– Ты ее заранее оформила? – изумилась я.
– Жаклин сказала, что женщина из России согласится поехать, – кивнула Эмма. – Что она мне непременно поможет.
Я заморгала и опять ощутила дискомфорт, но в это мгновение Поспелова кинулась ко мне, обняла и прижала к себе. Я услышала, как часто бьется у нее сердце, погладила ее по спине и промямлила:
– Ну‑ну, успокойся. Завтра получишь медальон. Кстати, твоя экономка не насторожится, узнав, что ты дала машину неизвестно кому?
– Нет, – вздрогнула Эмма и отодвинулась от меня. – Я сегодня весь день твердила: «Какое счастье – Виолова здесь». А пошла к тебе якобы за автографом. Вот, держи книгу, поставь тут росчерк.
Я машинально взяла издание.
– «Стриптиз Змея Горыныча». Надо же, роман только что вышел и уже есть в Греции?
– Ага, – радостно подтвердила Эмма. – В Сантири открыта лавка, где продаются российские книги, я там любимый клиент. Экономка не удивится, если я одолжу обожаемой писательнице один из моих автомобилей. Ты только, когда в него садиться будешь, громко спроси у меня: «Значит, меховая фабрика Руфуса?». Россияне обожают покупать в Греции шубы, а в Пелоппонесусе есть заводик по пошиву манто. Ок?
– Ок, – кивнула я.
Глава 5
Утро началось как всегда – с кофе, поданного Раисой.
– Сегодня восхитительный день, – сообщила «волшебная палочка», раздвигая шторы, – солнце чуть спряталось за облака, нет удушающей жары. Самое лучшее время для пляжа. Желаете массаж на свежем воздухе?
– Нет, спасибо, – отмела я ее предложение, – еду в Пелоппонесус.
– Вызвать машину? – без всякого удивления поинтересовалась дама.
– У меня есть колеса, – ответила я. – Эмма Поспелова одолжила, она, оказывается, моя фанатка.
– Удачной дороги, – пожелала Раиса. И предостерегла: – Не превышайте скорость, местная дорожная полиция строга к нарушителям.
Через час я проследовала на центральную стоянку и увидела Эмму, высунувшуюся из серебристого «Мерседеса».
– Вилка! – крикнула она, выходя из салона. – Сюда!
Я приблизилась к машине и нарочито громко спросила:
– Значит, меховая фабрика Руфуса?
– Да, да, – ажитированно закивала Поспелова, – советую туда съездить! Они хорошие манто шьют! Из цельных, нерастянутых шкурок. И цена не завышена. Езжай в Пелоппонесус. По шоссе прямо, никуда не сворачивая. Удачи тебе и ни пуха ни пера!
– Эй, эй, погодите! – заверещал въедливый голос, и к «мерсу» подскочила блондинка с большой сумкой в руках. – Здрассти! Эмма, как вы себя чувствуете? Вроде дождик собирается, вон тучка ползет!
– Здравствуй, Нина, – нервно ответила Эмма. В подошедшей я сразу узнала девицу, которая вчера у моря произнесла гениальную фразу про цвет самолета.
– Душенька, помогите! – молитвенно сложила розовые ладошки Нина. – Вы, как я только что слышала, собираетесь в Пелоппонесус ехать? На заводик, за шубками?
– Ну да, – осторожно ответила я.
– И мы туда намылились, – запрыгала Нина, – но наш гадкий «ламборджинчик» тапочки откинул. Возьмите нас с собой! Плииз! Милочка! Душенька! Я вам не помешаю! Даже лучше: скажем, что мы вместе и нам за две шубочки скидочку дадут. Я умею с греками торговаться!
Эмма дернулась, а я растерялась. В мои планы не входила покупка манто, да я и не ношу одежду из шкур убитых животных.
В мои планы не входила покупка манто, да я и не ношу одежду из шкур убитых животных.
– Вчера я поехала в Сантири, – стрекотала Нина, – а на обратной дороге налетела на булыжник, он «ламборджинчику» чего‑то там внутри повредил. Вроде… э… спидометр. Хотя я точно не знаю! В общем, не хочет он теперь, гаденыш, ездить. А мне так надо шубочку! Обязательно до завтра!
– Я всегда считала, что новые русские приобретают меха в Лондоне, – с напряжением в голосе заявила Эмма. – Вас тусовка не заклюет, когда поймет, что ваше манто с простенькой греческой фабрики?
Нина покраснела.
– Вы, Эммочка, должны мне помочь. Сейчас поймете почему, я вам честно признаюсь. Завтра мой муженек прилетает, а с ним его змея мамаша, свекровь моя хренова, чтоб ей по дороге лопнуть! Надо жабе подарок сделать. Она из Турбиновска. Слышали про такой город?
– Нет, – хором ответили мы с Эммой.
– Понятное дело! Унылая дыра за тридевять земель от цивилизации, – засмеялась Нина. – У них там своя, турбиновская, мода – на башке кудри химические, сверху шапка типа сарай. Нахлобучка должна колом стоять, считается – это красиво. А на теле доха. Из норки. Жутче не бывает! И обязательно, чтобы в пол, чтобы подолом по дерьму елозила. Ну не оценит Светлана Игоревна шубку из Лондона, ей надо тулуп от Руфуса. Ну е мое… Мы вам не помешаем, чес‑слово! Ну пожалуйста, Эммочка, скажите ей! Она же на вашей машинке собирается катить?
– Кроме шубы у меня есть еще и другие планы, – сообщила я.
Эмма приподняла очки и посмотрела на меня. Во взгляде ее промелькнул испуг. Чтобы успокоить ее, я добавила:
– Собиралась погулять по окрестностям Пелоппонесуса, набраться впечатлений для работы.
– А мы, пока вы видами нахлебываетесь, в ресторанчике посидим, – деловито заявила Нина. – Неужели откажете? Не по‑соседски как‑то получится, ваще некрасиво. Мы ж не чужие друг другу, россияне, значит, родственники. Так я сяду? Эммочка, ну…
Нина бесцеремонно взялась за ручку передней дверцы.
– Вас двое? – в тоске уточнила я.
– Ой, точненько, – закивала нахалка.
– Немыслимо! – прошипела Эмма. – Моя машина не такси! Еще целую группу соберите!
– Я очень тороплюсь, – заявила я, – вашей подруги пока не видно, ждать ее я не могу, время идет, поэтому…
– Все здесь! – радостно взвизгнула Нина. – Спасибки, Эммочка, что согласились! Деньги хорошо, а дружба лучше. Мы обе тут.
Эмма и я начали озираться.
– Где? – нервно осведомилась Поспелова.
– Она завсегда со мной, в сумке сопит, – возвестила Нина. – Опа, Америка – Европа! Гляди…
Пальцы, унизанные многочисленными колечками, расстегнули сумку и вытащили из ее недр крохотную лохматую бело‑серую собачку.
– Во, – заулыбалась Нина, – моя Муму.
Всю мою злость немедленно унесло.
– Как зовут вашу псинку?
– Муму, – повторила супруга олигарха. – Вы, наверное, не читали Достоевского?
– Просто цирк! – засмеялась Эмма. – Ей‑богу, с таким я впервые сталкиваюсь.
Нина с явным превосходством посмотрела на Поспелову.
– Жил в восемнадцатом веке такой Лев Николаевич Достоевский. Он книги писал, про людей. А сейчас по ним сериальчики снимают.
– Да ну? – всплеснула руками Эмма. – Очень интересно!
Нина прищурилась.
– В одной повести тетка влюбилась в молодого парня по имени Ромео, он ей взаимностью ответил.