-Теперь ты - раб! - усмехнулся сержант. - Твоя матрица зафиксирована на нашем айттере. И если ты умрешь, то оживешь именно у нас. Так что урановые рудники - это все, что тебе предстоит наблюдать целую вечность. А умирать тебе придется часто. И очень интересными способами. У нас вообще никто не умирает редко и своей смертью или от облучения. Потому что каждый из подонков, оказавшихся тут, с самого начала должен понять, кто есть кто. Кто мы, а кто вы. Мы - охрана. Те, кому Император доверил наблюдение за порядком на рудниках. А вы… Вы - никто. Ты понял меня?
Заключенный кивнул.
-Так вот… - Сержант вдруг почувствовал себя неуверенно - ему никак не удавалось разглядеть в глазах стоявшего перед ним человека привычного страха. - Так вот, первое, что тебе надлежит запомнить, это то, что тут не курорт, тут - каторга. Ты понял меня? Ка-тор-га-а-а!!! - протянул сержант, приближая свое лицо к лицу заключенного. - И планета эта называется Тарс, а не Эльри или там ещё как-нибудь… Каторга, а не курорт, - снова повторил он и на миг задумался. Словно бы и сам усомнился, а правда ли тут не Эльрийский курорт?
-Я запомнил, - согласился заключенный.
Молниеносным движением сержант нанес ему короткий удар в живот, от которого заключенный согнулся пополам, пошатнулся и хрипло закашлялся.
-Второе, что тебе надлежит запомнить, - спокойно продолжал сержант, - это то, что ты не должен раскрывать свою пасть. Даже когда тебя станут бить. А бить тебя будут часто. День, когда этого не произойдет, ты должен будешь считать праздником. А праздники на Тарсе-1 большая редкость. Ты понял?
Заключенный выпрямился и кивнул. Его сильно шатало, глаза покраснели, на губе выступила капелька крови.
-А когда мы тебя забьем насмерть, - говорил сержант, - ты должен быть благодарен, что это произойдет быстро. Относительно быстро, разумеется, - добавил он. - Потому что неблагодарные рабы всегда получают хороший урок сразу же после оживления. Ты понял?
Заключенный кивнул.
-Хватит уже ему мораль читать! - проворчал детина, подходя к заключенному.
Сержант хмуро посмотрел на детину и снова перевел взгляд на заключенного. Он все еще испытывал чувство неуверенности. Словно держишь в руках парализатор «Уж-игла», заряженный смертельным ядом. И знаешь вроде, что противнику никуда не деться, а все равно не по себе, все равно свербит мысль, что вместо яда в иглах обычная, относительно безвредная жидкость, способная лишь обездвижить на время. Так же и с этим заключенным…
-Наши имена тебе знать незачем, - сказал сержант. - Потому что ты никогда не будешь обращаться к нам по имени. Единственное, что тебе надлежит запомнить, это то, что мы - охрана. Крепко запомнить, навсегда. Ты понял?
-Я запомню, - хрипло произнес заключенный.
Сержант взмахнул рукой, но кулак его не достиг цели. Заключенный перехватил руку сержанта, сжал ее, дернул на себя и вывернул. Сержант испытал невыносимую вспышку боли и услышал, как хрустнула кость в локтевом суставе.
-Я запомню, - повторил заключенный. - И я обязательно вернусь сюда. И тогда уже умирать будешь ты. Часто и медленно…
Худощавый неожиданно возник за спиной заключенного, но тот резко пнул назад ногой и худощавый с визгом рухнул на колени.
-Это касается всех троих, - добавил заключенный, отталкивая от себя сержанта и нанося удар оторопевшему и потому совершенно не сопротивляющемуся детине.
Детина, казалось, этого удара даже и не почувствовал. Он ошалело посмотрел на заключенного и растерянно произнес:
-Ну, теперь тебе конец!..
И тут слух резанул громкий свистящий шорох выстрелившего бластера. Голова заключенного дернулась, на виске возникло черное обуглившееся пятно, человек как-то неестественно повернулся, взмахнул руками, словно собираясь пуститься в пляс, и рухнул на металлические плитки пола.
-Идиот… - прошипел сержант, подходя к заключенному и массируя на ходу руку. - Чуть руку мне не сломал, сволочь… Ты как? - Он посмотрел на холеного, все еще державшего в руке бластер. - Потомство иметь сможешь?
Детина захохотал.
-Я его на лоскутки порежу, - проскулил холеный, с трудом поднимаясь на ноги. - Я его… он у меня… сволочь…
-Пошли к айттеру, - прервал его сержант, глядя на начавший уже дымиться труп заключенного. - Он должен ожить минут через пять.
Тело заключенного истаивало на глазах. И через миг на полу осталась лишь кучка серо-зеленой одежды.
-Пошли, - поторопил сержант, первым направляясь к двери.
-Ну, сейчас он воскреснет, - многообещающе простонал холеный, кое-как перебирая ногами, - уж я ему устрою… Давно я не был так зол.
-Давно ты как следует не получал! - хихикнул детина. - А ведь и мне от него досталось! - С неожиданным удивлением детина посмотрел на сержанта, словно только что вспомнил удар, нанесенный ему заключенным. - Ну, сволочь! Раз двадцать убью его, это точно!..
И детина принялся живописно излагать, что именно он будет делать с заключенным, когда тот воскреснет. Сержант тяжело вздохнул - воображение у детины было убогое, и дальше «я его так» и «я его этак» фантазии не заходили. Злобный же прищур худощавого был страшен. Сержант невольно посочувствовал несчастному заключенному, которому предстояло провести немало часов в обществе этого холодного, жестокого и беспощадного садиста. Впрочем, жалость эта мелькнула и пропала. Потому что сержант тут же вспомнил, что приходилось испытывать ему самому - сержанту Имперской охраны, - когда случалось оказываться в подобном положении.
Часовые у дверей, за которыми располагался айттер, при появлении этой решительно настроенной троицы встали по стойке «смирно». Сержант приказал открыть дверь, и они вошли в просторную светлую комнату. Стены, пол и потолок тут были выложены белой пластиковой плиткой, легко моющейся и совершенно не пропускающей за пределы комнаты никаких звуков. Ослепительно-белый овальный диск айттера на этом фоне почти не был заметен. Тонкие изогнутые ножки, на которых покоился диск, тоже не бросались в глаза, и создавалось впечатление белого облака, парящего в вылинявшем от жары небе. Лишь небольшой пульт управления напоминал о том, что здесь, в этой комнате, находится айттер - устройство, способное вернуть к жизни любое живое существо, которое предварительно было подвергнуто процедуре снятия матрицы.
-Успели, - облегченно вздохнул худощавый, увидев пустующий пока диск, и плотоядно ухмыльнулся. - Даже сигнал еще не сработал…
Сигнал срабатывал каждый раз за две минуты до появления объекта - неприятный звук высокого тона, ярко-синяя мерцающая полусфера, окутывавшая белый диск. Ничего этого пока не было.
Сержант вдруг подумал, что никто толком не знает, как именно снимается матрица. Что айттер измеряет, запоминает, фиксирует? И как он воссоздает человека? Да и не только человека - ксионийцы, кассилиане и альгатирейцы тоже бывали гостями урановых рудников Тарса-1.