– Минеральная вода есть? – осведомилась я.
– Конечно, – усмехнулся бармен, взглянул на меня и убрал усмешку с физиономии. Молча поставил передо мной стакан воды и удалился. Я вертела стакан в руке и собиралась с мыслями. Теперь поход сюда представлялся мне невероятно глупым.
– Черт, – пробормотала я, но получилось довольно громко, сидящие за стойкой посмотрели на меня с недоумением. Я ответила им гневным взглядом. Стакан опустел, а я так и не решила, что мне делать дальше. Вернулся бармен, взглянул на меня и спросил:
– Еще что‑нибудь?
– Спасибо, – пробормотала я и услышала за спиной:
– Здесь хороший коктейль, называется «Нефертити», советую попробовать.
Я оглянулась и обнаружила рядом с собой парня лет двадцати семи, он улыбался так, точно о встрече со мной мечтал всю жизнь.
– В самом деле? – не зная, что ответить, заметила я.
– Можно я вас угощу? – продолжал он расточать улыбки и, не дожидаясь моего согласия, обратился к бармену:
– Два коктейля. – Затем сел на табурет рядом и попробовал улыбнуться еще шире. – Я вас раньше здесь не видел.
Бармен холодно взглянул на парня, точно тот сделал что‑то неприличное, и занялся коктейлями.
– Вообще‑то, я зашла на минуту, – сказала я.
– Выпить минералки? – засмеялся парень.
– А вам какое дело? – не выдержала я и поспешно извинилась:
– Прошу прощения, у меня сегодня день ни к черту.
– У меня тоже, – порадовал меня парень. – Попробуйте коктейль, уверен, вам понравится. Я отпила немного и кивнула.
– Неплохо.
Он опять засмеялся:
– Должно быть, денек у вас и в самом деле выдался паршивый. Меня Виктор зовут, а вас?
– Меня… – начала я и замолчала на полуслове: в баре появился Мелех, он не спеша шел ко мне, сунув руки в карманы брюк и вроде бы совершенно не замечая окружающих. А вот окружающие на него поглядывали. Витя перевел взгляд с меня на Мелеха и инстинктивно отодвинулся.
– Привет, – сказал мой враг, остановившись рядом. – Ты ко мне?
– К тебе, – буркнула я.
– Тогда пойдем. – Через полминуты мы устроились за столом напротив друг друга. – Выпьешь что‑нибудь? – спросил он.
– Воды, – ответила я. Он кивнул бармену, и тот принес нам два стакана минеральной воды. Пока мы ждали парня, я смогла как следует рассмотреть Николая Петровича. За пять лет с момента нашей последней встречи он не похорошел. Набрал лишних килограммов шесть, физиономия приобрела надменно‑равнодушное выражение. Уголки губ презрительно опущены, взгляд отсутствующий. Я мгновенно почувствовала раздражение, в этом смысле прошедшие пять лет ничему меня не научили. Меня раздражало все: то как он сидел, как смотрел, как манерно встряхивал рукой, прежде чем взглянуть на часы, раздражали и сами его руки со свежим маникюром, с широкой ладонью и короткими толстыми пальцами, на безымянном сверкал огромный бриллиант в обрамлении изумрудов. Что‑либо нелепее и представить было невозможно, да еще тяжелый браслет с подвеской в виде черепа. Раздражение очень быстро сменилось стойким отвращением… И с этим типом я пришла говорить. О чем? Пустая трата времени.
Он разглядывал меня и, наверное, тоже злился.
Правда, на его физиономии какие‑либо эмоции не отразились. Я молчала, и он молчал. Я потому, что собиралась с силами, а почему он – мне неведомо. Может, ему нравилось наблюдать, как я ерзаю на стуле, подыскивая слова? Эта мысль любви к нему во мне не прибавила, и я невпопад брякнула:
– Нам надо поговорить.
– Слушаю, – кивнул он без намека на какой‑либо интерес.
– Я хочу уехать, – злясь все больше и больше, начала я. – Мне необходимо продать квартиру, на это уйдет время…
– Хочешь, чтобы я помог? – спросил он, повертев стакан в руке.
– Хочу, чтобы ты оставил меня в покое, – рявкнула я, а ведь давала слово, что буду держать себя в руках, и вот пожалуйста, стоило этому уроду появиться, и все обещания насмарку.
Мелех поднял брови, глядя на меня с удивлением, точно я сморозила невероятную глупость, и спросил:
– Что ты имеешь в виду?
– Прекрати, – зашипела я, торопливо оглянулась и вздохнула, призывая себя успокоиться. – Меня уволили с работы…
– А я здесь при чем? – Теперь на его лице появилось недоумение. Он пожал плечами и отодвинул стакан, а я перегнулась к нему и заговорила еще тише:
– Хочешь сказать, что обошлось без тебя?
– Ты спятила, – обиделся он. – Тебя уволили с работы, а какое я могу иметь к этому отношение, раз работаешь ты не на меня? Может, ты просто не справлялась?
– Может, – немного поскрипев зубами, согласилась я.
– Вот видишь… Значит, ты просишь меня помочь тебе с квартирой? – продолжил он.
– Я прошу не мешать, – поправила я, но он не обратил на мои слова внимания.
– Куда собираешься перебраться?
– Пока не решила.
– Тянет к перемене мест. А что у тебя с шеей? – без перехода спросил он. Я машинально коснулась рукой пореза и опять усмехнулась:
– Тебе должно быть об этом хорошо известно.
– Мне? – Он вроде бы искренне удивился.
– Давай поговорим откровенно, – выставив вперед ладонь, точно защищаясь от него, сказала я. – Чего ты хочешь?
– От жизни? – хмыкнул он.
– Нет, от меня.
– От тебя ничего. – Он вроде бы опять удивился.
– Прекрати, – вновь рявкнула я. – Можем мы поговорить откровенно?
– А я что делаю? Только твоя откровенность больше похожа на бред.
– Серьезно? Стоит мне устроиться на работу, как оказывается, что у фирмы проблемы, и меня увольняют по сокращению штатов, хотя в другом городе со мной такого не случалось. Допустим, наш город особенный и ты действительно ни при чем…
– Вот‑вот, – кивнул он. – А если так оно и есть, о чем говорить?
– Слушай, – не выдержала я, – в конце концов, я тебе жизнь спасла, хотя бы и в благодарность…
– Вон оно даже как, – присвистнул Мелех. – Ну, спасибо тебе. Кстати, я в долгу не остался, хотя ты из тех, кто добра не помнит.
– Насчет добра в самую точку, – усмехнулась я. – Ты его столько сделал… Так вот, давай забудем друг о друге. Ты мне ничем не обязан, а я тебе. Хорошо?
– Ты так говоришь, как будто я досаждаю тебе своим присутствием, а между тем мы встречаемся впервые за пять лет. Кстати, ты совсем не изменилась, выходит, жизнь тебя ничему так и не научила.
– Николай, – вздохнула я, – я пришла поговорить… Допустим, у тебя имеются причины вести себя таким образом, то есть портить мне жизнь, мне они неизвестны, но я готова признать, что они есть и даже в каком‑то смысле справедливы.
– Не понимаю, о чем ты говоришь, – удивился он.
– Ладно, – кивнула я, неожиданно вспомнив слова Юры о том, что писать заявление – напрасный труд.