– В Замке есть рации?
– Вроде… есть, да, – закивал Лёшка, вспомнив черную коробочку с антенной, неизменно болтавшуюся на плече у Варга. Он нечасто включал ее – берег батарейки, но все же она работала.
– А на станции – могут быть? – поинтересовался Эдик. – Они поддерживают связь с вашими?
– Не знаю, – Лёшка потупился. – Наверное, что-то и есть. От нас к ним иногда ходят люди. Но редко.
– Черт! – Расул в бессильной ярости ударил кулаком по стене. – Собираемся. Попробуем перехватить их…
– Не надо, – Эдик замотал головой. – Нас убьют! Их там человек пятнадцать, и все вооружены, а у нас нет патронов и три… – Вассерман бросил взгляд на Лёшку, – ладно, четыре ствола. Что мы можем сделать?
– А что ты предлагаешь, умник? – огрызнулся Расул. – Бросить наших и идти дальше?
– Зачем же сразу бросить?.. – Эдик жалобно потупился. – Может быть, эти просто мимо идут… По своим делам?
– Ты сам-то в это веришь?
Расул какое-то время смотрел на Эдика исподлобья, но потом сдался и тяжело опустился на пол.
– Ладно, – махнул он рукой. – Пока посмотрим. В конце концов, если нас тут грохнут, Барсу это не сильно поможет. Наблюдайте за входом.
– Ага, – облегченно выдохнул Эдик. – Дядьку разбудить? Вот, блин, человек – все проспал.
– Не надо, толку-то? – натянуто улыбнулся Расул, обернувшись в сторону мирно похрапывающего Кости. – Пусть отдыхает. Очень может быть, что ночью нам придется повоевать.
– Не хотелось бы, – Лёшка тоскливо прижался лбом к холодному и пыльному оконному стеклу. – Но если надо…
Свет больно резанул глаза. Барс на мгновение зажмурился и чуть наклонил голову, но потом снова поднял. Тому, кто направил мощную лампу прямо ему в лицо, явно хотелось, чтобы он стоял, опустив глаза в пол. Обойдутся. Лучше уж щуриться.
– Тимофеев Вадим Сергеевич, – официальным тоном произнес из полумрака кабинета знакомый голос. – Вы знаете, почему вы здесь?
– Вот только давайте без этой тягомотины, уважаемые, – поморщился Барс. – Все всё понимают.
Это действительно раздражало. Барс должен был испытывать куда более богатую палитру эмоций – страх перед предстоящим, досаду за то, что уже случилось, волнение за тех, кто остался там, за дверями небольшого кабинета… Нет, все это тоже имелось, но где-то совсем глубоко внутри. На поверхности осталось лишь раздражение, которые было все сложнее и сложнее скрывать.
– Все понимают, – задумчиво повторил голос, и тут же продолжил, но уже совсем по-другому: мягко, по-отечески, с плохо скрываемым сожалением: – Барс… Вадик, ну зачем ты так с нами поступил? Почему?
На этот вопрос Барс мог бы ответить без труда. Даже сейчас те, кто направил на него лампу, стремились укрыться в тени. Как будто бы он не знал, кто собрался здесь – всех и каждого. Слишком хорошо знал. Даже то, какую конкретно роль сыграет каждый из них, когда придет время.
Слишком хорошо знал. Даже то, какую конкретно роль сыграет каждый из них, когда придет время. Барс усмехнулся. Какая, в сущности, глупость – раскопать все чужие тайны, но упустить то, что было под самым носом.
– Действительно, почему? – Барс вонзил взгляд в полумрак. – А вас самих не смущает перспектива превращения в овощ? Вы ведь куда лучше меня знаете, что они делают с людьми…
– Молчать! – рявкнул уже другой голос, откуда-то справа. Невысокая плотная фигура ухватилась за подлокотники кресла и поднялась было на ноги, но тут же опустилась обратно. – Не тебе нас судить! Ты хоть знаешь, что тебя ждет за измену?
– Догадываюсь, – отозвался Барс. – Примерно то же самое, что я собирался сделать с вами – раз уж вы заговорили об измене. Поэтому приступайте к делу, уважаемые, и не сотрясайте воздух зря.
Он проиграл. Проиграл окончательно и бесповоротно, и поделать с этим было уже нечего. План, который еще вчера казался чуть ли не идеальным, рухнул в одночасье. Они знали все. Что еще хуже, они знали всех остальных и, разумеется, уже успели обставить все так, как им было выгодно. Заговор, ограбление арсенала, подготовка к вооруженному захвату власти на станции – за такое расстреливали сразу после суда. И что-то подсказывало Барсу, что суд будет недолгим. Если вообще будет – времени оставалось мало, и его едва ли стоило тратить на нравоучительные беседы. И все же те, кто до сих пор прятал свое лицо в тени, зачем-то тянули с расправой.
– Не стоит заставлять мортусов ждать, – проворчал Барс. – Думаю, у них хватает работы. А в ближайшее время будет еще больше. Вы хоть понимаете, во что ввязались? Люди все равно узнают.
– Люди всегда любили мучеников.
Голос, раздавшийся из самого темного угла кабинета, Барс слышал впервые. Высокий и холодный, как лед, без малейшего намека на эмоции. Незнакомец говорил тихо, но все остальные тут же замолкли, прекратив перешептываться.
– У вас безупречная репутация, Барс, – продолжил голос. – Была безупречная. Настолько, насколько вообще может быть у человека вашей… профессии. Мы не допустим этой ошибки. Никаких показательных казней, никаких массовых расстрелов. Вы можете быть свободны, Вадим. Пока что – свободны. И все же я по-дружески посоветую вам не пытаться покинуть станцию. Надеюсь, мы друг друга поняли.
Никто из остальных не стал возражать, но и подтверждения приказа незнакомца Барс так и не дождался. По-видимому, у того было достаточно власти, чтобы не нуждаться даже в разрешении от местных начальников. За спиной Барса чуть слышно топнули тяжелые сапоги – бойцы, стоящие у двери, расступились, освобождая дорогу.
Снаружи его уже ждали. Нет, не охрана – это было совершенно ни к чему. Скорее уж охранять следовало бы самого Барса. Во всяком случае, никакой доброжелательности в глазах тех, кто столпился у двери кабинета, не наблюдалось. Барс легонько оттолкнул плечом какого-то здоровенного мужика, демонстративно вставшего прямо у него на пути. Тот что-то неразборчиво проворчал себе под нос, но благоразумно решил не связываться.
Какое-то время несколько человек еще шагали за Барсом следом, но потом отстали. Теперь можно было вздохнуть свободно.