Тадахиро неожиданно разразился беззаботным смехом:
– Продолжать изводить помощника инспектора. Ты помнишь, как он негодовал по поводу твоего поведения?
– Действительно. С точки зрения этого молодого человека, я очень плохая женщина.
Произнеся эту фразу, Тиёко дала понять, как мало ее интересует, что о ней думают другие.
– Дядя, а как дела там? – Не сводя глаз с Тиёко, Кадзухико обратился к Тадахиро с вопросом, который его больше всего интересовал.
Все поняли, что под словом «там» он подразумевал виллу Кёго Маки.
– В этом деле так и нет ясности.
– Кадзухико‑кун, что ты об этом думаешь? – Хидэмото Матоба указал на стол, на котором рядом с книгами по археологии в странном порядке лежали спички. Кадзухико уже обратил на них внимание, когда вошел в комнату.
– Сэнсей, что это?
– На столе, за которым сидел погибший, спички были разложены в таком порядке.
– Вы имеете в виду Маки‑сэнсея?
– Да, Маки‑кун был отравлен цианистым калием, – спокойно, но с некоторым напряжением в лице пояснил Тадахиро.
– Короче говоря, вчера вечером Маки‑кун в своей студии с кем‑то разговаривал. Его собеседник (или собеседница, пока неизвестно) отравил его цианистым калием. Такова версия полиции. Маки‑кун, предположительно, что‑то объяснял своему визави с помощью спичек. Если разгадать смысл, заложенный в расположении спичек, то есть вероятность вычислить его собеседника.
– Асука‑сан тщательно зарисовал, как были разложены спички, он считает, что это может быть клинопись.
– А Маки‑сан был знаком с клинописью? – Спрашивая, Кадзухико не отрывал глаз от спичек на столе.
– Нет, но два‑три дня назад Маки приходил ко мне и взял несколько книг о древней цивилизации Месопотамии.
– Говорят, что Маки‑кун в последнее время страдал депрессией и не мог рисовать, поэтому он искал что‑то, что могло стать для него стимулом к работе, подстегнуть вдохновение. Вряд ли, конечно, он изучал клинопись с этой целью. Киндаити‑сэнсей скопировал расположение спичек, и я на всякий случай тоже. А вдруг пригодится.
– Кадзухико‑сан, у вас есть какие‑нибудь предположения?
– Абсолютно никаких.
Перестав разглядывать спички на столе, Кадзухико взглянул на Тиёко, потом обернулся к Хидэмото Матоба.
– Может, сэнсей догадывается…
– Мне непонятно… Во‑первых, я не уверен, что это клинопись. Но если даже предположить, что Маки‑сан разбирался в клинописи, то для того, чтобы что‑то объяснить с ее помощью, он должен был беседовать со знатоком. А я не думаю, что в Японии много таких людей.
Тадахиро рассмеялся, но Кадзухико его не поддержал. Он внимательно наблюдал за выражением лица Тадахиро.
– А что Киндаити‑сэнсей сказал по этому поводу? – обратился он к дяде.
– Да ничего особенного. Он даже если что‑нибудь и заподозрит, то никогда не скажет. По крайней мере пока не добудет неопровержимых доказательств.
– Киндаити‑сэнсей все еще в коттедже Маки?
– Нет, сейчас они вроде бы поехали в «Хосино‑онсэн» для встречи с Синдзи Цумура.
– Точно, Цумура‑сэнсей же сейчас в Каруидзаве.
– Откуда ты знаешь, Кадзухико? Видел афиши?
– Нет, я знал об этом еще до отъезда из Токио.
– Кадзухико‑сан знаком с Синдзи Цумура?
– Нет, я никогда не встречался с Цумура‑сэнсеем. У меня есть друг еще со школьных времен, Сигэки Татибана. Он изучает композицию в Токийском университете искусств и каждый год участвует в фестивале музыки в Каруидзаве, он один из организаторов. В этом году должны были впервые исполнять произведения Цумура‑сэнсея.
В этом году должны были впервые исполнять произведения Цумура‑сэнсея.
Около пяти часов пришли Тэцуо и Хироко, и разговор перешел на другие темы.
Хироко выглядела очаровательно. На платье с ярким узором был небрежно накинут сочно‑красный кардиган, но все было подобрано с таким вкусом, что, несмотря на интенсивные цвета, ее одежда выглядела в высшей степени элегантно. Хироко обладала аристократической внешностью, но в ее облике было что‑то диковатое – результат смешения кровей отца и матери. Немного выдающийся вперед подбородок говорил о сильной воле и непокорности. Супруга Сакураи и Тиёко, видимо, были знакомы, но взаимные приветствия прозвучали довольно сдержанно.
Когда Тиёко поблагодарила за помощь, оказанную свекрови, Тэцуо вежливо ответил:
– Не стоит благодарности. Это госпожа Фуэкодзи заметила меня. К тому же она была не одна.
– И кто был с нею?
– Попутчик. Она с ним познакомилась в поезде. Он был готов проводить ее домой, но все такси были разобраны, и они не знали, что делать.
– И вы ехали с ним до Сакура‑но‑дзава?
– Нет, этот человек вроде бы направлялся к своему знакомому в Минамихара.
– К кому же? – вмешался Кадзухико.
– Понятия не имею, но бабушка, наверное, знает. Вел себя как джентльмен…
Если бы это услышал инспектор Тодороку, он, несомненно, был бы польщен.
И Тэцуо, и Хироко, должно быть, слышали о событии в Ягасаки, но молчали об этом.
– Познакомьтесь, пожалуйста, – Хидэмото Матоба.
– Мы уже слышали о сэнсее от Кадзухико. Как ваши успехи, сэнсей? – вежливо осведомился Тэцуо.
– О каких успехах вы спрашиваете?
– Папа, похоже, капитулировал? Я имею в виду экспедицию в Мохенджо‑Даро.
– А‑а, вы об этом, – улыбаясь, протянул Хидэмото Матоба. – Не все сразу. Дальнейшее зависит от искусства Кадзухико‑кун.
– Да, вы правы. Что касается отца, то все зависит от Кадзухико‑сан. Отец в нем души не чает, – сказала Хироко, разглядывая выставленные в стеклянном шкафу предметы.
– У меня появился еще один влиятельный союзник. Я на него очень рассчитываю.
– Кто же это?
– Отори‑сан. Кадзухико‑кун – это Кадзухико‑кун. Но все будет зависеть от нее.
Хироко, рассматривавшая до сих пор без особого интереса диадему какого‑то древнего правителя, внезапно подняла голову и посмотрела на Тиёко. На какое‑то мгновение на ее лице появилось встревоженное выражение, которое быстро сменилось теплой улыбкой.
– Отори‑сан, это правда? Вы едете вместе с отцом?
Отори засмеялась:
– Это шутка. Но если бы я действительно согласилась сопровождать их, то Тадахиро бы точно поехал. Я ведь женщина энергичная.
– Вам обязательно надо ехать. Если Матоба‑сэнсей и Кадзухико‑сан будут с отцом – все будет в порядке, но если и вы присоединитесь – я буду абсолютно спокойна.
– А вы, Хироко, не хотите?
Прежде чем Хироко ответила, вмешался Кадзухико:
– Из этого ничего не получится. Дядя, скажите вы.
– Это почему, Кадзухико?
– Тэцуо любит, чтобы за ним ухаживали как за главой дома. Если Хироко не будет, он станет совсем беспомощным. Посмотри на его дом в Токио. Он выглядит таким жалким, как будто в нем живет вдовец.
Тадахиро разразился таким громким смехом, что все присутствующие удивленно повернулись к нему.
– Да‑да. Когда речь идет о Тэцуо и Хироко, Кадзухико все знает лучше всех. Хорошо, Хироко мы с собой не возьмем.
Тадахиро специально сказал это так убедительно, что Хироко, которая в ту минуту достала из шкафа диадему и держала ее в руках, не могла не рассмеяться.
Неожиданно в комнату вбежал взволнованный Такудзо Акияма.