- Никитский теперь возле Чернигова. На нас он никак не может напасть, потому что у нас гарнизон. Понятно? Гар-ни-зон.
- Что такое гарнизон?
- Гарнизон не знаешь? Это... как бы тебе сказать... это...
- Тише! Слышишь? - прошептал вдруг Генка.
Миша перестал жевать и прислушался. Где-то за домами раздавались выстрелы и тонули в синем куполе неба. Завыл на станции гудок. Торопясь и
захлебываясь, затараторил пулемет. Мальчики испуганно притаились, потом раздвинули листву и выглянули из шалаша.
Дорога на Носовку была покрыта облаками пыли, на станции шла стрельба, и через несколько минут по опустевшей улице с гиком и нагаечным
свистом пронеслись всадники в барашковых шапках с красным верхом. В город ворвались белые.
6. НАЛЕТ
Миша спрятался у Генки, а когда выстрелы прекратились, выглянул на улицу и побежал домой, прижимаясь к палисадникам. На крыльце он увидел
дедушку, растерянного, бледного. Возле дома храпели взмыленные лошади под казацкими седлами.
Миша вбежал в дом и замер. В столовой шла отчаянная борьба между Полевым и бандитами. Человек шесть повисло на нем. Полевой яростно
отбивался, но они повалили его, и живой клубок тел катался по полу, опрокидывая мебель, волоча за собой скатерти, половики, сорванные занавески.
И только один белогвардеец, видимо главный, стоял у окна. Он был неподвижен, только взгляд его неотрывно следил за Полевым.
Миша забился в кучу висевшего на вешалке платья. Сердце его колотилось. Сейчас Полевой встанет, двинет плечами и разбросает всех. Но
Полевой не вставал. Все слабее становились его бешеные усилия сбросить с себя бандитов. Наконец его подняли и, выкрутив назад руки, подвели к
стоявшему у окна белогвардейцу. Полевой тяжело дышал. Кровь запеклась в его русых волосах. Он стоял босиком, в тельняшке. Его, видно, захватили
спящим. Бандиты были вооружены короткими винтовками, наганами, шашками; их кованые сапоги гремели по полу.
Белогвардеец не сводил с Полевого немигающего взгляда. Черный чуб свисал из-под заломленной папахи. В комнате стало тихо, только слышалось
тяжелое дыхание людей и равнодушное тиканье часов.
- Кортик! - произнес вдруг белогвардеец резким, глухим голосом. Кортик! - повторил он, и глаза его, уставившиеся на Полевого, округлились.
Полевой молчал. Он тяжело дышал и медленно поводил плечами. Белогвардеец шагнул к нему, поднял нагайку и наотмашь ударил Полевого по лицу.
Миша вздрогнул и зажмурил глаза.
- Забыл Никитского? Я тебе напомню! - крикнул белогвардеец.
Так вот он какой, Никитский! Вот от кого прятал кортик Полевой!
- Слушай, Полевой, - неожиданно спокойно сказал Никитский, - никуда ты не денешься. Отдай кортик и убирайся на все четыре стороны. Нет -
повешу!
Полевой молчал.
- Хорошо, - сказал Никитский. - Значит, так? - Он кивнул двум бандитам.
Те вошли в комнату Полевого. Миша узнал их: это были мужики, которые кололи у них дрова. Они все переворачивали, бросали на пол, прикладами
разбили дверцу шкафа, ножами протыкали подушки, выгребали золу из печей, отрывали плинтусы. Сейчас они пойдут в Мишину комнату... Преодолев
оцепенение, Миша выбрался из своего убежища и проскользнул в зал.
В темноте на потертом плюше дивана, под валиком, Миша нащупал холодную сталь кортика.
Он вытащил его и спрятал в рукав, крепко зажав в
кулаке рукоятку кортика.
Обыск продолжался. Полевой стоял, наклонившись вперед, с выкрученными назад руками. Вдруг на улице раздался конский топот. На крыльце
послышались чьи-то быстрые шаги. В дом вошел еще один белогвардеец, подошел к Никитскому и что-то тихо сказал ему.
Никитский секунду молчал, потом нагайка взметнулась:
- На коней!
Полевого потащили к сеням. И вот, когда Полевой переступал порог, Миша нащупал его руку и разжал кулак. Рукоятка коснулась ладони Полевого.
Он притянул кортик к себе и вдруг взмахнул рукой и ударил переднего конвоира в шею. Миша бросился под ноги второму, тот упал на Мишу, а Полевой
прыгнул из сеней в темноту ночи...
Но Миша не знал, удалось скрыться Полевому или нет. Удар нагана обрушился на его голову.
7. МАМА
Миша лежал в кровати, прислушиваясь к отдаленным звукам улицы, доходившим до него сквозь чуть колеблющиеся занавески.
Идут люди. Слышны их шаги по деревянному тротуару и звучная украинская речь... Скрипит телега... Мальчик катит колесо, подгоняя его
палочкой. Колесо катится тихо, лишь постукивает на стыке...
Миша слышал все это сквозь какой-то туман, я звуки эти мешались с короткими, быстро забываемыми снами. Полевой - Белогвардейцы... Ночь,
скрывшая Полевого... Никитский... Кортик... Кровь на лице Полевого и на его, Мишином, лице... Теплая, липкая кровь...
Дедушка рассказал ему, как было дело. Отряд железнодорожников окружил поселок, и не всем бандитам удалось умчаться на своих быстрых конях.
Но Никитский улизнул. Полевого в перестрелке ранили, он лежит теперь в станционной больнице.
Дедушка потрепал Мишу по голове и сказал:
- Эх ты, герой!
А какой он герой? Вот если бы он перестрелял бандитов я Никитского взял в плен, тогда другое дело.
Интересно, как встретит его Полевой. Наверное, хлопнет по плечу и скажет: "Ну, Михаил Григорьевич, как дела?" Может быть, подарит ему
револьвер с портупеей, и они оба пойдут по улице, вооруженные и забинтованные, как настоящие солдаты. Пусть ребята посмотрят!
В комнату вошла мама. Она приехала из Москвы, вызванная телеграммой. Она оправила постель" убрала, со стола тарелку, хлеб, смахнула крошки.
- Мама, - спросил Миша, - кино у нас в доме работает?
- Работает.
- Какая картина идет?
- Не помню. Лежи спокойно.
- Я лежу спокойно. Звонок у нас починили?
- Починили.
- Ты кого видела? Славку видела?
- Видела.
- А Шурку-большого?
- Видела, видела... Молчи, прошу тебя!
Эх, жалко, что он поедет в Москву без бинтов! Вот бы ребята позавидовали! А если не снимать бинтов? Так забинтованному и ехать! Красота!
Умываться бы не пришлось...
- Мама, сколько я буду лежать?
- Пока не выздоровеешь.
- Я себя чувствую совсем хорошо. Пусти меня на улицу.
- Нельзя.
"Жалко ей, - мрачно думает Миша. - Лежи тут! Вот возьму и убегу". Он представлял себе, как мама войдет в комнату, а его уже нет.