Да, пандейские ведьмы действительно существуют, это тебе не сказки… Сколько же ей лет? По виду — лет тридцать, не больше, да и Странник говорил о «молодой жене» кёнига Торира Энгу. И тут вдруг Максим ощутил легкое, почти незаметное покалывание в висках. Э, нет, на экстрасенсорику нас не возьмешь…
— Садитесь, гости, — Итана чуть шевельнула рукой, — будем говорить.
Только тут Мак заметил еще одну женщину, сидевшую за спиной кёнигин, — скорее всего, та была переводчицей. Вряд ли правительница Пандеи в ней нуждалась — она без всякого акцента говорила по-имперски, — однако протокол есть протокол. Каммерер сел, продолжая чувствовать на себе ощупывающий взгляд великой кёнигин. Ах так, сказал он себе, ощущая какую-то странную неловкость, ладно, я тебя сейчас тоже буду рассматривать, ведьма лесная…
Взаимный обмен испытующими взглядами продолжался недолго. Но даже если бы у Максима было больше времени, он вряд ли смог бы описать внешность великой кёнигин. Он сказал бы коротко: эта женщина совершенна (и даже удивительно, что она дочь дикого варварского мира). Единственное, что запомнил Максим, — глаза Итаны, словно две «черные дыры», два провала в параллельные вселенные, где умирает и вновь рождается свет. Да, пандейские ведьмы действительно существуют, и встречаться с ними — не самое простое дело…
— Итак, — похолодевший голос кёнигин вернул его к действительности. — Мне очень бы хотелось, чтобы наша встреча оказалась полезной для обеих наших держав. Запоминайте и записывайте, — она посмотрела на секретарей, — все, что услышите. Волею великого кёнига Пандейского, являющегося также законным императором всех северных земель, я имею сказать: наилучшим разрешением противоречий между Пандеей и бывшей Империей, ныне именующей себя Республикой, станет присоединение бывших имперских областей к Пандее и признание населением этих областей Торира Энгу, великого кёнига, императором Новой Империи. Что имеет на это сказать Мак Сим, Высокий уполномоченный Республики?
Максим выдержал небольшую паузу.
— У меня вопрос, великая кёнигин: зачем это нужно Пандее?
— Вам незнакома суть нашей истории, господин Высокий уполномоченный? — на смуглом лице Итаны проступило легкое презрение.
— Более чем знакома. Но мне известно, что ваша страна под мудрым управлением его светлости кёнига Пандейского процветает: у вас нет ни особых внутренних трудностей, ни насущных проблем, требующих немедленного решения. Зачем же вам брать под свою руку разоренную страну с полуразрушенной экономикой и неустойчивой политической структурой? Какая вам от этого польза? Вам остро нужны заговоры, преступность, неустроенность и озлобленность сорока миллионов голодных людей? Чем вы их будете кормить, и какой вам от них прок? Вы получите закон сообщающихся сосудов: наша разруха перетечет к вам и уровень жизни в Пандее снизится — это неизбежно. Мир изменился, и многие земли уже не столь ценны, как это было в прежние времена… Так не выгоднее ли Пандее заключить прочный союз с Республикой и торговать, извлекая из этого гораздо больше пользы? Или, преследуя суть истории, вам непременно нужна война? На это я могу сказать одно: единственное, что мы еще не разучились делать, — это стрелять. Война с нами не будет для Пандеи ни легкой, ни победоносной. Будут горы трупов с обеих сторон, и что в результате? Чего вы добьетесь? Того же, с чего мы начали, — присоединения земель, уже окончательно доведенных до нищеты. Вам это надо? Великому кёнигу Пандейскому мало власти? (Максим чуть было не сказал: «Тебе, великая кёнигин, мало власти?», но вовремя себя одернул.) А если дело дойдет до атомных бомб — нужна ли великому кёнигу власть над радиоактивными пустынями: такими, как за Голубой Змеей? А эти пустыни могут появиться и здесь, на месте этих живописных гор.
Подумайте об этом, правители Пандеи. А я волею Временного Совета Республики имею сказать: мы гарантируем вам ненападение с нашей стороны. Республика — это не Страна Неизвестных Отцов, великая кёнигин Итана, у нас иные планы на будущее.
— И какими же планами вы можете нас увлечь? — спросила пандейка. В ее голосе крошился лед.
— Просто жить. Хорошо жить и радоваться жизни. И все это — не за чужой счет.
Наступило долгое молчание, прерываемое только шорохом бумаги — оба секретаря торопливо поправляли свою скоропись.
— Я выслушала, — произнесла кёнигин, нарушая затянувшееся молчание. — А ты не только… — она вдруг запнулась, — ты еще и умен, Мак Сим. Это хорошо…
Итана сделала знак своему секретарю, та исчезла за стеной, оказавшейся искусно выполненной ширмой, и вскоре вернулась, неся маленький поднос с четырьмя чашечками, истекавшими ароматным паром. Лесной чай, вспомнил Максим, — он подается, когда между гостями и хозяевами наметилось взаимопонимание. Хороший знак…
— Я обдумаю твои слова, Высокий уполномоченный, — сказала пандейка, поднося к губам чашку и пристально глядя на Максима, — и я отвечу тебе сегодня вечером. Приходи, когда начнет темнеть, — приходи один, и без оружия.
И великая кёнигин Итана Энгу, правительница Пандеи, рассмеялась — звонко, как молоденькая девочка, беззаботно радующаяся жизни.
Что бы это значило, думал Максим, возвращаясь со своим эскортом во временный лагерь дипломатической миссии за рекой. Он знал, что саракшианская идиома «приходи один, и без оружия» означает «можешь ничего не опасаться», но ему почему-то казалось, что в словах Итаны таился и другой смысл.
Максим, разумеется, не воспринял слова Итаны «приходи один, и без оружия» буквально. Высокий уполномоченный Временного Совета, в одиночестве отправляющийся под вечер к верховной правительнице Пандеи через имперско-пандейскую границу — это выглядело бы до крайности нелепо. Не хватало еще переправиться через реку вплавь, выше или ниже по течению, а потом в темноте разыскивать в поселке нужный дом. Максим возглавлял важную дипломатическую миссию, и ему и в голову не могло прийти совместить эту миссию с чем-либо еще. Вечерний визит на пандейский берег был обставлен официально: Максим прибыл в сопровождении своего привычного эскорта и сверх того прихватил с собой двух офицеров контрразведки, раздосадованных тем, что они не смогли принять участие в утреннем визите к великой кёнигин. Последнее было со стороны Мака чистым мальчишеством: ты сказала мне прийти одному, а я приведу с собой еще больше народу — я сам это решаю.
Впрочем, кёнигин Итана и не предполагала, что Мак Сим поймет ее буквально: в Доме Встреч, судя по накрытому столу, ждали не гостя, а гостей — во множественном числе. Сам по себе накрытый стол был еще одним хорошим знаком, но Мак испытал вдруг что-то похожее на разочарование: ему почему-то хотелось, чтобы Итана ждала только его — одного. Несуразность этой мысли была очевидной, и Максим постарался выбросить ее из головы.
Банкет был строго официальным. Дружеским его назвать было нельзя: слишком много взаимных обид накопилось между двумя странами за долгие века, и забыть эти обиды было не так-то просто. Поднимались тосты за здоровье Исполреша Республики, за здоровье кёнига Торира Энгу и его несравненной супруги, за взаимопонимание и за процветание, за мир и дружбу, но холодок не уходил, он отчетливо витал в воздухе: кёнигин Энгу так еще и не дала ответа на предложение Мака Сима. Есаул Аанни с холодной улыбкой принимала цветистые комплименты офицеров-контрразведчиков, поочередно глядя на них обоих из-под полуопущенных ресниц, переводчики молчали и слушали, и только старый ротмистр налегал на пандейское вино и дичь, радуясь редкой возможности скрасить свое унылое пограничное существование.