Хотя не исключено, что все идет к тому, и тогда дело здорово осложнится, благодарю покорно, — (Билли моргнул.) — Вы хорошо разбираетесь в граффити? Вдруг начали появляться. Скоро это будет на стикерах, на фонарных столбах, на рюкзаках студентов. Дело оборачивается так, что это, — он щелкнул пальцем по рисунку, — соответствует духу времени.
— Полностью, — подтвердил Бэрон.
— Но это пока в будущем, — сказал Варди. — Поэтому, когда штуковина появляется дважды, мы принюхиваемся к узору.
— Парень, которого ограбили, — стал объяснять Бэрон. — Это на Черинг-Кросс-роуд. Куча разного хлама и немного настоящего антиквариата. В ту ночь умыкнули шесть книг. Пять только что поступили. Стоят две, ну от силы три сотни фунтов. Все они лежали на столе у витрины и ожидали сортировки. Сначала хозяин думал, что это и все. Но потом он проверил запертые шкафы — в одном разбито стекло и чего-то недостает на верхней полке. — Бэрон воздел палец вверх. — Что-то вытащили из пачки старых академических журналов. Парень выяснил, что именно. — Бэрон опустил взгляд и с трудом прочел: —
— как-то так. За тысяча восемьсот пятьдесят седьмой год.
— Как у вас с датским, Билли? — спросил Варди. — Колокольчики не звенят?
— Какой-то гаденыш хочет сделать вид, будто прихватил то, что подвернулось под руку, — сказал Бэрон. — Он цапает книги с прилавка, но потом пробегает метров шесть по коридору, находит определенный шкаф, определенную полку, разбивает определенное стекло и берет определенную книгу. — Бэрон потряс головой. — А именно — этот журнал. Вот как обстояло дело.
— Мы запросили Датскую королевскую академию о его содержании, — добавил Варди. — Он слишком стар, чтобы светиться в базах данных.
— Если честно, в то время мы не придавали этому особого значения, — сказал Бэрон. — Дело не было приоритетным. Нам его передали только потому, что мы несколько раз кое-где видели этот символ. Из Копенгагена прислали содержание, однако ничего не прояснилось. Но когда мы услышали, что этот символ видели здесь, и узнали, что именно здесь произошло, одна из статей того журнала немедленно вспомнилась.
— Со страницы сто восемьдесят второй по сто восемьдесят пятую, — добавил Варди.
— По-скандинавски я и пробовать не буду, — сказал Бэрон, читая. —
так это звучит на их языке. Перевод: Япетус Стенструп. «Некоторые особенности гигантских спрутов Атлантики».
— Итак, что мы имеем? — подвел итог Бэрон. — За несколько недель до похищения вашего спрута кто-то умыкнул журнал на датском с этой статьей.
— Об авторе вы, должно быть, слышали, — заметил Варди.
Билли сидел с открытым ртом. Да, он слышал. Вид назывался
— Далее, — сказал Варди. — Два преступления, объединенные сомнительной булавкой, — это еще не заговор. Однако два преступления — теперь уже три, с этим парнем в подвале, — объединяют булавка игигантский спрут. А посему наш радар и впрямь готов загудеть.
— Нас интересуют как раз дела такого рода, — сказал Бэрон.
— Нас? — спросил, помолчав, Билли. — Кого это — нас?
— ПСФС.
— Это что?
Барон скрестил руки на груди.
— Помните секту Новых Розенкрейцеров? — спросил он. — Похитили девушку в Уолтемстоу. — Бэрон указал на Варди. — Он их нашел. И он же, как вы назвали бы это,
Билли слышал разговоры полицейских в коридорах музея. Звонили телефоны.
— Значит, — сказал он наконец, — вы занимаетесь культами. Но какое отношение имеет это к тому бедолаге? И ко мне?
Варди запустил какой-то видеофайл и поставил свой ноутбук так, чтобы экран видели все трое. Кабинет, аккуратный стол, настенные полки с книгами, принтер и системный блок. В комнате сидели Варди, который повернулся на три четверти к камере, и еще кто-то, спиной к ней. Все, что было видно, — это прилизанные редеющие волосы и серая куртка. Цвета были не ахти.
«…так, — сказал человек с невидимым лицом. — Я выполнил задание с той компанией в Эппинге, они, по-моему, обычные замшелые маньяки, бла-бла-бла, не очень интересно, не буду попусту отнимать у вас время».
«Как насчет этого?» — сказал видео-Варди, протягивая лист бумаги, на котором Билли различил тот символ, что самолично нарисовал.
Его собеседник наклонился. «А, верно, — сказал он. Его речь была задыхающимся конспиративным гудением. — Это — тевты, тевтисы. Нет, я их не знаю. Тевтисы, они новые, я видел их очень мало, разве что они повсюду малюют вот такое. Знак, знак.Вы бывали в Кэмдене? Видел там это и подумал, кое-что разузнаю, но они странные, приветливо машут ручкой, а потом их не найти.