Ты бы для начала хоть свет выключила. Как насчет удара молнии сквозь потолок этой
спичечной коробки? Чтобы покончить с тобой, дом можно поджечь или просто убить тебя током. А может, так тебя напугать, чтоб заставить выскочить
на дождь и попробовать преодолеть эти десять миль до Лейк Джорджа? Тебе ведь нравится быть одной, не так ли? Ну ка, попробуй, сможешь?» Комната
снова окрасилась в бело голубой цвет, и прямо над головой раздался взрыв, от которого чуть не лопнули барабанные перепонки, но на этот раз
раскат грома был более продолжительным и грохот его был подобен неистовой канонаде, от которой в баре задребезжали стекла и стаканы с чашками, а
деревянные конструкции дома заскрипели от давления звуковых волн.
Я почувствовала слабость в ногах, с трудом дотащилась до ближайшего стула и села на него, обхватив голову руками. Как я могла быть такой глупой,
такой безрассудной? Если бы хоть кто нибудь пришел и побыл со мной, хоть кто нибудь сказал мне, что это всего навсего гроза! Но ведь это не
просто гроза! Это катастрофа, конец света! И все против меня! Надо что то делать, сейчас же, сию секунду. Кто то должен мне помочь! Но Фэнси
рассчитались с телефонной компанией, и связь отключили. Оставалась только одна надежда! Я побежала к двери, схватилась за рубильник, зажигавший
над дверью табло с красной неоновой надписью «Добро пожаловать» или «Свободных мест нет». Может быть, кто нибудь окажется на дороге? Кто нибудь,
кто был бы рад укрыться от грозы. Но как только я опустила ручку рубильника вниз, молния, которая следила за мной, ослепительно сверкнула и,
когда раздался удар грома, какая то гигантская рука схватила меня и бросила на пол.
2. Милые сердцу воспоминания
Очнувшись, я сразу же поняла, где нахожусь и что произошло: я прижалась к полу, ожидая еще одного удара и оставалась в таком положении около
десяти минут, прислушиваясь к шуму дождя и размышляя о том, каковы будут для меня последствия электрического шока: стала ли я инвалидкой, быть
может, он сжег изнутри, сделал ли так, что у меня теперь не будет детей или выбелил мои волосы? А может, мои волосы совсем сгорели? Я коснулась
рукой головы. Все было в порядке, только на затылке я нащупала шишку. Попробовала осторожно подвигаться. Ничего, кажется, сломано не было.
Никаких повреждений. В этот момент стоящий в углу большой холодильник фирмы «Дженерал электрик» заработал, издавая приятный домашний звук, и я
поняла, что мир все еще существует и что гроза прошла. Испытывая слабость, я поднялась на ноги и огляделась, ожидая увидеть картину хаоса и
разрушений. Но все было так, как я «оставила» – солидно выглядевший стол администратора, металлическая настольная полка с книгами в мягкой
обложке и журналами, длинная стойка кафетерия, десяток аккуратных столиков с окрашенными во все цвета радуги столешницами и неудобными
металлическими стульями, большой сосуд с холодной водой и сверкающий кофейник – все на своих местах, все совершенно обычно, как всегда.
Единственным свидетельством разрушительного урагана, который только что обрушился на меня и эту комнату, была дыра в окне и растекающаяся по
полу лужа воды. Ураган? О чем я говорю? Разрушительный ураган был только в моей голове! Была гроза. Сверкали молнии и гремел гром. Я была
напугана сильными раскатами грома до смерти, как ребенок. Как идиотка, я схватилась за электрический выключатель, не дождавшись даже промежутка
между вспышками молний, наоборот, выбрала момент, когда надо было ожидать новой вспышки. Из за этого я потеряла сознание. Так мне и надо,
глупой, несмышленой напуганной кошке! Но подождите, может, я поседела? Рванувшись к сумочке, лежавшей на столе, я зашла за стойку бара,
нагнулась и посмотрела в длинное зеркало под полками.
Из за этого я потеряла сознание. Так мне и надо,
глупой, несмышленой напуганной кошке! Но подождите, может, я поседела? Рванувшись к сумочке, лежавшей на столе, я зашла за стойку бара,
нагнулась и посмотрела в длинное зеркало под полками. На меня смотрели глаза – голубые, ясные, но расширенные от страха. Ресницы и брови были на
месте и – темные. Вот так! Я достала расческу и небрежно провела ею по волосам, потом спрятала расческу в сумку и защелкнула замок.
Мои часы показывали почти семь. Я включила радио и пока радиостанция УОКО пугала своих слушателей – линии электропередач вышли из строя, уровень
реки Гудзон у Глен Фолз угрожающе поднимается, – упавший вяз заблокировал дорогу № 9 у Саратога Спрингс, ожидается наводнение в Меканиквилле –
заделала дыру в окне с помощью картона и клейкой ленты, достала тряпку и ведро, вытерла лужу на полу. Потом я побежала по крытому переходу к
домикам, зашла в свой номер 9, справа по направлению к озеру, разделась и приняла холодный душ. Падая, я испачкала свою териленовую блузку,
поэтому теперь простирнула ее и повесила сушить.
Я уже почти забыла о своих страхах и грозе и о том, что вела себя как глупая гусыня, и опять мое сердце пело в ожидании вечера, который мне
предстояло провести в одиночестве; и завтрашнего дня, когда я буду предоставлена сама себе. Поддавшись порыву, я надела самый прекрасный наряд:
черные бархатные брюки в стиле «Тореадор» (сзади на брюках была вшита молния – выглядела она довольно вызывающе, да и сами брюки были чрезмерно
обтягивающими) и связанный из золотистых ниток свитер «Камелот», с широким отстающим от шеи воротником; о лифчике я при этом и не вспомнила.
Глянув в зеркало и полюбовавшись собой, я подвернула рукава до локтей, надела золотистые сандалии фирмы «Феррагамо» и быстренько вернулась в
вестибюль. В литровой бутылке «Джентльмен из Виргинии», которой мне хватило на две недели, оставался как раз стаканчик. Я положила лед в один
хрустальный бокал и вылила в него остатки виски, все до капли. Затем подтащила от администраторской стойки поближе к радиоприемнику самое
удобное кресло, включила радио, закурила одну из пяти оставшихся у меня сигарет «Парламент», сделала глоток и свернулась клубочком.
Реклама. Все для кошек. Кошкам очень нравится еда из печенки, приготовленная фирмой «Пусси фуд»… Радио мурлыкало, скрадывая неумолчный шум
дождя, который усиливался, когда сильный порыв ветра бросал дождевые капли, словно крупную картечь в окна и слегка при этом сотрясал здание. Все
было так, как я себе и представляла – от непогоды меня надежно защищают стены, мне уютно и весело в этой сверкающей огнями и хромом комнате. По
УОКО возвестили о начале 40 минутной программы «Музыкальный поцелуй». И вдруг группа «Кляксы» стала исполнять песенку «Кто то раскачивает лодку
моей мечты», и я вновь увидела себя там, на Темзе, пять лет назад, мы медленно плывем в лодке мимо Королевского острова, вдали виднеется
Виндзорский замок, Дерек не спеша гребет, а я вожусь с переносным проигрывателем. У нас было только десять дисков и когда наступала очередь
долгоиграющей пластинки, записанной «Кляксами», и начинала звучать мелодия «Лодка моей мечты», Дерек обязательно просил: «Поставь это еще раз,
Вив», – и мне приходилось опускаться на колени и ставить иголку на то место, где начиналась эта песенка.
Словом, на глазах у меня выступили слезы, – не из за Дерека, а из за сладкой боли воспоминаний о мальчике и девочке, о ярких лучах солнца, о
первой любви с ее наивными мотивами и любительскими фотографиями, с письмами «Запечатано поцелуем».