Я облегчил Ормарину жизнь, заставив считать меня пришельцем с Сириуса, хотя бы временно:
— Я видел, как строили шоссе такого типа на десятке планет перед тем, как на них вторгнуться.
Опять наступило молчание.
— Ох, нет, нет, — помолчав, сказал он. — Не могу с тобой согласиться. Я хочу сказать, все мы знаем, что у Сириуса сейчас хватает забот, им надо поддерживать в подчинении свои соседние планеты; не станут же сириане добавлять себе хлопот… и вообще… нечего им думать, что они одолеют… — Затем последовали несколько минут ритуального патриотического колебания воздуха.
На эти слова я ничего не ответил, и Ормарин сменил тон и уже другим голосом, тихим, испуганным, проговорил:
— Но я не могу без страха на это смотреть — я действительно не думаю, что захотел бы жить под властью сирианской оккупации.
Я процитировал ему отрывок из истории Волиендесты, какой она записана в наших хрониках:
— Из четырнадцати планет Звезды П 79 три обитаемы: Планета Три и две ее луны. Главная особенность их истории — что их жители тысячелетиями вторгались друг к другу и заселяли чужие планеты. Самый долгий период стабильности составлял несколько тысяч тысячелетий, когда Луна Два захватила и победила две другие планеты и удерживала их в своем подчинении путем особо жестокого деспотизма…
Он перебил меня, на что я и рассчитывал:
— Прости, Луна Два — это была та планета или…
— Это были вы. А Волиенадна — Луна Один.
Чудесное это было зрелище — наблюдать, как на лице Ормарина появилось выражение удовлетворенной гордости, о котором сам он и не подозревал.
— Мы, Волиендеста, управляли всеми тремя планетами? Волиен тогда, значит, был неудачником?
— Да, это ты верно сформулировал: Волиен и ваша братская планета Волиенадна были неудачниками.
Ормарин осознал, что выражение торжествующей гордости вряд ли украшает оппонента империй, подкорректировал выражение лица и сказал:
— В нашей истории не говорится ничего подобного. И, кроме того… — оппонент империй подбирал подходящие слова, — …местные жители — довольно отсталый народ. Я хочу сказать, в этом нет их вины… — И тут он стал бросать боязливые взгляды направо и налево, на случай, не подслушивает ли кто. — …Есть логичные объяснения этому, исторические причины, но они немного, скажем так…
— Отсталые, — категорично сказал я, и на его лице выразилось облегчение.
— Как всегда бывает, — продолжал я, — тогда настало такое время, что народы двух порабощенных вами планет стали сильными и уверенными в себе, преодолели трудности и разработали втайне способы и методы, как свергнуть — не вас, а ваших предшественников, которых они почти целиком стерли с лица земли. Впрочем, невелика потеря, раса-то была довольно несимпатичная. По крайней мере, так считали те, кого они подчинили себе. Но еще сохранились их черты в аборигенах, если знаешь, куда смотреть.
— Удивительно, — пробормотал Ормарин, и на его широком честном лице (пожалуй, сейчас по-настоящему честном) отразилась напряженная попытка вникнуть в историческую ретроспективу. — И мы ничего об этом не знаем!
Для меня наступила минута сказать «Зато, к счастью, знаем мы…», но я решил пока промолчать о Канопусе. Я видел, как Ормарин в высшей степени задумчиво и проницательно рассматривает мое лицо; он знал намного больше, чем говорил, и даже больше, возможно, чем признавался сам себе.
— Остальное узнать не желаешь? — спросил я.
— Ты должен понимать, для меня все это — просто настоящий удар.
— Остальное узнать не желаешь? — спросил я.
— Ты должен понимать, для меня все это — просто настоящий удар.
— То, что я сейчас тебе расскажу, записано в вашей истории, хотя, конечно, подано не под таким соусом, как у нас. Итак, слушай. Луну Два — это вы — и Луну Один оккупировал Волиен на несколько В-веков. И это оказалось не так чтобы плохо. Ваша планета — Луна Два — погрязла в невежестве настолько глубоком, что ваши прежние подчиненные с Волиена вас завоевали. Жители Волиена, до недавнего времени ваши рабы, были очень самоуверенны, знали всякие ремесла и технику, все это в основном позаимствовали от вас. Пожалуй, именно они сохранили для вас ваше наследие, хотя бы частично. Эти черты были представлены, пожалуй, можно сказать, представлены по-новому и сохранились на Волиене, хотя из-за внутривидового скрещивания в той новой расе — энергичной новой расе Волиена — скоро стало трудно определить, кто родом из аборигенов, а кто с Волиена. И этот же процесс шел на Волиенадне. Там даже быстрее, потому что из-за ужасно тяжелой жизни на той ледяной планете тамошний народ всегда был крепким и выносливым. Очень скоро Луна Один, или Волиенадна, частично отвергла, частично поглотила своих пришельцев с Волиена, ну а затем победила Волиен и заселила вашу планету.
— Один из моих предков, — с гордостью вставил Ормарин, — был родом с запада Волиенадны.
— Оно по тебе и видно, — заметил я.
Со скромным видом Ормарин протянул вперед обе руки, чтобы вызвать у меня восхищение. Руки были очень большие, сильные, характерные для жителей запада Волиенадны.
— Не забудь, мы задали им хорошую трепку, так что победа далась им нелегко, — похвастал он.
— Нет, конечно. Когда они высадились, их встретила армия в тысячу волиендестанцев, и вся тысяча полегла. Все до единого, всех испепелило оружие Луны Один.
— Это верно. Наша Доблестная Тысяча. А агрессоров было убито девять десятых, хотя у волиендестанцев, по сравнению с ними, было весьма примитивное оружие.
— Да, бойня была та еще: и местных много полегло, и пришельцев.
— Это точно.
— Славная, героическая глава в истории обеих сторон.
— Да уж.
— Я сегодня любовался двумя памятниками — они стоят бок о бок на вашей главной городской площади, в память о том славном дне, один в честь Доблестной Тысячи, волиендестанцев с Луны Два, а другой — в память Героических волиенаднанцев, с Луны Один. Это ваши предки, их кровь течет в ваших жилах. Вместе, конечно, с кровью волиенцев и многих других.
Ормарин смотрел на меня не отрываясь, задумчиво, немного скорбно.
— Верно, парень, — сказал он. — Я теперь тебя понял довольно хорошо. Ты меня предупреждаешь — о чем же?
— А сам ты как думаешь, Ормарин?
— Ты на самом деле считаешь, что Сириус станет?..
— Вы слабы, разобщены, в упадке.
— Мы будем сражаться с ними на…
— Да, да. А ты не думаешь, что?..
— Откуда ты так в этом уверен, если сам не агент Сириуса, а? Я уж начинаю подозревать…
— Нет, Ормарин, я не их агент. И я уверен, что ты на самом деле не думаешь ничего подобного. Зачем мне какие-то особые источники информации, чтобы понять очевидное? Когда планета слаба, разобщена, пришла в упадок, почти всегда ее захватывает более сильная планета или группа планет. Это такой закон. Если не Сириус, найдется другая держава. Почему ты считаешь, Ормарин, что этот закон не для вас?
Внизу, в долине, темнело. Охранники, бегая вокруг толпы по новому шоссе, пинками согнали сотни рабов — дорожных строителей — в колонну по двое и на ночь увели в бараки.