Президент вертел в руках смартфон, в котором хранились фотографии всех его любовниц.
– И как же женское начало может определить путь нашей дальнейшей эволюции?
– Теория доктора Авроры Каммерер заключается в следующем: феминизация способствует сопротивляемости человека. В Турции племя амазонок, живущее рядом с хранилищем ядерных отходов, приобрело удивительный иммунитет к радиации.
– Это значит, что в случае аварии на атомной электростанции или мировой войны…
– Эти женщины смогут выжить там, где не смогут обычные люди.
– Хм… и что же принесет нам общество, состоящее из одних женщин? Да это просто невозможно!
– Вы ошибаетесь. Природа уже сделала свой выбор. Как заметила Аврора Каммерер, единственные живые существа, выжившие в Хиросиме и Нагасаки, – это пчелы и муравьи. Два вида общественных насекомых, на 90 % состоящих из женских особей.
– Но мы же не насекомые!
– Мы тоже представители фауны, одни из многих.
– И все же мир, в котором только женщины… Кошмар! Извините, Наталья, но это тупик. Ведь будет нарушен принцип полярности. Следующий проект?
– СЕДЬМОЙ ПУТЬ: УМЕНЬШЕНИЕ РАЗМЕРОВ. Это проект доктора Давида Уэллса.
– Сына того ученого, который пропал в Антарктике?
– Именно так. Он хочет изучать пигмеев в Конго. Оказывается, они обладают естественным иммунитетом против большинства вирусов и микробов. Давид Уэллс считает, что этой необычайной сопротивляемостью пигмеев наделяет тот же самый ген, который отвечает за их небольшой рост.
– Женщины, пигмеи… подозреваю, что и вы, будучи маленького роста, проявили к этим проектам живейший интерес. Другие пути, пока неизученные, есть?
– Мы остановились на этих семи. Но я пришла к вам не только для того, чтобы представить доклад об эволюции человечества. Проект № 2 сейчас набирает обороты. Вам, господин президент, должно быть известно, что иранцы успешно провели масштабные подземные ядерные испытания. И чтобы помешать им, мы должны оказать всемерную поддержку конкурирующим проектам.
– Роботы, амазонки, пигмеи, капиталисты, звездолетчики… против религиозных фанатиков? – Президент Друэн едва не расхохотался.
– Это гонка, которую ведут между собой семь моделей будущего, – ответила полковник Овиц, – одна из них обязательно вырвется вперед и оставит других позади. Поэтому мы должны поощрять самые, на наш взгляд, желательные и тормозить те, которые могут оказать пагубное влияние на потомков и воспрепятствовать их процветанию.
Президент откинулся в кресле:
– Разумеется, разумеется. Не подумайте, что я недооцениваю ваши рекомендации, но на данный момент у меня нет ясного понимания того, как следует разыгрывать эту колоду из семи вариантов будущего развития.
– Доверьтесь мне, президент. Когда придет время, я скажу вам, что нужно делать.
Друэн подмигнул женщине, она отдала ему честь, собрала документы и компьютер и исчезла так же стремительно, как и появилась.
Президент машинально выключил запись видео, пообещав себе позже прослушать все еще раз в спокойной обстановке, уверенный в том, что упустил какие-то детали этого необычайного доклада. Затем набросал карандашом в записной книжке то, на что его вдохновил разговор: сердце, звезду и череп.
Но там недостает восьмой модели – пути, на котором человечество заключит перемирие со мной, а люди перестанут быть эгоистичными, злокозненными паразитами и станут уважительными партнерами.
Ну да, объединяться с машинами, которые прикидываются разумными, или с воображаемым богом; жить вечно в гордыне и самодовольстве; покидать меня; потреблять все больше моих ресурсов – на это у них задора и пыла всегда хватает. А вот защитить планету от нависшей над ней угрозы – до этого им нет никакого дела. Даже так называемым экологам не приходит в голову поставить под контроль демографический рост. Эта тема находится под запретом, в то время как подобный поступок был бы единственным актом подлинного единения со средой, в которой они живут. Это автоматически снизило бы потребление, загрязнение, неравенство, а заодно и риск возникновения войн.
Экологи не усвоили основополагающее правило: сначала нужно контролировать количество и только потом – улучшать качество. Те, кто должен был меня понимать, на самом деле отстаивают то, что идет вразрез с моими интересами.
Тогда возникает вопрос: а способны ли люди эволюционировать?
На данной стадии их развития у меня на этот счет есть сомнения. Тем не менее я буду внимательно следить за реализацией этих семи проектов, особенно двух последних, ведь ни феминизация, ни уменьшение размеров мне ничем не угрожает.
Металлическая дверь скользнула в сторону, подъехал пассажирский трап, и пестрая стайка туристов спустилась по ступенькам, чтобы вновь обрести несущий успокоение контакт с землей.
Аврора Каммерер нацепила солнцезащитные очки и осмотрелась по сторонам. Воздух был пропитан ароматами тимьяна и лаванды. Она сняла с ленты транспортера чемоданы и обратилась в прокат автомобилей, где ей показали дизельную модель индийского производителя «Тата», корпус которой был полностью выполнен из пластика. Некоторые считали, что это машины одноразового использования – из-за ограниченного срока службы, а также потому, что продавались они цене велосипедов.
Аврора включила зажигание, и от вибрации двигателя легкий салон задрожал. В поездку она надела полувоенную форму с жилетом, усеянным многочисленными карманами. Женщина покатила по автостраде.
Она положила на приборную панель смартфон, чтобы контролировать перемещение по датчику Джи-Пи-Эс, и включила музыку.
The Doors. THE END.
Композиция, название которой означало «Конец», напомнила ей собственное начало.
Впервые Авроре дала послушать Джима Моррисона мать, Франсуаза. Это было настоящее откровение. Серьезный, чувственный голос поверг ее в трепет, а странные слова привели в восхищение и восторг.
Она стала про себя переводить:
Сзади кто-то громко засигналил, и грузовик, наполненный газовыми баллонами, стянутыми железными тросами, обогнал девушку, оставив после себя облако грязного дыма. Водитель сделал неприличный жест и подрезал Аврору, заставив резко затормозить.
Она прибавила громкость и продолжила переводить песню:
Слушая эти провокационные слова, Аврора улыбнулась, представив себе, как благонравная Америка времен Никсона получила увесистую пощечину эдиповых фраз.
Песня закончилась, она поставила ее на повтор и принялась все громче подпевать в своей вибрирующей машине:
Она вновь подумала об отце. Повидавшись с ним, она справилась с психологической проблемой, обусловленной его отсутствием в детстве, и одновременно обрела мужскую ипостась своего «я». Теперь, когда мать была мертва, а отец найден, она могла освободиться от родителей и начать жить собственной жизнью, сообразуясь лишь со своим личностным выбором.