Не знаю, может быть прошло минут двадцать,когдарядомзатормозила
милицейская машина с крупными буквами по борту"ГАИ".Старшийлейтенант
милиции, улыбчатый азербайджанец, уже предвкушая крупный штраф, который он
сейчас сорвет с меня заостановкунаправительственнойтрассе,лениво
вышел из машины и подошел ко мне:
- И в чем дело? - спросил он нараспев. - Да-акументы!
Я смотрел на него, понимая, что только он и можетбытьсейчасмоим
спасеньем. Нужно было только выбрать правильный тон в разговоре сним.Я
молча вытащилизкарманакрасноеудостоверение"Комсомолки",гдена
кожаной обложке, кроменазваниянашейгазеты,былозолотомвытеснено
магическое: "ЦК ВЛКСМ". Я показал ему эту краснуюкнижку,ионтутже
изменил тон:
- Ждете кого-нибудь?
- Вотчто,старшийлейтенант,-сказаля.-Глупостьуменя
получилась, бензин кончился. Отлей мне пару литров,-якивнулнаего
милицейскую "Волгу". - Я заплачу.
Лейтенант сокрушенно покачал головой:
- Зачем обижаешь, дорогой? Пару литров для "Комсомольской правды"мы
еще можем даром дать. Шланг есть?
Откуда я мог знать, есть у Изи шланг или нет?Яоткрылбагажник-
оказалось,чтотамдажезапаскинет,нетолькошланга.Лейтенант
укоризненно взглянул мне в глаза.
- Ладно, - сказал он и тут же милицейским жезлом остановил проехавшую
мимо машину. Через пару минут, перегородивсвоимимашинамидвижениена
шоссе,мыпоставилиихтак,чтобыегобензобакбылрядомсмоим
бензобаком,ашлангом,взятымувладельцатретьеймашины,старший
лейтенант сам перекачал мнеизсвоейгаишноймашинынаверноеполбака
бензина.
Я было сунулвсе-такирукувкарманзаденьгами,нолейтенант
взглядом перехватил этот жест, и я понял, что ондействительнообидится,
если я опять предложу ему деньги. Я пожал ему руку, сел в машину ипогнал
по шоссе. Теперь, с разрешения родной милиции,явыжалпедальгазадо
отказа. Стрелка спидометра завалилась вправо - 130, 135, 140...Казалось,
легкая, даже без всякого груза в багажнике,машинасейчасоторветсяот
асфальта, взлетит. А на автотрекеВАЗаменяуверяликогда-то,чтона
большихскоростях"Жигули"будутстелитьсякземле,конструкторы
хреновы!..
Быстро темнело, я включил ближний свет и, плавно вписавшись в поворот
к Песчаной косе, вымахнул на старую грунтовуюдорогу,убегавшуювдюны
Песчаной косы. Рядом струились рельсы электрички, асампоездпунктиром
виден был вдали, на конечной остановке. Уже не жалея Изину машину, я снова
дал максимальный газ. Баранку пришлосьдержатьдвумяруками,аспиной
упереться в сиденье так, чтобы наухабахоттряскиневыбитьголовой
потолок.
Я был уверен, что знаю место, где должны быть Сашка и Лина.Песчаная
коса заканчивается двумя небольшими скалами -КаменнымСедлом,заними
есть крохотный ЗаливВлюбленных.Там,укрывшисьотпостороннихглаз,
десятилетиямицелуютсяпоколениявлюбленных,ясамтампервыйраз
поцеловался с девочкой из девятого класса...
Электричка отошла от станции и двинулась мне навстречу. Все!Неужели
я опоздал?
Спустя минуту я уже под®езжалкпустыннойстанции"Пляж",откуда
только что уехали последние курортники. Станция была пуста,пляживокруг
нее - тоже. Здесь же кончалась и грунтовая дорога, и дальше, доКаменного
Седла были только песчаные дюны и мокрая кромка берега.Ябросилмашину
влево, к самой воде и, поднимая колесами фонтаны брызг, покатилкЗаливу
Влюбленных. Когда моя машинавымахнулаиз-заКаменногоСедлавЗалив
Влюбленных, я увидел картину, которой боялся больше всего:наопустевшем
пляже здоровые парни Рамиз и Сикун прижимали к земле избитого СашкуШаха,
Рамиз держал у Сашкиного горла нож, чтобы тот не рыпался, а встороне,у
воды, Мосол насиловал Лину. Девчонка кусалась, извивалась ужом, поджав под
себя коленки, а Мосол выламывал ей руки,билкулакомсзажатымвнем
браунингом и кричал:
- Убью! Я тебя выиграл! Убью!
Другой рукой он все пытался стянуть с себя брюки...
Явключилфары,нажалклаксонибросилмашинупрямонаэту
барахтающуюся у кромки воды пару - Лину и Мосола. В сумраке вечераимне
было видно, что это за машина-милиция?частник?дружинники?Боковым
зрением я видел, как Рамиз и Сикун тут же оставили Сашку и кинулись наутек
через Каменное Седло. Но Мосол...
Этот парень не терял голову вострыеминуты.Ослепленныйчетырьмя
фарами мчащегося на него автомобиля, он вскочил, прижалксебеЛину,и
отчетливо, чтобы мне было видно вмашине,приставилбраунингкголове
девушки.
Я ударил по тормозам. Машина зарылась в песок в двух метрах от Лины и
Мосола. Сквозь слепящий свет фар им не видно было,ктосидитвмашине.
Изнутри машины я видел избитую Лину вразорванномкупальнике,голую,с
детской грудью, пушистым лобком, кегельно-стройныминогами,иМосола-
расхристанного, с полуспущенными брюками, одной рукой он цепко прижималк
себе Лину, другую, с браунингом держалуеелица.Увидев,чтомашина
остановилась и смысл его жеста достаточноясентем,ктосидитвнутри,
Мосол выждал короткую паузу и стал медленно, вместе с Линой,тащаееза
собой, отходить в сторону, из-под света фар. Боясь за Лину,янеподвижно
сидел в машине, подавшись всем теломвперед,почтиприжавшисьлицомк
стеклу машины. В конце концов, пусть он сбежит, лишь бы ее оставилживой.
Но в ту секунду, когда Мосолужеступилвграньмеждусветомфари
вечерним сумраком, сильное тело коротко метнулось к нему из мрака иобоих
- и Мосола и Лину - сбило с ног.