На это следовало реагировать - и пусть в возможность большой войны Драгомиров не верил, считая американцев вполне вменяемыми противниками, оставлять за ними подобное преимущество он не мог. Не имел права.
- Предложения какие-то уже есть? - Черняховский мрачно наблюдал за шагающим по кабинету генсеком.
- Есть, как не быть. Навскидку, Триандафиллов прикинул, что надо усиливать дивизии и бригады первого эшелона. Нужна мобильность и огневая мощь - а значит, каждая должна получать средства усиления в бОльших количествах. Увеличивать автономность. Вплоть до батальона.
Опять же, нужно увеличивать количество диверсионных подразделений, чьей задачей будет охота на эти самые установки.
- М-да.
- Ага. Плюс, американцы выделяют огромные деньги на ракетные исследования. Боятся, что уйдем в отрыв. Значит, рано или поздно получат на вооружение межконтинентальную ракету. На это тоже надо реагировать. Потому как под прицелом оказывается вся наша территория. Даже глубокие тылы. Вводить децентрализацию в экономике, распределенные системы и все такое прочее. У меня, вон, целый институт этими вопросами занимается, - генсек махнул рукой на сваленные на столике в углу кабинета многочисленные папки. - В общем, сплошная головная боль.
- Ничего, прорвемся. Не страшнее Гитлера, - оптимистично заметил маршал. - Сам же говоришь, что не рискнут.
- Надеюсь, Иван Данилович. Ой, надеюсь! Да вот только проблема - по всем прикидкам, Гитлер тоже на нас нападать должен не был - ну самоубийство же, ведь в сорок первом СССР оставался сильнее Рейха, несмотря на все завоевания последнего. И по людям, и по технике, и по ресурсам. Ан нет, напал однако.
В любом случае, пораскинь мозгами. Может, к пятнице еще по поводу этих долбаных пушек какие-нибудь идеи возникнут.
- Сделаем, Богдан Сергеевич, - кивнул головой маршал, поднимаясь и протягивая генсеку руку.
Едва Черняховский скрылся за дверью, как затренькал телефон на столе.
- Товарищ Драгомиров, конструктора, по поводу самолетов.
- Пусть входят.
Вопросы с военной авиацией тоже требовали пристального внимания советского лидера - так же, как и тысячи других вопросов. Но конкретно эта задача вызывала у вчерашнего пилота неподдельный интерес. Все же, лишившись неба, он старался не выпускать из рук дела, происходящие в царстве ВВС и соответствующих КБ. Ну, хоть какая-то радость человеку, чья жизнь была расписана по минутам на много лет вперед.
* * *
Мгновения прошлого. Москва, лето 1938-го года.
- Таким образом, принимая во внимание все вышесказанное, я считаю обоснованным использовать имеющиеся танки устаревших конструкций для переделки в артиллерийские тягачи и самоходные противотанковые установки, - Уборевич закончил длинный монолог, длящийся по меньшей мере половину часа, и, сняв очки, протер вспотевший лоб платком.
Тишина, стоящая в главном кабинете страны Советов, настораживала - если не сказать страшила. Здесь и сейчас его слушало все высшее руководство СССР - как военное, так и политическое. Во главе, естественно, с самим вождем, сейчас о чем-то глубоко задумавшимся и не обращающим внимания на погасшую трубку.
Тишина стояла не просто так. Всего какой-то час назад Иосиф Виссарионович в ярости буквально выгнал маршала Блюхера из кабинета. Посмотрев на присутствующего в кабинете Берию. Намек поняли все - и пусть товарищ Блюхер был раскритикован вполне себе заслуженно, да еще и пытался оправдаться, используя совершенно нелепые аргументы - нарываться на неприятности не хотел никто.
- То есть ви считаэте, что Красной Армии просто необходимы данныэ образцы тэхники, товарищ Уборевич? - вопрос Сталин задал совершенно нормальным тоном, по которому решительно невозможно было понять, понравилась ли вождю идея или нет.
* * *
- Двух ракет недостаточно. Точка. Минимум четыре. И пушечное вооружение, - Драгомиров буквально навис над конструкторами. - Две ракеты - это же смешно! Нет, это преступно!
Последняя фраза, вкупе с появившимся на совещании Берией, при этих словах поднявшим голову, заставила Артема Ивановича Микояна побледнеть.
- Я сбивал, бывало, и пять самолетов противника за один бой. Да, повезло. Но если бы у меня в принципе не было такой возможности? Что за идиотизм? Почему от пушечного вооружения решили отказаться? Бред! - припечатал генсек.
Возразить никто из присутствующих не решился.
- Значит, решили. В составе вооружения предусмотреть возможность подвеса до четырех ракет и обеспечить встроенную пушку. Калибра тридцать миллиметров. Если считаете, что существующие пушки вас не устраивают по тем или иным причинам - пишите докладную записку, будем решать. Но Советский Союз не будет принимать на вооружение беззащитный самолет, - в голосе генерального секретаря послышалась нешуточная угроза.
Срок сдачи проекта на государственные испытания - пятьдесят девятый год. Товарищ Малиновский, - Драгомиров повернулся к наркому обороны. - Будьте, пожалуйста, более внимательны в дальнейшем при подписывании технических заданий для нашей промышленности. А то товарищи все понимают только буквально. Если пушку не упоминали, значит, можно и не ставить.
Генеральный секретарь устало опустился в кресло. Пробежался глазами по открытому блокноту. Кивнул своим мыслям.
- С легким истребителем, надеюсь, разобрались. Теперь, что у нас с модернизацией Ту-95? Готовы самолет выпускать?
- Последние циклы испытаний будут пройдены к концу года. Замечания наркомата обороны учтены в полном объеме. Уже зимой можем начинать выпуск Ту-95М, - отчитался вскочивший Туполев.
- Это хорошо. Товарищ Малиновский, вопросы у вас какие-то есть?
- Решаемо в рабочем порядке, товарищ Драгомиров, - пожал плечами нарком.
Генеральный секретарь что-то отметил в блокноте.
- По дальнему перехватчику. В каком состоянии, товарищ Туполев?
- Полностью согласовали проект с Наркоматом. Уже начали работать над аэродинамикой. Продвигаемся довольно быстро.
- Надеюсь, хоть там у вас не две ракеты предусмотрено?
- Нет, товарищ Драгомиров. Четыре.
- Хорошо.