О двух последних пунктах придется забыть: она так и видит, как Франсис ван Акер вопрошает с едким сарказмом: "Итак, мадемуазель Сервас, по-вашему выходит, что половине наших литературных гениев следовало бы воздержаться от писательства?" Ладно, займемся поиском пункта № 2… Мозг Марго решительно отказывался работать, она не могла не думать о том, что происходит вне стен общежития. Неужели он рядом, прячется где-то в лесу и наблюдает за ней? Юлиан Гиртман бродит поблизости или все они впали в идиотию, как полные психопаты? Она подумала о записке, которую Элиас оставил утром в ее шкафчике: "Думаю, я нашел Круг". Что имел в виду этот проклятый конспиратор? Марго хотела поговорить с Элиасом, но он сделал предупреждающий жест: "Не сейчас!" Чертов зануда!
Взгляд девушки упал на маленький черный приборчик. Рация… Самира объяснила, как обращаться с "уоки-токи", и сказала: "Можешь вызвать меня в любой момент".
Марго очень нравилась Самира; она считала, что у помощницы отца потрясающая внешность и офигительные шмотки. Девушка снова посмотрела на полицейскую рацию, схватила ее, поднесла ко рту и позвала, нажав на кнопку:
- Самира?
Потом отпустила штырек, чтобы услышать ответ.
- Ку-ку, птичка, я здесь… Что стряслось, милая?
- Ну… я… понимаешь…
- Тебе стало одиноко, после того как соседка съехала?
В точку…
- Не слишком благородный поступок… - Рация затрещала. - Я чешусь, как вшивый мопс, мошкара совсем меня достала. И пить хочется. У меня в бардачке две банки пива. Не желаешь присоединиться? Директору и твоему отцу говорить не обязательно… В конце концов, майор приказал не спускать с тебя глаз…
Марго улыбнулась.
Он чувствовал себя слишком усталым, чтобы возвращаться в Тулузу, и не был уверен, что в отеле найдется свободный номер. Есть другое решение, хотя… Если бы она хотела его видеть, давно бы позвонила. А может, она поступает как он сам - отчаянно ждет его звонка? Серваса терзали страх, сомнения и желание видеть ее. Он взглянул на экран мобильника, чтобы выяснить время, и его постигло разочарование: слишком поздно, не стоит будить ее среди ночи. А вдруг она не спит? Вдруг просыпается каждую ночь - двое суток назад он видел это собственными глазами… Возможно, Марианна ждет его звонка и задает себе один-единственный вопрос: какого черта он не звонит? Сервас словно наяву ощутил на губах вкус ее губ и языка, вспомнил аромат волос и кожи, и его накрыла волна желания. Как же он по ней истосковался…
Он набрал номер Эсперандье:
- Я возвращаюсь. Спокойной ночи.
Лейтенант махнул ему рукой и тяжелыми шагами пошел к машине. Через час Венсана и Самиру сменят коллеги и будут дежурить до утра. Мартен не мог не думать о Марго (он надеялся, что дочь спокойно спит и видит сны) и о том, чем сейчас занят Гиртман. Спит? Рыщет поблизости, как хищник в поисках добычи? Или уже схватил жертву и спрятал в тайном месте, чтобы забавляться, как кот с мышью?
Сыщик встряхнулся, прогоняя несвоевременные мысли. Он приказал Венсану не слишком светиться, чтобы опытный преступник не смог его заметить. Сервас не верил, что Гиртман станет рисковать. Швейцарец четыре с половиной года провел в психиатрических лечебницах, к нему не пускали посетителей, его не выводили на прогулки, круг общения ограничивался докторами и надзирателями, так что свободу он теперь ценил превыше всего.
Сервас миновал пустынные улочки спящего города и направился к озеру, проехал мимо плавучего ресторана - кафе - концертного зала "Зик". Там было полно посетителей, из открытых окон неслась громкая музыка. Он обогнул ближайший к городу восточный берег и продолжил путь по северному.
Дом Марианны стоял прямо перед лесом. На первом этаже горел свет.
У Серваса участился пульс. Он понял, как сильно желает эту женщину, как хочет поцеловать ее, обнять, прижать к себе. Услышать голос. Смех. Быть с ней.
А потом у него оборвалось сердце.
Под соснами, на посыпанной гравием площадке, стояла машина. Эта красная "Альфа Ромео Спайдер" принадлежала не Марианне. Душу Серваса затопила печаль, он снова почувствовал себя преданным, но тут же устыдился и решил "толковать сомнения в пользу обвиняемой". Он дождется ухода Франсиса и позвонит в дверь. У нее наверняка найдется объяснение, иначе и быть не может.
Майор проехал чуть дальше и припарковался на границе владения Марианны - там, где дорога делала поворот перед лесом и уходила к северу и ландам. Он достал из пачки сигарету и вставил диск Малера в плеер. Музыка не помогла. Во рту появился горький вкус. Яд сомнения отравлял мозг. Он вспомнил о презервативах в зеркальном шкафчике в ванной. Посмотрел на часы на приборной доске. Прошло два часа. Когда из парка, взвизгнув шинами по асфальту, вылетел красный "Спайдер", Сервас почувствовал, как по телу разливается ледяной холод.
Луна в небе напоминала печальную женщину. Только она не предаст его.
Было три часа утра.
Четверг
33
Шарлен
Ему двадцать. Длинные, темные, завивающиеся на концах волосы до плеч. Рубашка с большим отложным воротником. Наполовину выкуренная сигарета зажата между указательным и средним пальцами, большой палец прижат к фильтру. Он смотрит прямо в объектив, у него напряженный, чуточку циничный взгляд, на губах - тень улыбки. Или гримаса?
Снимок сделала Марианна. Сервас не сумел бы объяснить, зачем он его хранит. Два дня спустя Марианна ушла.
Она сказала "мы должны расстаться" убитым голосом, со слезами на глазах, как будто это он ее бросал.
- Почему?
- Я люблю другого.
Худшая из причин…
Больше Сервас ничего не спросил, только посмотрел на Марианну тем особенным - циничным - взглядом (во всяком случае, он очень на это надеялся!).
- Убирайся.
- Мартен, я…
- Пошла вон.
Марианна ушла, не промолвив ни слова, и он не сразу узнал, на кого она его променяла. Двойное предательство… Сервас много месяцев надеялся, что она вернется, а потом встретил Александру. Он убрал фотографию в ящик. Сегодня утром у него было одно желание - разорвать проклятый снимок на мелкие клочки. Сыщик провел ужасную ночь, его мучили кошмары, он просыпался в поту и судорогах и чувствовал себя на грани срыва.
Гиртман, Марсак, теперь это… Сервас напоминал натянутую до критического предела струну. Он вышел на балкон. Девять часов утра. Небо снова стало грозовым, с запада наплывали черные тучи. Город источал жару, раздраженно гудели машины. В наэлектризованном воздухе кружили крикливые стрижи.
Майор оделся и вышел. Выглядел он ужасно - всклокоченные волосы, щетина на щеках, исцарапанное во время ночной вылазки лицо, - но ему было плевать. Дойдя до площади Вильсона, он сел на террасе кафе и заказал двойной эспрессо с двойным сахаром. Очень сладкий, чтобы перебить горечь…
Сервас спрашивал себя, с кем он может поговорить, у кого спросить совета, - и понял, что поймет его только один человек. Он как наяву увидел ее прекрасное лицо, длинные рыжие волосы, изящный затылок, фантастическое тело и чудесную улыбку…
Он пил кофе, дожидаясь часа открытия, потом вышел на улицу Лаперуза, миновал вечную стройку на улице д’Альзас-Лоррен со стоящими без дела землеройными снарядами и повернул на улицу де ла Пом. Он знал, что галерея начинает работать в десять утра… 9.50, но дверь уже открыта, внутри пусто и тихо. Он заколебался.
Подошвы его ботинок попискивали на светлом паркете. Из маленьких колонок лилась тихая музыка. Джаз… Сервас не задержался у развешанных на стенах современных картин и сразу пошел к металлической винтовой лестнице.
Она была в своем кабинете, у стола, стоявшего перед большим сводчатым окном, и говорила по телефону. А потом увидела его.
- Я вам перезвоню.
Этим утром на Шарлен Эсперандье были светлый топ с одним плечом и пышные черные шаровары. На груди блестящими монетками вышито слово "ИСКУССТВО". Ее рыжие волосы сияли в утреннем свете, хотя солнце еще не взошло над улицей и освещало только верхние этажи здания из розового кирпича.
Шарлен была невыносимо прекрасна, и Сервас на мгновение подумал: вдруг она и есть та, кого он ищет? Женщина, что утешит его и заставит забыть всех других. Та, на кого он сможет опереться. Но это было не так, конечно, нет. Она - жена его подчиненного. Она больше не занимает все его мысли, как две зимы назад. Его сердце больше не бьется сильнее при мысли о ней. Она стала периферическим сигналом - несмотря на свою красоту, - приятной мыслью, но не самодостаточной, без боли, без огня…
- Мартен? Что-то случилось? Зачем ты здесь?
- Я бы выпил кофе, - ответил Сервас.
Она вышла из-за стола и расцеловала его в обе щеки. От нее приятно пахло шампунем и легкими духами с цитрусовой ноткой.
- Моя кофеварка не работает. Пойдем, мне тоже не мешает взбодриться. Между прочим, ты плохо выглядишь.
- Знаю-знаю, а еще мне не помешало бы принять душ.
Они прошли через площадь Капитолия к террасам под аркадами. Сервас шагал рядом с одной из самых красивых женщин Тулузы, выглядел как бродяга и думал о другой…
- Почему ты не отвечал на мои сообщения и звонки? - спросила она, сделав глоток кофе.
- Ты сама знаешь.
- Нет. Объясни мне.
Сервас вдруг понял, что ошибался, что он не может, не имеет права рассказать ей о Марианне. Что это ее ранит. Что она уязвима. Возможно, он хотел именно этого, пусть и неосознанно: причинить кому-нибудь боль, как когда-то поступили с ним.
Но он этого не сделает.
- Я получил мейл от Юлиана Гиртмана.
- Мне это известно. Венсан считал, что это дурацкая шутка, что у тебя расшалились нервы. Потом ты обнаружил вырезанные на дереве буквы… и он совсем растерялся, не знает, что и думать.
- Значит, ты в курсе…
Она взглянула ему в лицо своими дивными зелеными глазами.
- Да.
- И знаешь, где…
- Где ты их нашел? Вообще-то, да. Венсан меня просветил.
- И рассказал, при каких обстоятельствах?
Она кивнула.
- Шарлен, я…
- Молчи, Мартен. Ты не должен ничего мне объяснять.
- Венсан сказал, что речь идет о человеке, которого я когда-то знал?
- Нет.
- О человеке, которого я…
- Перестань, Мартен.
- Шарлен, я хочу, чтобы ты знала…
- Прекрати!
Официантка, подошедшая за деньгами, поспешила удалиться.
- Я серьезно, Мартен, в конце концов, мы не муж и жена… и не любовники… мы вообще друг другу никто…
Он промолчал.
- Кому есть дело до моих чувств…
- Шарлен…
- Скажи, Мартен, ты никогда ничего ко мне не испытывал? Мне показалось? Я все придумала? Проклятье!
Сервас посмотрел на Шарлен. Она была чертовски хороша, любой нормальный мужик пожелал бы ее. На сто километров вокруг не было женщины соблазнительней Шарлен Эсперандье. Так почему она выбрала его?
Он лгал себе все эти долгие месяцы. Да, у него было чувство к Шарлен… Возможно, она именно та женщина, которую он искал… Да, он думал о Шарлен чаще, чем готов был признать, и воображал ее рядом с собой в постели - и во множестве других мест. Но не мог не думать о Венсане. И о Меган. И о Марго. И обо всем остальном.
Не теперь…
Очевидно, она тоже почувствовала, что момент неподходящий, и сменила тему.
- Думаешь, мы в опасности… Меган что-то угрожает? - спросила она.
- Нет. Гиртман зациклился на мне. Он не станет цепляться ко всем тулузским полицейским.
- А если он не сможет достать тебя? - встревожилась Шарлен. - Если этот человек действительно осведомлен так хорошо, как вы полагаете, он должен знать, что Венсан твой друг и ближайший помощник. Об этом ты подумал?
- Да, конечно, я об этом думал… Сейчас мы даже не знаем, где он находится. Честно говоря, я не верю, что существует хоть малейшая опасность. Венсан никогда не видел Юлиана Гиртмана. Швейцарец понятия не имеет о существовании Венсана. Будьте чуть более осторожны и осмотрительны. Можешь поговорить с директором школы, где учится Меган: пусть убедятся, что никто не шатается вокруг здания, и не оставляют девочку одну.
Он попросил охрану для Марго. Возможно, стоит сделать то же самое для всех близких ему людей? Для Венсана, Александры?
Внезапно он вспомнил о Пюжоле. Проклятье! Если его подчиненный заступил на дежурство и занимается наблюдением, он увидит, как они с Шарлен ведут более чем оживленную беседу на террасе кафе… в отсутствие ее мужа. И что, скажите на милость, он об этом подумает? Пюжоль терпеть не может Венсана и не откажет себе в удовольствии разнести сплетню.
- Вот же черт… - пробормотал Сервас.
- В чем дело?
- Я забыл, что сам являюсь объектом слежки.
- Кто может за тобой следить?
- Члены команды… Из тех, кто не очень любит Венсана…
- Ты говоришь о тех, кого поставил на место два года назад?
- Вроде того.
- Думаешь, они нас видели?
- Понятия не имею, но рисковать не хочу. Сейчас ты встанешь, мы пожмем друг другу руки и разойдемся.
Она нахмурилась.
- Это просто смешно.
- Прошу тебя, Шарлен…
- Ладно, как скажешь… Позаботься о себе, Мартен. И о Марго…
Она помолчала.
- И еще… Я хочу, чтобы ты знал… я здесь и всегда буду здесь - для тебя. В любой момент.
Шарлен встала, протянула Сервасу руку через стол, ушла и ни разу не обернулась, а он не смотрел ей вслед.
34
Предварительный матч
В 10.30 его ждали в Генеральной инспекции. Когда он вошел в кабинет Сантоса, тот был занят разговором с женщиной лет пятидесяти в красном костюме. Очки на кончике носа, поджатые губы - вылитая школьная училка старого образца.
- Садитесь, майор, - пригласил Сантос. - Позвольте вам представить нашего психолога доктора Андриё.
Сервас посмотрел на психологиню - в кабинете было два свободных стула, но она осталась стоять! - и перевел взгляд на Сан Антонио.
- Вы будете посещать госпожу Андриё два раза в неделю, - сообщил тот.
Сыщик содрогнулся.
- Я не понимаю…
- Все вы понимаете.
- Скажите, что пошутили, Сантос!
- Вы склонны к депрессии, майор? - Женщина вмешалась в разговор, глядя на Серваса поверх очков.
- Я отстранен? - перегнувшись через стол, спросил Сервас у толстяка-комиссара.
Сантос взглянул на Серваса маленькими глазками из-под тяжелых, как у ящерицы, век.
- Нет. Пока нет. Но вам необходимо пройти курс лечения.
- Какой курс?
- Ладно, ладно, будем называть это наблюдением.
- Наблюдение, как же!
- Майор… - Сантос слегка повысил голос.
- Так вы подвержены депрессии? - повторила свой вопрос доктор Андриё. - Прошу вас ответить на этот простой вопрос, майор…
Сервас не удостоил ее даже взглядом.
- Где же логика? - возмутился он. - Одно из двух: либо я нуждаюсь в лечении - и тогда меня необходимо отстранить, - либо вы признаете, что я годен к службе, и тогда этой… особе нечего здесь делать. Просто, как дважды два.
- Это не вам решать, майор.
- Прошу вас, комиссар, - простонал Сервас. - Вы же ее видели… При одном взгляде на эту женщину у меня появляется мысль о самоубийстве.
Мясистые губы Сантоса под пожелтевшими от табака усами растянулись в улыбке.
- Так вы свои проблемы не решите, - бросила задетая за живое дама. - Неприятие действительности и сарказм вам не помогут.
- Доктор Андриё - специалист по… - не вполне убежденно начал Сантос.
- Комиссар… вы ведь знаете, что там произошло. Как бы вы реагировали на моем месте?
- Потому-то вас и не отстранили. Мы учли, под каким давлением вы находились. А также всю важность проводимого вами расследования. И я не на вашем месте.
- Майор, - снова вступила в разговор докторица, - ваша позиция контрпродуктивна. Могу я дать вам совет? Было бы…
- Господи, комиссар, я рехнусь, если вы ее отсюда не… удалите! Дайте мне пять минут и позвольте все объяснить. Потом, если захотите, я на ней женюсь… Пять минут…
- Доктор, - сказал Сантос.
- Не думаю, что… - сухо произнесла женщина.
- Прошу вас, доктор.
Выйдя от Сантоса, Сервас спустился на лифте на третий этаж и направился в свой кабинет.
- Стелен хочет тебя видеть, - сообщил один из стоявших в коридоре сотрудников.
Коллеги Серваса снова собрались, чтобы поговорить о футболе. Он разобрал слова "решающий", "Доменек" и "команда"…
- Похоже, когда он объявил состав, возникла напряженка, - высказался один из них.
- Я тебе так скажу: проиграют мексиканцам - нечего и продолжать! - вынес веское суждение другой.
"Почему они не обсуждают футбол в бистро на углу? - подумал Сервас. - Хотя… в этот решающий день убийцы и бандиты тоже наверняка думают о футболе". Он постучал в дверь кабинета Стелена и вошел. Директор убирал в сейф папки с делами, "требующими особого внимания", связанными с наркотиками либо деньгами.
- Готов биться об заклад - вы вызвали меня не ради разговоров о футболе, - пошутил Сервас.
- Лаказ будет задержан. Следователь Сарте готовит запрос о лишении депутатской неприкосновенности. Лаказ отказался сообщить, где был в пятницу вечером.
- Он пускает свою политическую карьеру псу под хвост! - изумился Сервас. - И все-таки… Не думаю, что это он. Мне показалось, Лаказ больше всего боится, что станет известно… где он был… Но вовсе не потому, что в тот вечер он находился в доме Клер Дьемар.
На лице Стелена отразилось недоумение.
- Как это? Я не понимаю…
- Похоже, если выяснится, где он был, это повредит его политическому будущему даже больше, чем арест, - задумчиво произнес Сервас, пытаясь осмыслить собственную гипотезу. - Знаю. Знаю, в этом нет никакого смысла.
Циглер смотрела на экран компьютера. Не навороченного домашнего, а допотопного, работающего с перебоями служебного. Она уже прилепила на стены несколько афиш своих любимых фильмов - "Крестный отец-3", "Путешествие на край ада", "Апокалипсис сегодня", "Заводной апельсин", но это не слишком оживило обстановку. Она посмотрела на стопку папок на столе - "ограбления", "продажа анаболизаторов", "бродячие актеры" - и тяжело вздохнула.
Утро выдалось спокойным. Ирен раздала подчиненным задания, и в жандармерии стало тихо и пусто - если не считать дежурного на входе.
Покончив с текущими делами, Циглер вернулась к тому, что накануне вечером накопала в компьютере Мартена. Кто-то загрузил туда вредоносную программу. Коллега? Но зачем? Задержанный - в отсутствие хозяина кабинета? Ни один полицейский в здравом уме и трезвой памяти не оставил бы арестованного без надзора. Тогда кто? Уборщик? Вполне обоснованное предположение… Других на данный момент у Циглер не было. Остается узнать, какая компания обслуживает здание… Она, конечно, может позвонить - но ей вряд ли предоставят информацию без ордера; или попросить Мартена навести справки - но как это сделать, не признавшись во взломе его компьютера?
Нужно найти другое решение.
Она вошла на сайт "Компании по уборке", набрала слово "Тулуза", обозначила квартал и получила… триста вариантов!