Она диабетик с большим стажем. С должным вниманием к своему здоровью никогда не относилась… внезапный приступ, кома и… смерть. Маму кремировали. Мысль о том, что придется лежать в земле, приводила ее в ужас. – Он потер подбородок, избегая наших взглядов.
– Сергей, я не понимаю… – начала Агата, он вскинул голову и в упор посмотрел на нее.
– Я… я думаю, что мою мать убили.
– Кто убил? Почему?
– Я думаю, все дело в книге, которую она писала. Мемуары. Мне казалось, это очередной мамин каприз. Стареющая женщина, у которой слишком много свободного времени. Несколько месяцев назад она познакомилась с Юдиной. Известная журналистка, вы о ней, конечно, слышали. Они вдруг подружились. Говорю «вдруг», потому что не припомню, чтобы у мамы были подруги. Мама заявила, что Юдина помогает ей в работе над книгой. А еще сказала, что кое‑кому в этом городе мало не покажется.
– Постой, – влезла я. – Ты всерьез решил, что кто‑то испугался ее разоблачений?
Он пожал плечами.
– Юдина на ножах с нашей властью. А многие из отцов города и добропорядочных бизнесменов предпочли бы забыть, чем они занимались в девяностые. Мой отец, к примеру, очень не любит об этом вспоминать. Очень не любит.
– Вот как, – кивнула Агата, приглядываясь к нему.
– Да. Попади компрометирующие материалы к Юдиной…
– А у твоей матери они были?
– Не знаю.
– Отец пытался отговорить ее от этой затеи? – спросила сестра.
– При мне – нет.
– А какие у тебя отношения с отцом? – вновь влезла я. Сергей на пару минут задумался.
– Трудно сказать. То есть мы в общем‑то ладим, просто он меня никогда не любил. Сестру – да, а меня нет. В детстве я очень страдал из‑за этого, мне казалось, что я заслуживаю его любви не меньше, чем сестра. Но отец считал иначе. Потом сестра погибла… разбилась на машине со своим парнем, он выжил, она – нет. Думаю, отец предпочел бы, чтобы на ее месте оказался я. Но в тот момент мне было уже все равно.
– Почему? – спросила я.
– Я рассчитываю на вашу помощь и потому буду с вами предельно откровенен. Он не мой отец. Хотя ни он сам, ни мама никогда мне об этом не говорили.
– От кого ты, в таком случае, узнал?
– От учительницы, на уроке биологии, – усмехнулся Сергей. – Я пришел после урока и спросил сначала у отца, потом у мамы, какая у них группа крови. Из любопытства. Никто из них ничего не заподозрил. А примерно через месяц мне пришлось сдавать кровь на анализ. Вот тут и выяснилось, что у меня первая группа крови, а у родителей вторая. Как видите, все просто.
– Ты сказал им об этом?
– Нет, – покачал головой Сергей. – Нелюбовь ко мне отца теперь была понятна, а ставить родителей в неловкое положение я не хотел. После гибели Вики отец со мной почти не разговаривал, мама, напротив, относилась ко мне с еще большей нежностью. Впрочем, ее любовью я никогда обделен не был, так она пыталась компенсировать строгость отца.
– Можно вопрос? – вновь подала я голос. – Ты считаешь, что в смерти твоей матери виноват он?
– Не знаю, – подумав, ответил Сергей. – Я бы ответил «нет», если б не его увлечение политикой. Потеряв дочь, он решил изменить свою жизнь. В бизнесе он достиг всего, чего хотел. Здесь было новое дело, и оно стало для него главным.
– А разоблачения жены могли ему повредить? Он ведь мог запретить ей…
– Вряд ли. Мама не из тех людей, что уступят угрозам.
– Какие у них были отношения?
– Они любили друг друга.
– Какие у них были отношения?
– Они любили друг друга. Он ее, вне всякого сомнения, – сказал Сергей, а я вспомнила разговор с Авророй.
– У него есть любовница?
– Наверное. Но с матерью он бы никогда не развелся. Никогда. Он любил ее. По‑настоящему. Я вижу, как он страдает. Места себе не находит.
– Он никогда бы не бросил ее, по твоему мнению… но мог бы убить? – спросила Агатка в некоторой растерянности.
– То, что не сделаешь ради другой женщины, можешь сделать ради идеи. По крайней мере, можешь убедить себя, что это необходимо.
– Ты сказал, что отец любил твою мать, – вновь заговорила я. – А она? Как она к нему относилась?
– Они прожили вместе долгие годы. Мать предпочитала не замечать его слабостей, он заботился о ней, она заботилась о нем. Собственно, ему и детям она посвятила всю свою жизнь. Я думаю, она любила его.
– Если так, вряд ли она захотела бы разрушить его планы. – Я снова вспомнила разговор с Авророй и продолжила, подбирая слова: – Если, конечно, она вдруг не решила, что ее жизнь была напрасной. И не захотела отомстить.
– Сложный вопрос, – пожал Сергей плечами. – Очень сложный. И я не смогу ответить на него однозначно.
– То есть вполне возможно, что с ее стороны это был некий шантаж? – нахмурилась Агатка.
– Не думаю, что дела обстоят так скверно. По крайней мере, я не замечал, что между ними что‑то происходит. Все было как обычно. Если взаимное недовольство и имело место, его с лихвой компенсировала давняя привязанность. Может, это прозвучит неубедительно, но мне кажется, они жить друг без друга не могли. Даже если это не любовь, а привычка, то из тех привычек, от которых невозможно отказаться.
– Тогда трудно представить, что он причастен к ее смерти. Разве нет?
– Наверное. Но иногда приходится идти на жертвы. Вопрос, что для него в тот момент было важнее.
– Все‑таки должна существовать причина, из‑за которой твоя мать решилась бы пойти против мужа. Обида, ревность… не знаю что… Он был ей дорог, и, разрушая его жизнь, она автоматически разрушила бы свою.
– Я думал об этом. Причина, конечно, должна быть. Но я ее не знаю. Вполне возможно, что мама вовсе не собиралась раскрывать все тайны отца. Я даже уверен, что она не желала этого делать. Но он был связан с другими людьми. А жалеть их у мамы причин не было.
– И эти люди могли как‑то воздействовать на твоего отца?
Сергей кивнул.
– Есть еще вариант. Им необязательно было ставить его в известность. Решив написать мемуары, мама не раз публично заявляла, что кое для кого это будет означать конец карьеры. Она точно нарочно провоцировала их.
– Интригующе, – почесала бровь Агатка. – Но, если честно, не очень верится, что ее книга способна вызвать бурю. Ну, пошумели бы немного, кто‑то почувствовал бы себя слегка неловко…
– И об этом я думал. Возможно, я излишне подозрителен. Если вы сможете убедить меня в этом, буду только рад.
– Мы? – слегка удивилась Агатка.
– Вы же понимаете, что в прокуратуру я со своими догадками не пойду. Тело кремировали, зацепок никаких. К тому же среди тех, к кому бы следовало обратиться, вполне могут быть люди, которым смерть мамы только на руку.
– Так чего ты ждешь от нас? – продолжила настаивать сестрица.
– Чтобы вы провели расследование, – сказал он.
– Шутишь? Я – адвокат, а не сыщик.
– Если сыщик понадобится, я оплачу все расходы. И ваши тоже. Поймите, я могу просить о помощи только вас.