И… ха!.. своих сподвижников женили на бабах оккупированных территорий.
Капитан еще раз глубоко и протяжно зевнул перед изречением очередной сентенции.
— Истина вторая: драку, сиречь войну, тоже нужно любить искренне, всей душой любить, иначе в Валгаллу не попадешь. Вон китайцы, к примеру, войну не любят. Весь их махач с Шаолинем, Брюсом Ли, Джеки Чаном — дешевые понты. Им нравится спортивная гимнастика под названием «у-шу». Владение телом, под яки-кияки единение с природой и прочая херня. Не то чтобы они трусили, нет, просто не любят воевать. А японцы, те, наоборот, любят. У них любовь к драке в крови, с младенчества. Потому мочили и мочат всех в азиатском регионе. Только раньше физически, а сейчас интеллектуально. И это факт. И, поверь, если дело дойдет до очередной мировой драки, — а ведь дойдет, — они себя покажут. Еще как покажут! Или норманны… как их там еще… викинги, варяги. Почти всю Европу завоевали. Только германцы устояли. Но заметь: лишь англосаксы, нынешние британцы, сделали правильные выводы и взяли от норманнов все, что нужно для войны. Потому Британия — владычица морей, и никогда, со времен норманнов, на ее землю не ступала нога вражеского солдата. И вот какая мировая четверка народов-воинов вырисовывается. Японцы, немцы, англичане и… Не, скандинавы отпадают — захирели. Значит, остается тройка.
— Ну а мы-то, мы, славяне, кап? — вдруг взвился Серега-снайпер.
— Мы? — Сиротин удивленно вздернул бровь. — Мы любим водку жрать и на печи валяться. И если бы ты, пацан, учил в школе историю, то знал бы, что династия наших князей и царей идет от норманнов-варягов Рюриковичей. А мы, славяне, были их рабами. А потом трахали нас все, кому не лень. От татар до сраных полячишек, французиков и чеченов, кстати, тоже. Не-ет, если нам на яйца конкретно наступить, тогда мы, конечно, герои — шапками закидаем. А так… не-а. Ну, не любим мы воевать. Не любим-с!
— А ты, Ваня, — вкрадчиво произнес Док, — ты же русский, а воевать умеешь и любишь.
— А хрен его знает, кто я — русский или не русский, — отмахнулся Сиротин. — Я детдомовский, подкидыш без роду-племени. Может, я норманн или немец какой… А еще запомните все! Как ты не воюй и какой ты не умелец, а конец у всех вояк один. Если вовремя не свалишь, найдет тебя твоя пуля. Война — не компьютерная игра, и трех жизней на ней, на войне, не бывает. Наливай!
Прав, как всегда, оказался капитан Сиротин. Не свалил вовремя, да и не собирался сваливать — потому-то и воин от Бога. В последнем рейде — последнем и для него, и для Дока — нашла Сиротина его,предназначенная только ему,единственная в своей убийственной неповторимости пуля. Вошла сзади, под левую лопатку, прямо в сердце. Вошла, когда капитан последним, как положено настоящему капитану, залезал в «вертушку».
Док принял тело, уже бездыханное, отяжелевшее, на руки; втащил Сиротина в вертолет, склонился над учителем. И в этот момент принял другую пулю. Пулю-дуру, которая, к счастью, не была егоединственной и неповторимой. Прошла навылет через верхушку правого легкого. Ничего — спасли в гарнизонном госпитале. Потом комиссовали. В тот момент думал, что «свалил». Но нет, если бы свалил, то не стоял бы теперь в чернобыльском тоннеле перед жутким громилой, исполненным по отношению к Доку самыми грязными, убийственными намерениями.
Док сделал три шага вперед, прищурился.
— Колись, рыжик, сколько тебе заплатили за убийство сталкера?
— Нисколько, я сам вызвался.
Он не врал, и Док в этом не сомневался. Но предложение, выходит, было — эдакий клич замочить сталкера-отморозка.
— Значит, для тебя убийство человека — спорт.
— Значит, для тебя убийство человека — спорт. Хорошая жизненная позиция. И Господа Бога ты, как я понимаю, на х… послал.
Рыжий пожал плечами и презрительно выдавил сквозь зубы:
— Много говоришь. Хотя… меня предупредили, что ты любишь поговорить.
— Да, а тебя не предупредили, что говорю я всегда по делу и дело умею делать?
— Так делай.
Да, с душевным равновесием у парня все было в полном порядке. Такую психику не прошибешь ни душевным разговором, ни брутальным оскорблением. Оставалось чистое искусство — искусство боя. Боя на ограниченном стенами тоннеля пространстве. Драки насмерть, очень далекой от киношных образцов Голливуда и Гонконга. Дуэли, где судьба поединка решается при первом же контакте. Где, как и в фехтовании, атака в три темпа
Сотвори бой! И бой начался. Пока его творил рыжий — ленивыми, грациозными, но мощными лоу-киками. Док отмахивался так же лениво и грациозно — вращательными движениями в колене. Смысл — сбить калечащую прямоту удара ноги противника легким отводящим боковым касанием колена. Разведка легким боем, но рыжему она надоела нескоро. Руки пока в ход не пускали. Док не подпускал рыжего на дистанцию удара рукой, а тот не особо стремился на эту дистанцию выйти. Но бесконечно так не могло продолжаться.
— Может, подеремся? — предложил Док и подарил рыжему ослепительную улыбку во все свои двадцать семь оставшихся во рту зубов.
— Подеремся, — хмыкнул рыжий и на последнем слоге «-ся» сделал классический подход-прыжок в стиле Майка Тайсона. Сотые доли секунды — и мгновенный боковой с правой. Док перестал бы уважать себя и своего сен-сея Сиротина, если бы не был готов к подобному. Но в те же сотые секунды он подсознательно, чисто автоматически удивился чересчур широкому размаху руки противника. Тело Дока жило сейчас своей жизнью. Управляла им не кора головного мозга, а мозжечок — образование, доставшееся человеку в наследство от динозавров. То образование, из которого исходят инстинкты, интуиция, «шестое чувство».
Док успел нырнуть под размах руки и выйти за спину противника. Это в рукопашной схватке победа. Победа!!! Все остальное Док творил уже не «на автомате», а совершенно осознанно, с почти садистским удовольствием. Короткий, жестко акцентированный тычок подошвой берцев в коленный сгиб правой ноги рыжего — и рыжий на коленях. Затем основанием открытой левой ладони толчок в затылок, в первый шейный позвонок, с приданием нужного направления. Нужное направление — стена тоннеля. И рыжий влепился высоким лбом в стену, секунд на пять потеряв ориентацию и ощущение реальной жизни. Док спокойно отошел назад на несколько шагов. «Укус кобры» — так подобный удар именовался в «кэмпо» — самой древней науке китайских единоборств. Может, потому «кэмпо» и стал основой ударной техники дзю-дзюцу. Древняя и надежная. А как все четко и образно — «Укус кобры!»
Док глянул на химеру. Та серой глыбой стояла позади и беспристрастно пялила свои желтые глазищи. Рыжий с трудом поднялся на ноги. Невидящим бессмысленным взглядом уставился в пространство.