— Пошла вон, Агги! — зарычала она на старушку, ощерив треугольные зеленые зубки. — Только и умеешь, что все портить!
Агата упрямо насупилась, схватила свою подопечную за руку и, вывернув запястье, показала его мне.
— Артачится, до лекаря итить не хочет! Как во вторник с ней беда-то приключилась, так я вся извелась — от вестей дурных и того пуще!
Холли выдернула руку и разразилась рыданиями, но я успела различить не до конца заживший укус вампира.
Ну что же, это многое объясняет. Теперь понятно, зачем Агата буквально опутала весь ресторан чарами: укус — не магическая проблема, а такая, с которыми я сталкиваюсь в клинике «Надежда» еженедельно. В последнее время у молодежи стало писком моды отмечать совершеннолетие Укусом. А в результате к нам пачками поступает молодняк — чаще всего детишек притаскивают родители, осознавшие, где, с кем и как их отпрыск прогулял всю ночку. Я кивнула Агате:
— Ты не могла бы оставить нас наедине?
Старушка облегченно вздохнула и, уже не такая взъерошенная, с легким хлопком исчезла.
Холли сердито уставилась в пустоту.
— И смотри мне, Агги, чтоб не смела подслушивать! — взвизгнула она.
Я устроилась за столом напротив Холли и подождала, пока она утрет слезы. Холли явно относилась к полукровкам — наполовину человек, наполовину фея. К какому именно волшебному народу принадлежали ее предки, мне было не определить, но наследственность явственно просматривалась: высокие точеные скулы и еще эти зубки.
Она не то икнула, не то всхлипнула, пальцами прочесала ворох вьющихся черных кудрей, и под ними сверкнули голубизной сережки сердечками.
— Лучше сдавайся и не трать время даром, — посоветовала я, — Агата не отстанет, пока своего не добьется.
Холли надула губки и смахнула гриву на одно плечо. Потом сунула прядку волос в рот и пробурчала:
— Шагу не дает ступить, как маленькой!
— Ага. — Я сочувственно улыбнулась, чтобы вызвать ее на откровенность.
— Раскудахталась, как я не знаю... А я просто с друзьями потусоваться, и все, и ничего такого, а она как эта...
— Не твои друзья ее тревожат.
Холли коротко глянула на собственную кисть и поежилась.
— Хорошенькие у тебя сережки, — похвалила я.
Изящные пальчики вспорхнули к левому ушку и замерли. Холли насторожилась.
— Ни разу не бывала в «Голубом сердце». Как по-твоему, стоит сходить? — вкрадчиво спросила я.
— Ну… да… — неуверенно отозвалась она. — Там вроде ничего...
— Ничего?.. — Я опять улыбнулась. — А говорят, крутой клуб.
— Так и есть.
— Но не во всем?
Холли села на стул с ногами и обхватила коленки руками.
— Трейси с Лорен считают, что там круто. — Она опустила подбородок на коленки, уставила на меня разочарованные зеленые глаза и потрясла кистью. — Но укусил он больно. А вроде полагается, чтоб не больно было! Трейси с Лорен сказали, что они ничего и не почувствовали.
В кухне что-то грохнуло, и Холли подскочила. В наступившей тишине отчетливо раздался всплеск сердитых голосов, затем смолк.
Я взяла Холли за запястье и внимательно его осмотрела. Так, аккуратный парный след от клыков, ранки уже почти затянулись.
— Вампир просто обманул твоих подружек — загипнотизировал и заставил поверить, будто им совсем не больно и даже наоборот. Но тебя загипнотизировать могут далеко не все вампиры, потому что ты полукровка.
Холли насупилась:
— А он утверждал, что мне больно потому, что он еще молодой вампир. — Девушка выдернула руку и принялась теребить ниточку, выбившуюся из подола юбки. — Не, вообще он был славный, я как сказала: «Больно», он прям сразу и перестал.
— Не, вообще он был славный, я как сказала: «Больно», он прям сразу и перестал. Только... — по щеке у нее скатилась слеза, — мне теперь так паршиво... все время вымотанная, и голова кружится, и снится невесть что...
Если не считать кошмарных снов, симптомы смахивали на типичную анемию после укуса. Однако один-единственный укус, аккуратные следы которого виднелись на ее запястье, таких симптомов вызвать не мог. Так просто не бывает.
— Холли, тебе придется показать мне и остальные укусы.
Она в изумлении вытаращила глаза, подбородок у нее задрожал. Но покорно оттянула воротник блузки и склонила головку набок — и я увидела еще один след, два подживающих отверстия от клыков, над ключицей.
— Что, всего два укуса? — не отступалась я.
— Угу. — Холли отвела глаза, и я поняла: она что-то недоговаривает, ей есть что скрывать.
— Холли, — с нажимом произнесла я, — если ты хочешь, чтобы я сказала Агги, что все в порядке, ты должна показать мне все укусы, все, понимаешь? — Я заглянула ей в лицо. — Где они у тебя, я ей не выдам, договорились?
В кухне опять раздался грохот и металлический стук и теперь уже не прекращался, будто там разместилась целая гномья мастерская. Да что это Финн затеял? Решил все перевернуть вверх дном, переломать и переколотить?
Холли мгновение-другое жалась, но все-таки расстегнула блузку.
Вампир укусил ее в грудь, как раз там, где начиналась кружевная кайма лифчика. Укусил совсем не так аккуратно и не единожды: над левой грудью след от укуса воспалился и не заживал, а кожа вокруг него побелела и потрескалась, потому что вампир приложился к ней основательно. А правую грудь он прямо-таки пропорол клыками, оставив ссадины, не меньше дюйма длиной, и к тому же наставил синяков — выглядело все это так, словно вампира оторвали от добычи силой, причем очень резко.
Я постаралась не обращать внимания на внезапную пульсацию в моей собственной шее. «Растреклятый кровосос», — подумала я, но вслух сказала лишь:
— Ого, небось больно было!
Холли опустила глаза на синяки:
— Да нет, не сильно — я тогда была как пьяная.
Утешало одно: укусы выглядели так, будто вампир высосал кровь, но не попытался заразить жертву. Конечно, «Дубль-В» — вампирский вирус, в просторечии «вампирский яд», — в наши дни уже не так страшен, за последние двадцать лет против него нашли лекарство и успешно его лечат. А несколько лет назад телекомпания Би-би-си показала документальный фильм «Нетопырь на стене», в котором исподволь пропагандировалось, что «Дубль-В» не что иное, как потенциальный эликсир вечной молодости и здоровья. Слухи о преимуществах вируса немедленно распространились по Интернету, так что сегодня кое для кого вирус превратился прямо-таки в желанную цель, вот только широкая публика не желает ничего знать о подлинной участи большинства зараженных. В прессе их деликатно и политкорректно именуют компаньонами вампиров, хотя, если выражаться прямо и честно, это всего-навсего рабы, игрушки и источники питания. И в большинстве своем эти рабы вовсе не задерживаются на этом свете и не живут долго и счастливо, блистая вечной молодостью и здоровьем. Они кончают тем, что попадают в какую-нибудь забегаловку в КровоСОС-тауне, а там таких, как они, считают «закуской на раз» и быстро высасывают до смерти.
И все, что их интересует, — это Дар.
Немного мифологии. Согласно легенде, изначально Дар был кровью Горгоны Медузы, которую Афина даровала Асклепию, греческому богу врачевания, чтобы помочь тому лечить смертных. Получив щедрый подарок богини, Асклепий принялся воскрешать людей из мертвых, чем вызвал гнев самого Зевса — с верховными богами это частенько случается, — и Зевс поразил Асклепия молнией. Тогда отец Асклепия, бог солнца и покровитель искусств Аполлон, решил исправить сыновние ошибки и с тех пор испепелял умертвил и вампиров, попадавшихся ему на пути.