– Мы не знаем, как предыдущие предупреждения повлияли на сеньора, – заметил бен Ерушалием. – Поэтому разве можно с уверенностью сказать, что они неэффективны? Возможно, мы значительно изменили поведение сеньора Лиенсо и спасли его от самого себя.
– Сеньоры, ваше добросердечие похвально, однако боюсь, что щедрость может принести нашей общине больше вреда, чем пользы.
Мигель почувствовал, что стул под ним закачался. Никакой показной суровости не было. Паридо хотел крови.
– Сеньор, – сказал бен Ерушалием, – это неподобающее обвинение. Вы с сеньором Лиенсо в ссоре, но священная Тора не велит нам держать зла.
– Дело не в ссоре. Весь Амстердам знает, что я пошел на мировую, но это не означает, что я буду молчать, видя зло. У меня есть основания полагать, – продолжал Паридо, – что Лиенсо затевает сделку, которая представляет прямую угрозу этой общине.
Так вот что он задумал, мысленно произнес Мигель, чувствуя, как у него подергивается лицо. Он еще не представлял всего замысла целиком, но начал понимать его отдельные элементы. Якобы дружеские отношения позволяли Паридо утверждать, что он действует из благих побуждений.
– Это правда? – спросил Десинеа.
– Абсолютная неправда, – с трудом выдавил Мигель пересохшим ртом. – Сеньору Паридо, видимо, стоит перепроверить свой источник сведений.
– Вы можете сообщить нам подробности, сеньор Паридо? – попросил бен Ерушалием.
– Я полагаю, это Лиенсо должен сообщить нам подробности.
– Сеньор Лиенсо, – поправил Мигель.
– Члены совета не нуждаются в уроках этикета, – заметил Паридо. – Вы здесь, чтобы отвечать на наши вопросы.
– Сеньор Паридо прав, – заявил другой парнасс, Гидеон Карвоэйро. – Двое господ высказали свое мнение, но это еще ничего не значит. Сеньор задал вопрос. Мы не можем вызывать на совет человека и позволять ему выбирать вопросы, которые ему нравятся.
Паридо почти не скрывал улыбку:
– Совершенно верно. Вы должны рассказать о своем новом предприятии.
Так вот в чем дело. Паридо искал дружбы, чтобы выведать у Мигеля его планы по торговле кофе. Когда у него ничего не получилось, он ловко использовал свое положение в маамаде не для того, чтобы отлучить Мигеля, а для того, чтобы под предлогом их давней вражды узнать о его предприятии. Паридо был уверен, что теперь у Мигеля нет иного выбора, как выдать свои секреты. В противном случае ему грозит черем, так как неповиновение совету считается одним из самых серьезных преступлений. Паридо блестяще устроил свою ловушку: Мигель должен выдать свои секреты или погибнуть.
Но Мигель не собирался так легко сдаваться. Куда еврею из Салоник тягаться в мастерстве плетения интриг с бывшим тайным иудеем! Пусть Паридо узнает, что такое настоящая хитрость.
– Сеньоры, – начал он, наскоро обдумав, как сформулировать ответ, – надеюсь, вы понимаете, что человек, занимающийся коммерцией, не всегда волен отвечать на вопросы, касающиеся его дел. У меня договоры с другими купцами, которые полагаются на мое молчание. Нет нужды объяснять вам роль слухов на бирже и необходимость сохранять некоторые сделки в тайне.
– В данный момент такая роскошь, как тайна, вам недоступна, – сказал Паридо. – Маамад обязан защищать наш народ, и это куда важнее вашего желания сохранить тайну.
Мигель с трудом сглотнул. Он может погубить себя, если будет говорить слишком заносчиво, но если выберет правильный тон – будет спасен.
– Тогда, сеньоры, вынужден извиниться, но ответить я не вправе.
Десинеа наклонился вперед:
– Вынужден напомнить, что наш народ не знает более тяжкого преступления, чем отказ сотрудничать с маамадом.
– Тогда, сеньоры, вынужден извиниться, но ответить я не вправе.
Десинеа наклонился вперед:
– Вынужден напомнить, что наш народ не знает более тяжкого преступления, чем отказ сотрудничать с маамадом. Какую бы торговую сделку вы ни задумали, законна она или нет, ее будет трудно осуществить, если вы навлечете на себя гнев народа.
– Сеньоры, – повторил Мигель, стараясь, чтобы его голос звучал скромно и уважительно, ибо все зависело от их реакции на то, что он сейчас говорил, – прошу вас подумать о том, о чем вы меня просите. Неужели вам нужны ответы любой ценой? В этой комнате нет ни одного человека, чей родственник или друг не погиб бы от рук инквизиции в Португалии. Этот совет был создан в надежде, что нашему народу никогда не придется вновь столкнуться с этими ужасами, но боюсь, что, хорошо изучив нашего врага, мы можем уподобиться ему.
Бен Ерушалием ударил рукой по столу:
– Советую вам думать, прежде чем говорить! – Вены у него на шее вздулись. – Вы смеете сравнивать совет с инквизицией?!
– Я лишь предлагаю подумать о цене вопросов и стоят ли ответы этой цены.
– В особенности если платить вам! – язвительно заметил Паридо.
Члены совета засмеялись. Замечание Паридо немного разрядило обстановку, но Мигель сжал зубы в отчаянии.
– Да, – сказал он, – в особенности если платить мне. Совет призван защищать благосостояние народа в целом. Совет хочет, чтобы народ процветал. Но народ состоит из людей. Я считаю неправильным, что вы просите одного из этих людей пожертвовать своим благосостоянием, дабы удовлетворить праздное любопытство общины. Я должен оставить надежду вернуть свое состояние ради того, чтобы вы знали, что я не сделал ничего дурного? Возможно, вы были бы правы, будь против меня выдвинуты конкретные обвинения, но вынуждать меня открывать коммерческую тайну, чтобы узнать, не представляет ли моя коммерция опасности для общины, – это несправедливо.
Какое‑то время все молчали. Паридо хотел что‑то сказать, но понял, что пылкая речь Мигеля изменила настроение совета. Он не мог слишком сильно нажимать.
– Я полагаю, сеньор Лиенсо привел серьезный довод, – наконец сказал Десинеа. – Мы не должны просить его раскрыть свои секреты, не имея на то веского основания. Подобные меры могут вызвать самую неблагоприятную реакцию в нашем народе. Более того, если бы, открыв нам сведения, сеньор причинил урон голландским деловым людям, это принесло бы нам больше проблем, чем мы можем вынести.
– Каким голландским деловым людям? – спросил Паридо. – Это мы и должны выяснить. Мы уже знаем о его малоприятных знакомых.
– Полно, сеньор. – Бен Ерушалием слегка покачал головой. – Мы все знаем, что существует некоторое различие между деловыми отношениями и неподобающими связями.
Все, кроме Паридо, согласно кивнули.
– Как мы узнаем правду, если не можем задавать вопросов?
– Вы станете разбивать сосуд, сеньор Паридо, чтобы узнать его содержимое, не учитывая ценность самого сосуда? – спросил бен Ерушалием.
– Может быть, сосуд ничего не стоит.
Десинеа с удивлением посмотрел на Паридо:
– Вы уверяли совет, что не позволите вашим личным чувствам в отношении сеньора Лиенсо повлиять на ваше решение.
– Они и не влияют, – ответил Паридо. – Я настаиваю, чтобы он рассказал совету, какой вред причинит раскрытие его планов ему самому.
– Вы можете это сделать, учитывая, что маамад умеет хранить в тайне то, что происходит в этой комнате? – спросил Десинеа.
Мигель не смог сдержать улыбку. Паридо попал в собственную ловушку, и теперь все увидят, кто из них умнее.