Далас покачал головой, и его длинные, спускающиеся к пояснице косички задрожали, задергались.
- Кроме имперских, в такую даль никто не забирается. Если не купец, то дозор, - пробормотал себе под нос Тренч и, потерев бледную щеку, взглянул на помощника.
Корициец сложил на груди татуированные руки и пожал плечами.
Все собрались на квартердеке, у штурвала, на самом высоком месте корабля. Нико поежился. Глаза слезились от бьющего в лицо ветра. Капитан отхлебнул из кубка, почмокал губами и рассеянно потер платком полированный поручень, словно убирая невидимую пыль. Эш рассказал, что корабль он построил из купленных трофейных обломков и потратил на восстановление едва ли не все фамильное состояние.
Четыре шага к кормовому поручню... столько же в обратном направлении. Тренч остановился.
- Мне нужны его цвета! - проревел он в направлении стоявшего на фордеке вахтенного. - Можешь различить?
- Слишком далеко, капитан! - крикнул в ответ вахтенный.
Тренч поскреб подбородок. Посмотрел на оболочку, окрашенную умирающим светом уже скатившегося за горизонт солнца. В сумерках, таких как сейчас, его увидел бы любой, кто посмотрел в их сторону.
- Важнее другое, - проворчал капитан, наблюдая за далеким парусом, - заметили нас или нет.
И тут над другим кораблем как будто вспыхнуло еще одно солнце. Что-то слепящее яркое, желтое пронзило небо и на несколько мгновений повисло в сгущающемся мраке, отразившись в море дрожащим огненным диском. Отброшенная маннианским кораблем тень упала на воду.
Тренч вылил в рот остатки вина и бросил пустой кубок Берлу.
- Что ж, вопрос снят, - объявил он.
Осветительная ракета падала медленно и, даже погрузившись в воду, продолжала гореть, так что какое-то время все могли наблюдать необычное, уходящее в неведомые глубины призрачное свечение. Нико потер глаза, поморгал, зажмурился, а когда снова их открыл, то увидел в восточном секторе горизонта другую ракету. Там тоже был корабль.
- Должно быть, неподалеку какое-то формирование, - сказал Тренч. - Если так, то эти праведные ублюдки свалятся на нас еще до рассвета.
Нико переступил с ноги на ногу.
- Успокойся, - подал голос Эш. Старик стоял рядом и, убрав руки в рукава, следил за падающей ракетой.
- Какие будут приказания? - крикнул рулевой, ветеран с разорванным ухом.
- Зажигай трубы, Стоуне, и поворачивай на запад. Вернемся на курс позже, когда совсем стемнеет.
- Есть, капитан.
Закинув голову, Тренч оглядел небо с таким видом, словно пересчитывал выступившие звезды.
- Далас, проверь затемнение. Нарушителей - в трюм. - Он повернулся к Эшу: - Жажда мучает. Поможешь прикончить бутылку?
Возвращаться к остывшим остаткам обеда не хотелось, и Нико вернулся в свою каюту, один и не в лучшем настроении. Какое-то время он просто лежал, пытаясь уснуть. Матрас как будто стал жестче. Сверху доносились приглушенные голоса: Тренч и Эш все еще пили. Как Нико ни старался, успокоиться не получалось. Он думал о будущем, о том, что ждет впереди - завтра, послезавтра, через недели, месяцы и годы. Спрятаться бы от тревожных мыслей в спасительном убежище сна, но...
Через несколько часов в комнату ввалился Эш и, промычав что-то нечленораздельное, свалился на койку. Некоторое время старик лежал неподвижно, потом зашевелился и потрогал голову. Нико слышал его дыхание, глубокое и ровное. Эш сунул руку в карман. Пошарил. Вытащил кисет, который носил с собой постоянно. Вытряхнул пару листьев дульче. Положил в рот.
И снова тишина и шумное, через нос, дыхание.
- Мастер Эш? - прошептал Нико.
Сначала он подумал, что старик его не услышал, но потом Эш звонко щелкнул языком:
- Что?
В голове вертелось с десяток важных вопросов. Они уже говорили об ордене, о том, чем будет заниматься Нико, о печатях и о том, как они действуют, но коротко, а ему так хотелось узнать больше.
- Хотел спросить, как вы себя чувствуете, - только и сказал Нико.
Ответа не последовало.
- Просто заметил, что вы часто жуете эти листья.
- Голова болит, вот и все, - сдержанно ответил Эш.
Нико кивнул, хотя старик и не мог этого видеть.
- У меня так было с дедом. Собственно, он и не был моим дедом. Я только называл его так. Он умер, защищая Щит. Помню, у него тоже были эти листья. Я как-то спросил, а он ответил, что у него портится зрение и приходится щуриться, отчего болит голова.
Койка скрипнула. Старик повернулся к нему спиной.
- У меня с глазами порядок, - проворчал он. - Давай-ка, парень, спи.
Нико вздохнул, повернулся на спину и уставился в темноту. Рассчитывать на сон не приходилось.
Вверху, в капитанской каюте, кто-то расхаживал всю ночь.
Глава 6
БОЕВЫЕ ПТИЦЫ
К рассвету никаких парусов уже не было. Пока он ворочался, смотрел в потолок и ненадолго проваливался в беспокойный сон, "Фалькон" прошел имперскую блокаду. Эш проснулся раньше, и, когда Нико открыл глаза, старик уже ушел, за окном быстро светало, а горизонт уходил вниз. Корабль набирал высоту.
В общей комнате он отстоял в очереди к раздаточной стойке, навалил полную тарелку киша, прихватил булочек. Настроение у команды заметно улучшилось, по крайней мере никто не смотрел на него исподлобья. Но ощущение, что это еще не конец, все же присутствовало.
Истощенный долгим недоеданием, Нико не страдал отсутствием аппетита и быстро уплел все, что было на тарелке. Не спеша потягивая из просмоленной кожаной чашки горячий чи, он вспомнил тот жидкий бульон, который раздавали нуждающимся в городе. Интересно, как там дела у Лены и других знакомых? Как мать?
Он уже почти проснулся по-настоящему и допивал чи, когда с верхней палубы долетел звук охотничьего рога. Сидевшие за столами замерли и притихли.
Рог протрубил снова - короткий, из трех нот, сигнал. Над головой затопали.
Все вокруг пришло в движение. Одни, чертыхаясь, устремились к выходу на верхнюю палубу, другие бросились к орудиям, установленным по обе стороны широкой комнаты.
В открытые порты хлынул солнечный свет. Растерянно озираясь, Нико тоже поднялся. Вокруг бушевал хаос. Вверху люди налегали на канаты, подтаскивая к амбразурам небольшие пушки. Другие волокли ящики с порохом и ядрами, ведра с цепями, камнями, старыми гвоздями. Все кому-то мешали, все ругались. Кто-то промчался мимо и, толкнув его, даже не извинился. Ворвавшийся в комнату ветер разогнал привычный здесь дым и принес другие звуки: хлопающих парусов и гудящих труб. Подталкиваемый любопытством, Нико подошел к амбразуре. Корабль продолжал набирать высоту, и ему пришлось ухватиться за потолочную балку. Обслуживавший орудие матрос высунул наружу голову, и Нико пришлось наклониться, чтобы что-то увидеть.
К ним приближалось какое-то белое пятно.
- Боевая птичка, - объявил матрос и, подавшись назад, вытер хмурое лицо.
Надо найти Эша и держаться его, подумал Нико и, повернувшись, поспешил на верхнюю палубу. Впереди, нагруженный оружием, поднимался Берл.
- Возьми что-нибудь, - предложил юнга.
Нико схватил первое, что попалось под руку, - короткий клинок в широких ножнах.
Верхняя палуба напоминала сумасшедший дом. Моряки, уже вооруженные саблями и топорами, помогали друг другу облачиться в защитные кожаные доспехи. На квартердеке, у правого борта, уже установили три дальнобойные винтовки. Здесь же стояла небольшая поворотная пушка. Другие, опустившись на колено, натягивали луки. Эша видно не было.
Нико осмотрел свое оружие. Простая, отполированная чужими руками, деревянная рукоятка. Он вытащил клинок и обнаружил, что держит обычный кухонный секач. Тяжелый, предназначенный для рубки мяса, нож. Нико попытался представить, как использует секач против человека, и его передернуло от отвращения.
Засунув клинок в ножны, он направился на другую сторону палубы, но тут корабль накренился, и его понесло к борту. От падения в бездну спас только поручень. Налетевший порыв ветра закрутил и бросил в глаза волосы.
Справа от него, на квартердеке, капитан наблюдал за противником в подзорную трубу, одновременно переговариваясь с Даласом. Следов усталости, столь заметных накануне, почти не осталось, о ней напоминали лишь бледность да краснота вокруг глаз, зато в движениях появилась легкость, а в голосе решительность.
Неприятельский корабль приближался со стороны восходящего солнца, по правому борту, "Фалькон" же шел курсом на северо-запад. Впереди, с востока, наперерез им спешил другой корабль.
"Берут нас в клещи", - подумал Нико.
- Эй, парень!
Он обернулся - на фордеке, в полном одиночестве, стоял на коленях Эш. Старик кивнул, подзывая его, а когда Нико подошел, недовольно добавил:
- Опаздываешь.
- Опаздываю? Куда?
- Утренний урок. Забыл?
- Эш, вы, может, не заметили, но мы тут попали в небольшую переделку.
- Я же тебе говорил. Называй меня либо мастером, либо мастером Эшем. А теперь становись на колени.
- Но у нас же нет времени!
Старик вздохнул:
- Нет лучшего времени для учебы, чем то, когда я собираюсь заняться своей работой. Это, - он сделал широкий жест рукой, - и есть моя работа.
Не найдя что ответить, Нико лишь нахмурился и покорно опустился на колени, положив рядом секач.
- Помни, первым делом нужно сосредоточиться на дыхании. Следи за его движением внутри тебя.
Что за ерунда. Тем не менее Нико попытался следовать инструкции. Мешало лишь то, что второй корабль, видимый над поручнем, быстро приближался и уже вырос из пятнышка в бусинку.
- Расслабься, - сказал старик.
Странно, но, как только он сделал вдох и сердце начало замедлять свой отчаянный бег, суета на палубах тоже начала стихать.
В наступившей тишине слышался лишь скрип деревянного такелажа да шум труб.
Людям оставалось только одно - ждать.
Нико закрыл глаза. Помогло. Уже через несколько секунд им овладело ощущение отстраненности. Даже усиливающаяся боль в коленях и спине переносилась легче. Он втянул холодный воздух, проследил его путь в легкие, выдохнул. Мгновение полной опустошенности... Боль вдруг обострилась, а вместе с ней вернулись и мысли. Он приоткрыл глаза - имперский корабль приближался.
Колокол отбил еще один час, прозвучав обыденно, словно этот день ничем не отличался от других. Вот только никто не отозвался на него привычным грубоватым смешком.
Эш выдохнул.
- Нужно приготовиться.
Нико тоже поднялся и, моргая от боли в занемевших ногах, последовал за стариком к борту.
Боевые птицы, как называли их матросы, были уже так близко, что Нико ясно видел висящий под оболочкой корпус. Оба корабля значительно превосходили "Фалькон" размерами и вооружением - на каждом борту по два ряда орудийных портов. Первый находился непосредственно сзади, второй по-прежнему был впереди и шел на перехват. На боку оболочки уже была видна огромная красная ладонь.
- Почему мы не отворачиваем? - воскликнул Нико, наблюдая за выстроившимися вдоль поручня имперскими матросами. - Надо повернуть на запад, по ветру.
- Капитан свое дело знает. Скорее всего, на этом направлении нас поджидает третий корабль. Они обычно действуют тройками. Эти два пытаются гнать нас на третьего.
- И что же, мы просто позволим им сблизиться?
- Каждый поворот - это потеря скорости. Попробуем оторваться, когда они будут разворачиваться, и проскочить.
- И это весь наш план?
- Лучший из всех возможных в данной ситуации. Я бы так и сделал. Наше преимущество в скорости. "Фалькон" - быстрый корабль. Думаю, капитан попытается прорваться.
Словно в ответ на эти слова, Тренч нарушил воцарившуюся на палубе тишину.
- Приготовиться! - проревел он.
Матросы пригнулись.
Идущий на перехват имперский корабль уже вышел на огневую дистанцию, и его орудия дали залп. Вырвавшиеся клубы дыма скрыли весь борт.
- Ложись! - рыкнул Эш и рванул Нико вниз, на палубу. В следующее мгновение целая секция поручня разлетелась щепками. Над головами пронеслось что-то темное.
Оглушенный, Нико успел лишь охнуть и обхватить голову руками. Сквозь звон и шум прорезались непонятные, бессмысленные крики. Вверху что-то треснуло и грохнуло. Его накрыло чем-то тяжелым.
- Эй, парень!
Чьи-то руки дернули за одежду. Он поднял голову - Эш тащил его из-под обломков такелажа. Нико отпихнул ногами кусок распорки.
Старик что-то кричал:
- Меч! Мой меч! Принеси из каюты. Живо!
Эш рывком поставил его на ноги и толкнул к лестнице. Нико поскользнулся и проехал по ступенькам на спине. Внизу он оглянулся и увидел, что лестница залита кровью. Справа от него лежал мертвый матрос с разбитой головой. Нико отшатнулся, но не смог оторвать взгляд от жуткой картины. Спутанные волосы... торчащие кости... лоскуты кожи и что-то серое... "Милосердная Эрес, да это же мозги". Ноги подкосились. Нико пригнулся и помчался по палубе, перепрыгивая через лежащих, отталкивая встречных. Оглянувшись на бегу, он увидел, что имперский корабль разворачивается, чтобы дать залп другим бортом.
- Грязные ублюдки! - долетел до него голос капитана.
"Фалькон" содрогнулся. Над планширом растекся дым, и в противника полетели цепи, камень и гвозди. К сожалению, ответный залп прозвучал намного слабее. Нико закашлялся, вытер глаза. Сухо трещали выстрелы. Прямо перед ним какой-то матрос дернулся и с выражением удивления на побелевшем разом лице перевалился через поручень и исчез. Другой, совсем еще юный парнишка, замер на месте. По щекам его катились слезы.
Вот и лестница. Что-то горячее просвистело над головой. Посыпались щепки. Нико нырнул к ступенькам, упал, ударившись плечом, и скатился вниз, в общую комнату.
В боку сильно кольнуло. Он поперхнулся от заполнившего тесное помещение черного дыма. Еще совсем недавно он сидел здесь за завтраком, в тихой, спокойной обстановке; теперь тут дымились не трубки, а пушки, и люди переступали через лежащих товарищей, не обращая внимания на призывы о помощи. Какое-то время Нико и сам лежал не шевелясь, ни о чем не думая, полностью опустошенный. Словно со стороны, через какой-то узкий туннель, он видел себя самого. Потом в комнате потемнело. Мимо портов проплывал чужой корабль. Бортовые орудия дали очередной залп, и ядра, прорвавшись через корпус, разметали куски дерева, которые ударили по пушкам, балкам и человеческой плоти.
Нет, здесь было нисколько не безопаснее, чем наверху. Нико перевернулся и на четвереньках, пыхтя, пополз к каюте. Мимо проковылял Берл. Юнга помогал раненому, который, похоже, не мог идти сам. Взглянув на ползшего на четвереньках Нико, он ничего не сказал и не остановился.
Добравшись до каюты, Нико первым делом захлопнул дверь и постарался сообразить, что к чему. Его трясло.
В животе заурчало, и он понял, что может не успеть.
Ему все же удалось добрести до уборной и поднять крышку. Далеко внизу мелькнуло море. Он расстегнул ремень, опустил штаны, присел и уже через секунду застонал от облегчения.
Кто бы мог подумать, что все будет вот так. При первых же выстрелах им овладело одно желание: заползти под койку и спрятаться. Ничего не видеть и не слышать. Отец как-то сказал, что в бою все внутри словно тает и растекается или, наоборот, замораживается до такой степени, что человек ничего не может сделать. Тогда Нико подумал, что речь идет о каких-то малодушных, трусах, не подготовленных к войне людях.
"Может, он и был таким малодушным, трусом, и тогда я тоже трус, и нас уже двое. Два труса, отец и сын".
Мысль ему не понравилась. Не понравился ее вкус, отчетливо горький вкус во рту. Нико торопливо подтерся листком графа и подтянул штаны.
Меч висел над койкой старика. Нико, наверное, и забыл бы, зачем пришел сюда, если бы оружие не попалось на глаза. Он схватил его, пробежал через ад общей комнаты и взлетел по ступенькам наверх.
Второй имперский стервятник прошел мимо и теперь разворачивался, чтобы ударить им в корму. Первый продолжал преследование. Нико обнаружил старика на квартердеке прячущимся за поручнем, как будто тонкие деревянные стойки могли защитить его от орудийного залпа.
- Ваш меч.
Эш посмотрел на клинок так, словно тоже о нем забыл, потом кивнул.
- Здесь небезопасно, - сказал он.
- Сейчас везде небезопасно.
Новый залп. Нико пригнулся. Прятавшийся за штурвалом керидо увидел его, прополз по палубе и прыгнул на руки. Горячее дыхание зверька отдавало гниющей едой.
На квартердеке Далас навел поворотную пушку на разворачивающийся у них за кормой вражеский корабль и тщательно прицелился в оболочку. Стоявший рядом Тренч ободряюще похлопал помощника по спине.
Нико заткнул уши за мгновение до выстрела. Керидо вздрогнул и прижался к его груди.
В носовой части оболочки появилась дыра. Поначалу ничего не происходило, и рваные края трепетали и хлопали, как и у разрывов поменьше, но потом нос камеры стал опускаться, и корабль пошел в пологое пике.
- Хороший выстрел, - заметил Эш.
Словно в приступе злости, падающий корабль пальнул изо всех орудий, и в "Фалькон" будто ударила волна. Сила удара была такова, что Нико бросило на палубу, и он грохнулся на спину, ловя открытым ртом воздух и глотая пыль. Но ногам прошелся град обломков и щепок; керидо вцепился лапами в шею. Отброшенный от пушки Далас лежал неподвижно на спине; других матросов разбросало по палубе. Штурвальное колесо разломилось пополам, а Стоунса вообще видно не было. Тренч остался на ногах, но шатался, как пьяный.
Эш уже поднялся и стоял у того, что осталось от поручня, слегка наклонившись вперед, словно сопротивлялся сильному встречному ветру. Рошун определенно смотрел на что-то, и Нико проследил за направлением его взгляда. Некий довольно крупный предмет, только что вылетевший из облака окутавшего квартердек корабля-преследователя, несся к "Фалькону" по низкой дуге, таща за собой что-то длинное.
Абордажный крюк пролетел над головой Нико и грохнулся на главную палубу. Прикрепленная к нему цепь, тяжелые звенья которой проломили кормовой поручень, была надежно закреплена другим своим концом на носу маннианского корабля.
- Быстро, за борт его! - прохрипел капитан.
Несколько человек бросились к крюку, но не успели.
Цепь натянулась, крюк скользнул по палубе, зацепился за выступ квартердека и со скрежетом впился зубьями в деревянный настил. "Фалькон" дернулся, как пойманная на крючок рыбина, и начал терять скорость.
- Все пропало! - завопил перепуганный насмерть Нико, не замечая, что уподобляется не слишком искусному актеру, демонстрирующему публике горе. Это было уже не важно.
Эш посмотрел на своего ученика. Преследователь приближался. Матросы, вооружившись топорами, рубили палубу вокруг крюка, рассчитывая ослабить натяжение. Секунду-другую Эш ничего не говорил и только глядел на Нико, потом вдруг рассмеялся - резко, насмешливо и в то же время с непонятной безмятежностью. Ветер подхватил этот смех и унес с собой.
- Вы, молодые, так легко поддаетесь отчаянию.
Нико прижал к себе дрожащего керидо.
- Капитан, - бросил Эш, переводя взгляд на Тренча. - Поворачивайте.
Тренч уставился на него как на сумасшедшего.
- Поворачивать? Да ты рехнулся!
"Точно, спятил, - подумал Нико. - Милосердная Эрес, что бы он ни говорил, не слушай".