Геббельс? Нет. Этот не пойдет. Этот фанатичен, этот будет стоять до конца.
Один из двух: Гиммлер или Борман.На кого же из них ставить? На Гиммлера?
Видимо, онникогданесможетпойтинапереговоры:онзнает,какой
ненавистью окружено его имя... Да, на Гиммлера..."
Именно в это времяГеринг,осунувшийся,бледный,сразламывающей
голову болью, возвращался к себе в Каринхале избункерафюрера.Сегодня
утром он выехал на машине к фронту, к тому месту, гдепрорвалисьрусские
танки. Оттуда он сразу же ринулся к Гитлеру.
- На фронте нет никакой организации, - говорил он, -полныйразвал.
Глазасолдатбессмысленны.Явиделпьяныхофицеров.Наступление
большевиков вселяет в армию ужас, животный ужас... Я считаю...
Гитлер слушал его, полузакрыв глаза, придерживая правой рукойлокоть
левой, которая все время тряслась.
- Я считаю... - повторил Геринг.
Но Гитлер не дал ему продолжать.Онтяжелоподнялся,покрасневшие
глаза его широко раскрылись, усы дернулись в презрении.
- Я запрещаю вам впредь выезжать на фронт! - сказал он своим прежним,
сильным голосом. - Я запрещаю вам распространять панику!
- Это не паника, а правда, - впервые в своейжизнивозразилфюреру
Геринг и сразу же почувствовал, как у него захолодели пальцы ног и рук.-
Это правда, мой фюрер, и мой долг сказать вам эту правду!
- Замолчите! Занимайтесь лучше авиацией, Геринг.И нелезьтетуда,
где нужно иметь спокойную голову, провидение и силу.Это, как выяснилось,
не для вас. Я запрещаю вам выезжать на фронт - отныне и навсегда.
Геринг был раздавлен и уничтожен, он чувствовал спиной, как вслед ему
улыбались эти ничтожества - адъютанты фюрера.
В Каринхале его уже ждали штабисты люфтваффе, - онприказалсобрать
своих людей, выходя из бункера.Но совещание начать не удалось:адъютант
доложил, что прибыл рейхсфюрер СС Гиммлер.
- Онпросилразговоранаедине,-сказаладъютантстойдолей
многозначительности,котораяделаетегоработустользагадочнойдля
окружающих.
Геринг принял рейхсфюрера усебявбиблиотеке.Гиммлербыл,как
всегда, улыбчив и спокоен.Он сел в кресло,снялочки,долгопротирал
стекла замшей, а потом без всякого перехода сказал:
- Фюрер больше не может быть вождем нации.
- А что же делать? - машинально спросил Геринг, не успев дажетолком
испугаться слов, произнесенных лидером СС.
- Вообще-то в бункере войска СС, -такжеспокойно,ровнымсвоим
голосом продолжал Гиммлер, - но не вэтом,вконечномсчете,дело.У
фюрера парализована воля.Оннеможетприниматьрешений.Мыобязаны
обратиться к народу.
Герингпосмотрелнатолстуючернуюпапку,лежавшуюнаколенях
Гиммлера.Он вспомнил, как в сорок четвертом егожена,разговариваяпо
телефону с подругой, сказала: "Лучше приезжай к нам, говорить потелефону
рискованно, нас подслушивают".
Он вспомнил, как в сорок четвертом егожена,разговариваяпо
телефону с подругой, сказала: "Лучше приезжай к нам, говорить потелефону
рискованно, нас подслушивают".Геринг вспомнил,каконтогдапостучал
пальцами по столу и сделал жене знак: "Неговоритак,этобезумие".И
сейчас он смотрел на черную папку и думал, что там может бытьдиктофони
что этот разговор через два часа будет проигран фюреру, - тогда - конец.
"Он может говорить все, что угодно, - думал Геринг о Гиммлере, - отец
провокаторов не можетбытьчестнымчеловеком.Онужезнаетпромой
сегодняшний позор у фюрера. Он пришел довести до конца свою партию".
Гиммлер, в свою очередь, понимал, что думает "наци N 2".Поэтому он,
вздохнув, решил помочь ему. Он сказал:
- Вы - преемник, следовательно, вы - президент.Таким образом,я-
рейхсканцлер.
Он понимал, что нация не пойдет за ним как за вождем СС. Нужна фигура
прикрытия.
Геринг ответил - тоже автоматически:
- Это невозможно... - Он помедлил мгновение идобавил,оченьтихо,
рассчитывая, что шепот не будет записандиктофоном,еслионспрятанв
черной папке: - Это невозможно.Один человек должен быть и президентоми
канцлером.
Гиммлер чуть улыбнулся, посидел несколько мгновениймолча,апотом
пружинистоподнялся,обменялсясГерингомпартийнымприветствиеми
неслышно вышел из библиотеки...
15.2.1945 (23 часа 54 минуты)
Штирлиц спустился из кабинета в гараж. По-прежнему бомбили, но теперь
где-то в районе Цоссена - так ему, вовсякомслучае,казалось.Штирлиц
открыл ворота, сел зарульивключилзажигание.Усиленныймоторего
"хорьха" заурчал ровно и мощно.
"Поехали,машинка",-подумалонпо-русскиивключилрадио.
Передавали легкую музыку.Вовремяналетовобычнопередаваливеселые
песенки.Это вошло в обычай: когда здоровобилинафронтеилисильно
долбали с воздуха, радио передавало веселые, смешные программы. "Ну, едем,
машинка.Быстро поедем, чтобы не попастьподбомбу.Бомбычащевсего
попадают в неподвижные цели.Поедем со скоростью семьдесяткилометров-
значит, вероятность попадания уменьшится именно в семьдесят раз..."
Его радисты - Эрвин и Кэт - жили в Кепенике, на берегу Шпрее. Они уже
спали, и Эрвин и Кэт.Они в последнее время ложилисьспатьоченьрано,
потому что Кэт ждала ребенка.
- Ты славно выглядишь, - сказал Штирлиц, - ты относишься к тем редким
женщинам, которых беременность делает неотразимыми.
- Беременность делает красивойлюбуюженщину,-ответилаКэт,-
просто ты не имел возможности это замечать...
- Не имел возможности, - усмехнулся Штирлиц, - это ты верно сказала.
- Тебе кофе с молоком? - спросила Кэт.
- Откуда молоко? Я забыл привезти вам молока.