То есть вид,
конечно, делало, и функции соответствующие наштабвозлагало,
ноуровеньэтойаналитики был, прямо скажем... Тот факт, что
руководители этим уровнем вполне удовлетворялись, говорил об их
невзыскательности и нетребовательности. И отом,кстати,что
вообще-тоони аналитическую работу в грош не ставят и смысла в
ней никакого не видят. Наверное, случилось чтотоизрядавон
выходящее,разпотребовалсяаналитический материал, да еще в
течение двадцати минут.
Разумеется, вустановленныйначальникомсрокНастяне
уложилась.Изотведенного ей времени пятнадцать минут ушли на
поискисвободногокомпьютера.Ещечерезпятьминутмайор
Каменскаякакчеловекдисциплинированныйпозвонила Барину и
доложила,чтосправканеготоваиейнужноещеминут
двадцать--двадцать пять. Барин помолчал, потом сказал, что ждет
материалкак можно скорее, но голос у него при этом был такой,
словно ему сообщили, что весь годзарплатудаватьнебудут.
Настяпонимала,что шеф недоволен, переживала из-за того, что
задерживает выполнение срочного задания, нервничала, ошибалась,
а от этого нервничала еще больше. Наконец материал был готови
распечатан.Онасложилалисты в папку и помчалась к кабинету
Мельника. Метров за тридцать до двери начальника оназамедлила
шаг,стараясьотдышаться,чтобынепредставатьпред ясные
руководящие очи красной, растрепанной и запыхавшейся. Тем более
в кабинете у Барина вполне может оказаться кто-то посторонний.
Вежливо постучавшись, она вошла в кабинет, гдемноголет
сиделВикторАлексеевичГордеев,и оторопела. За столом, на
месте Гордеева, сидел, конечно, Владимир Борисович Мельник,но
этобылопокрайнеймере ожидаемо. А вот человека, сидящего
сбоку, за приставным столом для совещаний, Настяужникакне
ожидала здесь увидеть, хотя и знала, что он бывает на Петровке,
инередко.НеужелиэтодлянегоБаринтак расстарался со
справкой? Да нет, быть этого неможет,одернуласебяНастя.
Наверное, Леня пришел по своим делам, а вопрос с аналитическими
материалами возник параллельно. Просто совпало по времени.
--Разрешите, Владимир Борисович? -- сказала она, подходя
к столу начальника и протягивая ему папку с материалами.
-- Очень долго,--сухоответилМельник.--Ввашем
подразделении всегда такой уровень оперативности?
-- Нет, обычно он еще ниже, -- так же сухо ответила Настя.
-- Сегодняя постаралась работать быстрее, чтобы произвести на
вас хорошее впечатление. Товарищ полковник, если бы уменяна
рабочемстолестоялкомпьютер,справка была бы готова через
десятьминут.Мнепришлосьискатьместо,чтобысделать
материал.Львинаядолявремени,которое вы мне отвели, была
потрачена на беготню по коридорам.
Она старалась не смотреть наЛеонидаПетровича.Забыть,
чтоэтоееотчим. Забыть, что это муж ее матери.
Забыть,
чтоэтоееотчим. Забыть, что это муж ее матери. Забыть, что
это человек, которыйеевырастиливоспитал,которогоона
горячолюбила и всю сознательную жизнь называла папой. Забыть,
что они виделись несколько дней назад, авближайшуюсубботу
мамаиЛеняждутНастюсмужем на обед. Ей было неприятно
получать выволочку в присутствии отчима.
-- Я могу быть свободна, Владимир Борисович?
-- Да, идите, -- кивнул Мельник, не глядя на нее.
Настя вернулась к себе, чувствуя, каквнутриунеевсе
кипитотярости.Хотьбыспасибосказал,утюгржавый.
Интересно, он знает о ее родстве с Леней или нет? Наверное,не
знает, иначе обязательно отпустил бы какую-нибудь плоскую шутку
по этому поводу. У Насти пока еще не было возможности проверить
остротучувства юмора у нового начальника, но она была заранее
уверена: шутки Барина могут быть только плоскими.
Она попыталась взять себя в рукииуспокоиться.Достала
кипятильник, сунула его в высокую керамическую кружку с водой и
включила. Надо выпить кофе и остыть. Господи, ну почему Колобок
их бросил? Почему ушел, отдав на растерзание этому... Она стала
искатьтерминпоязвительнее,ноничегоумногов голову не
приходило одно слово -- Барин. Лучше и не скажешь.
Вода в кружке уже закипела, когда дверьраспахнулась.На
порогестоялЛеонидПетрович,ивид у нею был одновременно
смущенный и насмешливый.
-- Привет, папуля, -- улыбнулась Настя. -- Кофе будешь?
-- Давай.
Отчим снял дубленку, небрежно бросил ее на свободный стол,
стоящий в углу, и подошел к Насте, чтобы расцеловать ее.
-- Эй, да ты вся в испарине,--озабоченнозаметилон,
коснувшись губами ее лба. -- Не заболела ли?
--Нет,неволнуйся.Этоотбеготнииотзлости
одновременно. Ну как тебе нравится этот самодур? Двадцать минут
-- и все, хоть сдохни. Что у него за пожар, не знаешь?
-- Ребенок, не сердись... -- Леонид Петровичпомялся.--
Этодляменя. Что -- для тебя? -- не поняла Настя. -- Справка
для тебя?
-- Ну да. Я же прихожу к вам регулярно каждый месяц, прошу
всякиематериалы,которыеможноиспользоватьвучебном
процессе.Собираюс миру по нитке передовой опыт и все такое.
Пришел-то я к Гордееву, я ж не знал, что с сегодняшнегодняу
васновыйначальник. Ты мне говорила, что Виктор уходит, но я
не думал, что так скоро... Одним словом, зашел в кабину, смотрю
-- там чужой кто-то. Представился, объяснил, зачем пришел. А он
тут же принялся кнопкинажиматьиуказаниядавать.Честное
слово,яегонепросилоб этом и уж тем более не требовал,
чтобы материалы мне дали через двадцатьминут.Этобылаего
инициатива.
--Нуконечно,--злосказалаНастя.--Он проявил
инициативу, а ты с удовольствием ее поддержал.