Я предпочла бы вообще не попадать в поле зрения кровожадных хищников.
Этан проводил нас через весь особняк до самого выхода. Остановившись у двери, он положил руку мне на плечо:
— Мэллори, ты не позволишь мне сказать Мерит несколько слов?
— Твоя подача, — ответила она и, выйдя за дверь, стала спускаться по ступеням.
Этан посмотрел на меня:
— Моя подача?
— Это спортивный термин. Что ты хотел сказать?
Его губы сжались в тонкую линию — мне не составило труда догадаться, что Этан готовится произнести целую речь.
— То, что произошло сегодня вечером, весьма необычно для нас, — заговорил он. — Открытый вызов мастеру от новичка — неслыханное явление. Не менее необычно, что мастер не наказал дерзкого выскочку, поставившего под сомнение его власть. Я дал тебе поблажку только потому, что ты стала вампиром не по своей воле, поскольку наши законы в таких случаях требуют согласия сторон, а с тобой все вышло иначе. — Он пристально посмотрел мне в лицо своими зелеными глазами. — Но если ты еще раз выкинешь подобный фокус, тебе придется пожалеть. Если ты решишь поднять на меня руку… Я мастер этого Дома и командую тремястами восьмью вампирами. Они ожидают от меня защиты, а взамен отдают свою верность. Если кто-то не принимает условий сделки, я без колебаний проявляю силу и ловкость. В следующий раз я не стану сдерживать свои удары. Ты понимаешь, о чем я говорю?
Его холодный взгляд остудил мой сарказм. Я кивнула.
— Хорошо. — Он открыл дверь, давая понять, что мне пора уходить. — До твоей коммендации осталось пять дней. В «Каноне» ты найдешь разъяснения клятв, порядок церемонии и примерное описание твоей службы. Приготовься.
Я снова кивнула и шагнула за порог.
— И сделай что-нибудь со своей одеждой! — приказал Этан, прежде чем закрыть за мной тяжелую дубовую дверь.
Мы с Мэллори молча прошли к машине, и под щеткой на ветровом стекле я обнаружила рекламный листок. Подняв щетку, я вытащила листовку, приглашавшую в клуб «Красный» на северном берегу реки. Я села в машину, открыла дверцу Мэллори и сунула листовку в перчаточный ящик. Танцы в программе моего сегодняшнего вечера не числились.
Обратная поездка прошла в молчании, поскольку мы обе, как я думала, переваривали последствия встречи. Я, во всяком случае, никак не могла выбросить из головы образ Этана Салливана. В первые несколько секунд, пока я не знала, кто он такой, я была очарована им, заинтригована почти осязаемой аурой властности и силы.
Но мне мало было счесть его красивым. Куда больше меня тревожил тот факт, что и после знакомства влечение к нему не померкло. А совсем наоборот. Его высокомерие раздражало, но он был красив, умен и пользовался уважением своих собратьев. Этан носил мантию хладнокровия и самообладания с тем же изяществом, что и свой отлично сшитый костюм. Но за безупречным фасадом — я это знала — таилась опасность. Этан требовал от каждого без исключения полной и беспрекословной лояльности и, казалось, не имел привычки искать компромиссы. Он был достаточно опытен, силен и проворен, чтобы утвердить свои права в схватке с незнакомым противником на глазах у многочисленных зрителей. И хоть он и нашел меня привлекательной — и откровенно в этом признался, — не поддался очарованию. Напротив, постарался отделаться от меня поскорее. Так же как и я от него.
Наверное, поэтому я никак не могла избавиться от воспоминаний о том мгновении, когда увидела его впервые. Стоило закрыть глаза, как сетчатка воспроизводила блеск его зеленых глаз, и я сознавала, что это видение ничто не сможет стереть. Воздействие оказалось слишком сильным, словно в моем разуме образовался кратер, который не в состоянии заполнить ни один смертный мужчина.
Осознав физиологический подтекст своих размышлений, я выругалась про себя и постаралась сосредоточиться на вождении по ночному городу.
Осознав физиологический подтекст своих размышлений, я выругалась про себя и постаралась сосредоточиться на вождении по ночному городу.
Мэллори кашлянула, прочищая горло.
— Значит, вот он какой, Этан Салливан.
Мы были уже недалеко от дома, и я свернула в боковую улицу.
— И что ты о нем думаешь?
Я пожала плечами, не желая сознаваться в своих чувствах даже Мэллори.
— Я ведь должна его ненавидеть, верно? Ведь это он меня превратил в вампира. Изменил мою жизнь. Лишил всего.
Мэллори продолжала смотреть в боковое окно.
— Избежать превращения было невозможно, Мерит. Он спас тебе жизнь.
— Он превратил меня в ходячего мертвеца.
— Он сказал, что ты не умирала. Что это было лишь генетическое изменение. И ты многое выиграла, даже если не желаешь этого признавать.
Просто генетическое изменение. Подумаешь, пустяки какие!
— Я должна пить кровь, — напомнила я. — Пить. Кровь.
Мэллори ответила сердитым взглядом:
— Тогда уж будь честной — ты можешь пить все, что тебе нравится, есть что угодно и, весьма вероятно, никогда не наберешь лишней унции на свои длиннющие ноги. А кровь… — Она помахала в воздухе рукой. — Это просто новый витамин или что-то в этом роде.
— Может быть, — уступила я. — Но я не могу выйти на солнце. Я не смогу пойти на пляж или ездить днем в машине с опущенным верхом. — Следующая мысль меня чрезвычайно расстроила. — Мэллори, я не смогу вернуться в Ригли. И больше никогда не буду возиться со щенками в теплый субботний денек.
— Твои предки родом из Ирландии. На солнце твое лицо покрывается пятнами, и ты не была в Ригли — дайка вспомнить — уже два года. И все эти удовольствия ты сможешь наблюдать по телевизору из своей спальни, как ты обычно и делаешь.
— Но я не могу вернуться в университет. И мои родные меня ненавидят.
— Дорогая, у тебя всегда были ужасные отношения с родителями, — ласково сказала она. — Ты можешь продемонстрировать им настоящее вампирское обхождение.
Какой бы соблазнительной ни казалась эта мысль, она не могла развеять моего уныния. Я сознавала, что должна встряхнуться, смириться со своими лишениями и найти способ выжить и приспособиться к новому для меня миру. Но как отказаться от планов построить карьеру? Как отказаться от прошлой жизни и принять жизнь будущую?
Мэллори продолжала сыпать советами, стараясь помочь мне преодолеть мелкие неприятности, но упорно избегала упоминания о загадочных репликах троих вампиров насчет магии и ее самой.
Я почти ничего не знала о магии, кроме того, что видела в телефильмах и почерпнула в случайных разговорах с Мэллори, изучающей оккультные науки. И нежелание моей обычно разговорчивой соседки обсуждать эту тему меня немного пугало. Поставив машину в гараж, я сделала еще одну попытку:
— А ты не хочешь поговорить о другой проблеме?
— Насколько я знаю, никакой другой проблемы нет.
— Ну же, Мэллори. Они сказали, что ты обладаешь магией. Ты… что-нибудь ощущаешь? То есть я хотела сказать, если они правы, ты должна что-то чувствовать.
Она выскочила из машины и так хлопнула дверцей, что я поморщилась от жалости к «вольво».
— Мерит, я не хочу об этом разговаривать.
Заперев дверь гаража, я догнала Мэллори, и мы обе сделали вид, что не заметили одетых в черное охранников, стоявших по обе стороны от входной двери. На вид они ничем не отличались от тех, что стояли на страже у Дома Кадогана, — такие же высокие и мрачные, с мечами на боку. При всех своих недостатках, Этан действовал чертовски эффективно.
Мы вошли в дом. Здесь царили тишина и покой и, не считая меня, не было никаких вампиров.