– Я-то, ясен пень, дебил еще тот, что поперся тебя искать. Но интересно же…
Кот не шевельнул даже усом. Морхольд потыкал ногой в валявшееся на берегу бревно, сел. В этот раз стрельнуло где-то в крестце.
– Добегался, конь старый, – он сплюнул, – что-то да вылезло. Эй, морда, чего тут интересного? Друга своего ждешь?
Кот повернул морду и взглянул на Морхольда до жути осмысленным взглядом.
– Да ладно… Как его, Азамат, да? Слушай, кошастый, ты меня пугаешь. Шевельни усами, если понял, о чем я… Не, не шевелишь? Азамат?
Кот мявкнул. И заметно обеспокоился. Даже встал и начал крутиться на месте.
– Угу… – Морхольд почесал подбородок. Вернее, ногтями пробился через заметно отросшую бороду и поскреб по коже. – Интересно.
Будущее обретало более четкие границы. Хрен знает, что там у кота в его кошачьей голове, но… Хотелось верить, что что-то серьезное. Крути-не крути, а вся ситуация случилась из-за Дарьи. И найти ее стоило хотя бы для получения ответа, да. Ответа на самый важный для него, Морхольда, вопрос. Где искать.
– Подожди-ка, дружище, – он сплюнул, глядя на явно нервничающего кота, – подожди.
Бревно чуть нагрелось и холод мыслей не путал. Итак, судьба, вроде бы повернувшаяся задней точкой, сделала нежданный поворот. Верить в хорошее не стоило, но надеяться хотелось. Как минимум в то, что у кота не бешенство и он мявкает не просто так. Выбор у них, на самом деле, невелик. Но даже среди его практически отсутствия и какой-никакой, но альтернативы, желалось верить в лучшее.
Стоит оставаться на месте? Вряд ли. Почему? Все просто.
Берег все равно прочешут, рано или поздно. Вероятнее всего, что рано.
Будет ли какой-либо прок, если отлежаться еще пару дней? Да ни хрена. Ни спина, ни нога нормально работать не собираются, так чего ждать? Есть ли шанс на встречу с Дашей Дармовой? Надо полагать. И явно больше, чем если вдвоем, на пару с котом, остаться.
– Эй, мохнатый…
Кот внимательно посмотрел на человека. Иногда он его даже пугал. Во всяком случае зверя, так явно понимавшего речь, Морхольд не встречал. Раньше.
– Пошли за манатками, черт с тобой, – встал, пожалев о забытой остроге, – а потом и искать. Да не вру, пошли.
Уже уходя вверх по течению, Морхольд прислушался. И присмотрелся. Черные точки воронья взмывали вверх чуть поодаль. Стоило поторопиться.
Темнело. Ветер тоскливо и жалостно подвывал в разросшихся ввысь и вширь ивах. Плети ветвей, голые и безжалостные, хлестали вокруг деревьев, так и норовя пришибить кого-нибудь. Каркали, разлетаясь, невеликие черноперые вороны, ни капли не поменявшиеся с самого Морхольдовского детства. Видать, умным и хитрым крылатым совсем наплевать на Беду и ее последствия.
Начал крапать дождь, но прекратил практически тут же. Радоваться этому, рассматривая низкие черные перины, рокочущие громом, Морхольд не стал. Стоило ждать от природы крайне неприятной пакости, не иначе. Ливня с градом, позавчерашнего бурана или, того хуже, льдисто-острой вьюги. Он бы не удивился, после Беды поземку частенько видели и в сентябре. Стоило поднажать. Хотя выходило оно как-то стремновато, если не сказать хуже.
Что кот, что человек, бредущие по раскисшей земле, обдуваемой со всех сторон постоянно меняющимся ветром, могли вызвать одновременно и хохот, и сострадание. Еле-еле переставляя лапы с ногами, останавливающиеся каждые триста-пятьсот метров, мокрые и порой с трудом вылезающие из грязи.
И если кот справлялся с дорогой относительно грациозно, как и положено любому хищнику, то Морхольду приходилось туговато. На одной из остановок он невесело усмехнулся и отряхнул с штанины жирные бурые потеки: ему пришло в голову одно сравнение.
Так себе сравнение, если честно. С пресловутой коровой на льду. С килограммами мяса и сала, танцующими на хрустящей и скользкой зеркальной поверхности. Выплясывающими что угодно, кроме чего-то красивого.
– Эй, котозавр! – Морхольд выдохнул, тяжело оперся на острогу. – Мы хоть верно идем-то?
Кот, что вполне логично, не ответил.
– Да и ладно. Двинули.
Получалось не особо, однако двигались. Медленно, но верно. Чуть ли не по километру в час, если судить по собственным внутренним часам Морхольда. Великолепная скорость, ага.
До ночи оставалось не так и мало, когда кот неожиданно громко мяукнул и задал такого дра-ла-ла, что оставалось только поражаться. Ну, тому, как может нестись вперед животина, не так давно почти помершая.
Причину мявканья Морхольд увидел чуть позже. Увидел и вздохнул. Было с чего.
Вряд ли на реке туда-сюда шныряли суда, похожие на это, наполовину выброшенное на берег. Довольно большой корпус из стали, с торчащими по бортам металлическими штырями. С трубой паровой машины и даже мачтой. Яхта, ексель-моксель. Натурально, самая настоящая. Даже с именем. Ага. «Арго».
А раз так, то… то как бы путешествие не закончилось, только начавшись. В смысле его, Морхольда, путешествие. Хреновастые дела получаются.
Он сжал зубы и пошел быстрее. Чавк-чавк, ноги месили кашу под ногами. Чоп-чоп-чоп, чавкая месивом, соглашалась с ними острога, превратившаяся в посошок. Подошвы видавших виды ботинок разъезжались, совершенно несогласные с желаниями владельца переть вперед аки УАЗ. Кот, мелькающий впереди, одним прыжком оказался на борту, завис на секунду и спрыгнул внутрь. Морхольд выругался и решительно поднажал. Спина отозвалась мгновенной вспышкой тепла, горячо разлившегося по мышцам.
Он доковылял в аккурат к тому моменту, когда морда кота показалась над сталью борта. Усатый мявкнул, зовя за собой.
– Да иду, – Морхольд остановился, противореча собственным словам.
Остановиться стоило. Хотя бы для того, чтобы понять – каким макаром этот вот бороздящий волны корабль оказался здесь. Выброшенный на берег аки Иона. Хотя, если память не изменяла, кит, проглотивший Иону, никуда его не выбрасывал. А кого тогда выбрасывал и кто? Капитана Ахава Моби Дик? Капитана, которого играл Ричард Харрис и за которым гонялась косатка?
Морхольд вздохнул. Судя по всему, удар сказался не только на мышцах и позвоночнике. Если мысли мечутся и подкидывают совсем глупые вещи, то что? Все верно, контузия. Едрит Мадрид, как говаривала медсестра Люба из давно и прочно померших «Интернов».
Так, что здесь?
Он обошел «Арго» с кормы, взглянуть на левый борт. Как и стоило ожидать: выгнутый винт, полузатопленная часть корпуса и пробоина. Небольшая, но и ее хватило. Хотя винт заинтересовал куда больше.
Ублюдка, намотанного на острые лопасти, Морхольд ранее не встречал. Мерзопакостный гад отдавал чем-то совсем нехорошим. Напоминал рыбочудов, живших под Самарой и каким-то образом выходящих даже через туманную границу, опоясывающую город. Откуда-то повелось звать тех мэргами. С ними Морхольду довелось повоевать не так и давно. Точно перед тем, как во снах стала являться дева в облике Дарьи Дармовой. Но таких, как сдохший гад, видеть не доводилось.
– Ктулху тебя задери… – он присвистнул, разглядывая существо, – ну и урод.
Желтоватая рыбья кожа в крохотных чешуйках. Мощные мышцы рук и плечей, видневшиеся в каше, оставшейся от рубящего удара винта. Перепонки? Куда ж без них. Гребень на башке, прямо как у гребаного Ихтиандра из золотого фонда фильмов СССР. И вполне себе человеческое лицо пацана, пусть и с признаками вырождения.
– Беда-а-а… – протянул Морхольд и отмахнулся от снующего по палубе и мявкающего кота. – Да иду, за ногу тебя, иду.