Но пока он стоит передо мной, как две капли воды похожий на ИС-3 из моего прошлого мира. Да, траки и катки здесь несколько отличаются, да расположение люков на моторном отсеке немного другое, но суть от этого не изменилась. Толщина листов, да еще и с учетом их расположения, наводит на мысль о том, что „ахт-ахт“ уже не так страшен, даже с полукилометра. Башня еще не готова, поэтому на полигон ИС идет с затянутым брезентом погоном. Несколько кругов по полосе препятствий, отличий от свежих КВ не обнаружено, да и откуда им взяться, восьмиступенчатые коробки передач уже месяц как полностью вытеснили с производства пятиступки. Те не поставляются даже в запчасти — только некоторые отдельные детали. Обуховцам оттащили бронекорпус окончательного образца, правда, совсем пустой — на отстрел. Заказали 85-миллиметровую зенитку, 57-миллиметровую ЗиС-2, гаубицу М-30 с разных дистанций, ждем звонка, чтоб лично присутствовать на обстреле. А вот с башней продолжаются проблемы. Из-за особенностей литейки не можем равномерно выполнить заливку формы — остывает слишком быстро. Получается неоднородное изделие — иногда даже трещины вылезают. Шесть бракованных башен ожидают отправки в печь. Сварная „хочу стать Абрамсом“ тоже еще не собрана — только что закончили второй „гладкий“ корпус и первый „эталонный“, но они еще стоят без начинки.
Для нового танка пока есть три 122-миллиметровые орудия, полностью аналогичные пушкам новой нижнетагильской переднемоторной самоходки на агрегатах Т-42. „Большевик“ за неделю, прошедшую после испытаний своего модернизированного танка, полностью готов к переходу на него. Приняли решение перейти за завтрашний день. Мехлис одобрил, и предложили десять серийных танков, которые должны успеть изготовить до первого мая и провести в парадном строю. Успеть с ИСом не получается.
— Успехи довольно впечатляющие, товарищ Бондаренко. — Я услышал на том конце провода ВЧ голос Малышева. — Я думаю, к середине месяца вы сможете провести войсковые испытания ИСов?
— Будем стараться. А новый эскиз?
— Очень интересный, даже гораздо более перспективный. Товарищ Перельман на ЧТЗ продвигает подобный проект, думаю ваш вариант с носом, аналогичным ИСу, стоит передать ему для соединения с его проектом. Вы не против?
— Конечно, за! — ответил я и подумал: „Меркава с носом ИСа“ — это кошмарный сон немцев».
— Но тем не менее — факт остается фактом. Вооруженное нападение на машину НКВД стоило жизни агентам, плюс уничтожена явочная квартира. Как нам удалось выяснить — задержана также хозяйка.
— Как-то не похож весь этот балаган на весьма аккуратные обычно действия людей адмирала. Что-то тут не так…
— Герр бригаденфюрер, вы помните события июня — сентября под Минском?
— Гибель герра Гудериана, герра Гейдриха и «Охота на Лис»?
— Совершенно верно. Так вот — в наши руки попала копия рисунка, на котором изображен один из русских диверсантов, действовавших, предположительно, в тылу ГА «Центр». И самое любопытное — один из людей герра Канариса смог опознать фигуранта при случайной встрече.
Информация поступила в центральный аппарат Абвера, и сразу было принято решение о ликвидации означенного человека. Самое же интересное — герр адмирал узнал о происшедшем постфактум…
— Однако… кто же в таком случае отдавал приказ?
— Судя по некоторым деталям — один из заместителей герра Канариса. Его гнев, вызванный этим прискорбным происшествием, был неописуем. Сейчас идет следствие по данному случаю, причем всему этому придан характер служебной проверки.
— С чьей подачи действовал заместитель адмирала, пока не выяснено?
— Данные о результате следствия засекречены — и о них знает только узкий круг посвященных, включая герра Канариса. Наш источник не обладает, к сожалению, необходимыми полномочиями.
— Печально, но пока не столь важно — нам дали добро на осуществление операции «Рыбалка». Для ее обеспечения с вами будут работать отделы VI А 2
— Вы хотите сказать, герр бригаденфюрер, что… хм…
— Достаточно… Надеюсь, вы поняли мои слова правильно, герр штандартенфюрер?
— Более чем, герр бригаденфюрер.
— Что ж, на сегодня… пожалуй, все. Жду вас в это же время с докладом о намеченных к выполнению пунктах и кандидатурах. Всего доброго и желаю удачи!
— Благодарю вас, герр бригаденфюрер, и всего доброго!
Штабная землянка 1-го батальона 138-й морской стрелковой бригады
Ленинградский фронт, конец апреля 1942 года
— Товарищ капитан третьего ранга, сержант Акулич по вашему приказанию прибыл!
— Проходи, присаживайся, не на плацу. Разговор есть серьезный.
Сержант, позванивая медалями, деликатно присел на край снарядного ящика напротив комбата со Звездой Героя на черном кителе. Бригада стояла во втором эшелоне, поэтому бойцы и офицеры могли позволить себе носить классные значки и награды (у кого они были) не завернутыми в чистую тряпицу на дне вещмешка, а на штатном месте.
— Рука, надеюсь, не беспокоит? — уточнил Казарский.
— Заживае помалу, уже норма!
— Ну и ладно. Разговор не о ней. С отделением ты справляешься. Через неделю идем на передовую — и там при первой же возможности я добавлю тебе на петлицы еще по треугольнику и займешь должность замкомвзвода, готовься.
— Товарищ комбат! Ну куды мне?
— А что ты тут прибедняешься, а, сержант? Как ты думаешь, сколько у меня в батальоне кадровых младших командиров? С нормальной, полной подготовкой, а? Под каждой елкой, думаешь, сидят? Так вот, вас, сержантов и старшин «довоенного производства» в бригаде у нас семьдесят шесть человек — включая кладовщика, повара, ездовых и санитаров. Строевых — сорок девять. Меньше, чем кадровых офицеров! Был бы ты старшим сержантом — уже бы назначили, на уровне роты решили бы.
Казарский перевел дух, посмотрел на изрядно присмиревшего Акулича и продолжил уже гораздо спокойнее, задушевным тоном:
— Ну кого мне еще ставить на «замка»? Кадровый сержант, с образованием, боевым опытом, ранениями, наградами. Литературный герой, в конце концов!
Акулич явно смутился. На следующий день после награждения у него получился довольно длинный и под конец — почти приятельский разговор с «товарищем из фронтовой газеты». А потом оказалось, что этот товарищ был корреспондентом «Красной Звезды» Симоновым и дал в газете статью на полразворота, посвященную захвату «Фрунзе» и украшенную фотографией сержанта.