Михаил сошел на берег. В порту было несколько лавок, где продавались товары для моряков. В них было все, что требовалось мореходам: просмоленные канаты, пеньковые веревки, тали, гвозди. Были там и продукты – копченые окорока, сушеное мясо, крупы, соленая и вяленая рыба, сухофрукты и, непременно, вино. Из разных провинций, в разных емкостях – от оплетенных кувшинов до здоровенных бочек.
Михаил попробовал вина на вкус, выбрал бочонок тосканского на пять ведер и трехведерный бочонок довольно приятного на вкус вина из Неаполя. Не удержался, чтобы не купить почти мешок копченой рыбы. Золотистая, просвечивающая на солнце, истекающая жирком, она сводила с ума непередаваемым запахом. Разве удержишься?
Михаил рассчитался, и прислуга лавочника на тележке отвезла покупки прямо к кораблю.
Пафнутий рыбку учуял сразу.
– Дай попробовать.
– Бери, не жалко.
Купец взял рыбку, очистил, вцепился в мясо зубами, прожевал.
– М-м-м! Вкуснотища! Ты где брал?
– Вон там, в лавке – на голубой вывеске парусник нарисован.
– Пойду-ка и я куплю.
Чтобы не дразнить команду, Михаил раздал всем по рыбине, и мешок сразу наполовину похудел.
Мужики расправились с рыбой довольно быстро.
– Да, умеют же коптить!
– У нас не хуже, места знать надо!
– Не скажи, здесь рыба другая – ты у нас такую видел? То-то!
Вернулся Пафнутий. Прислуга толкала за ним тележку. Обычно прижимистый купец на этот раз купил два мешка разной рыбы и два копченых окорока.
– Будет чем в плавании побаловаться, не все сухари с солониной есть.
Утром, едва рассвело, они позавтракали окороком со свежим хлебом и запили все это винцом. Пафнутий вздохнул:
– Каждый день бы так есть, да денег не напасешься.
– Итальянская провизия скоро закончится, а вспоминать долго будешь. И купил бы, да негде.
Они оттолкнулись от причала веслами и осторожно вышли на середину бухты. Паруса поднимать опасались – вокруг шастали лодки рыбаков и мелких торговцев, не подмять бы их под себя.
Плыть по Адриатике было одно удовольствие. Спокойное море, теплая вода, легкий попутный ветер, и никаких разбойников, коими кишели воды Средиземного моря. За порядком вокруг берегов Италии следил флот генуэзцев. У них были торговые колонии, и товар везли морем. Торговый флот большой, требовалась защита и охрана. Но сейчас – просто отдых.
Оба купца возлежали на палубе, не спеша попивали винцо и наслаждались видами близких берегов.
– Вот как ни смотрю, Михаил, у них то горы, то вода, как в Венеции. Откуда хлеб берут да виноград?
– Ну, виноград и на склонах гор хорошо растет. Немного полей под пшеницу есть в самой Италии, в глубине. Много пшеницы и сарацинского зерна везут из других стран. У итальянцев даже суда специальные есть, зерновозы называются. Только они не в мешках возят, как мы, а в амфорах больших.
– Это что такое?
– Кувшины большие, ведер на двадцать-тридцать.
– Ого! И откуда ты все это знаешь?
– Так я же по Италии целый месяц ездил, насмотрелся.
– Ну да, ну да. А я сиднем просидел, даже Венецию толком не посмотрел. Кругом эти каналы. Пешком не пойдешь, а на лодке дорого.
Михаил достал портрет, подаренный Леонардо, полюбовался.
– На себя не налюбуешься? – не удержался Пафнутий.
– На работу.
– Купи зеркало и смотри бесплатно.
– Я за портрет не платил, это подарок.
Но Пафнутий ничего не ответил. После вина да еще на солнышке его разморило, и он уснул, испуская богатырский храп. Команда посмеивалась, но беспокоить купца не решалась.
Михаил прошел на нос судна, уселся верхом на борт.
Михаил прошел на нос судна, уселся верхом на борт. Красота! Вода под носом лазоревая, под форштевнем кипит и пенится, справа тянутся холмистые, покрытые лесом берега, чайки летают, время от времени ныряя в воду и выхватывая рыбу, солнце пригревает. А на Руси сейчас морозы трещат, снег в иных местах по грудь лежит, ветер пронизывающий. Даже не верится!
На ночь они приставали к берегу в удобных бухтах, разводили костер, варили похлебку. А на день сажали на нос впередсмотрящего – прибрежные воды изобиловали подводными скалами, и разбить судно можно было запросто. Кроме того, впередсмотрящий мог вовремя заметить и предупредить о разбойниках. Сейчас их не было, но скоро предстоит войти в Средиземное море, где на горизонте ливийские и тунисские берега видны, а оттуда только и жди напастей. Им бы только до Португалии добраться, а там уже Франция, Англия… Там спокойные воды, англичане пиратов без разговоров на реях вешают.
Самое узкое и опасное место в районе, где Средиземное море соединяется с Атлантикой. Отсюда до африканских берегов рукой подать. Карфаген хоть и разрушен римлянами давно, но жители его плавать на лодках не разучились. Когда-то флот карфагенский был самым большим, а корабли – лучшими на Средиземноморье. Правда, все это – в прошлом.
Дня через три они обогнули южную оконечность – подошву «итальянского сапога». Вода за бортом сразу изменила цвет, стала более мутной. Изменился и характер ветра. Он мог быть то попутным, а то полдня встречным, и тогда приходилось идти на веслах. Но хуже всего был ветер с юга, с африканских берегов. Он нес песок, больно секущий кожу и забивающийся в нос, уши, рот. Вся одежда становилась пыльной. И еще этот ветер приносил жару, с ним чувствовалось знойное дыхание африканских пустынь.
– Представляю, как тяжело людям в таком пекле. Там только верблюдам хорошо, – как-то сказал Михаил, разглядывая проплывающие на горизонте далекие африканские берега.
– А это кто такие? – лениво осведомился Пафнутий.
– Животные такие, с двумя горбами. Наедятся верблюжьей колючки, выпьют полбочки воды и потом могут по две недели не есть и не пить.
– Да ну! – От удивления Пафнутий даже сел на палубе, дремоту как рукой сняло. – И что же эти верблюды делают?
– Известно что: караванами ходят, грузы возят – ну как у нас лошади. По пустыне на повозке не проедешь, все грузы только на верблюдах или на лошадях перевезти можно, во вьюках. Но лошадям корм нужен, вода. В пустынях оазисы есть, как раз на длину дневного перехода. Там и вода есть, и овес для лошадей.
– Продумано, – удивился Пафнутий.
– Зато в пустынях ориентиров нет. Чуть отклонился в сторону – и все.
– Что все? – не понял Пафнутий.
– Животные от голода и жажды погибнут, пыльная буря песком засыплет. Конец каравану. Был – и нет его.
– Жуть какая! – поежился Пафнутий. – На корабле лучше!
– Кому как. Всякие там бедуины да нумидийцы – они к караванам привыкли.
На ночь причалили к берегу, поели. К Михаилу подошел Григорий.
– Хозяин, я вот что приметил. Ночью ветер нам попутный дует, а днем встречный. Может, поднимем паруса и ночью пойдем?
– А скалы и отмели?
– А мы мористее отойдем. К тому же луна полная, видно вокруг.
– Добро. Только впередсмотрящего на нос посади. И еще. Когда мы ночевали, ты видел, что суда на корме фонари зажигают? Видимо, у них положено так.
– Видел – так и на Балтике то же самое. И фонарь масляный у нас есть.
– Тогда действуй.
Команда погрузилась на судно. Двое впередсмотрящих – на носу и Григорий на рулевом весле бодрствовали, а остальные улеглись спать на палубе.