Даже
самым старым и опытным скупщикамдрагоценностейвМосквеэтиброшии
кулоны никогда на глаза не попадались.
К двенадцатидня,прервавсвоепутешествие,Светловпообедалв
ресторане Союза художников. Выйдя изресторананаГоголевскийбульвар,
Светлов вдруг схватился за свою лысеющую голову: "Мама родная!Какжея
забыл?!". Онстоялвозлестарогодома,гдезнаменитаякропоткинская
булочная, и в этом доме чуть ли не с дореволюционных времен живет одиниз
искуснейших ювелиров столицы - Эммануил Исаакович Синайский.
Светловпочтибегомвзбежалнавторойэтаж.Такиесть,вот
почерневшая медная табличка "ЮвелирЭ.И.Синайский".Светловнетерпеливо
нажал звонок.
-Ма-а-ар-ратА-ле-ексе-ич!Да-ара-агу-уша!Какимисудьбами?-
Высокий подтянутый старикан, одно лицо с Вертинским, широкими театральными
жестами обнимает старого знакомого, грассируя и чуть заикаясь.
И пока молоденькая пышечка ("Племянница, МаратАлексеич,племянница
из Владикавказа, не подумайте что-нибудьэдакое!")привычносервировала
закуску под коньячок, водочку и наливку, Синайский,рассказываякакие-то
байки, которых он знал тысячи, рассматривал в лупу драгоценности.
- Послушайте, моой дрр-рагой, откуда эти сокр-ррровища? Поделитесьс
глупым стар-рр-рикашкой.
- Вы меня спрашиваете? - в тон ему ответил Светлов. - А для чего же я
к вам пришел?
- Нет, правда. Вы поймали какую-нибудь кр-рр-рупную золотую рр-рыбку?
- Мелких не ловим, Эммануил Исаакович.
- Да уж, да-аа-агадываюсь! А что же нужно от меня?
- Вы когда-нибудь видели эти вещицы?
- Ка-анкр-рр-ретный вопр-рр-росик, пр-рр-рямо скажем. Слушайте, Марат
Алексеевич, я от дел отошел, тихо себеживунаскр-рр-ромнуюпенсиюи
оч-ченьнебольшиесбер-рр-режения.Конечно,некоторыевамскажут:
Синайский - жук, денег ку-рр-ры не клюют, обеспечил идетейивнукови
пр-рр-равнуков! Какой-нибудь жлоб всегда найдется доносик настр-рр-рочить!
И - начнут тр-рр-рясти старика. Но я могу в этомслучаерассчитыватьна
вашу защиту от этой клеветы, Марат Алексеевич?
- Безусловно. - улыбнулся Светлов. Он был готовкэтомуторгу.Уж
если старик ставил какие-то условия, значит, знал что-то.
- Тогда выпьем, дар-рр-рагой. Р-рыбонька,племянничкамоязолотая,
налей нам по рюмочке...
Они выпили за "др-рружбу и взаимопонимание". Затем Синайский сказал:
- Поскольку вы уже взяли последнего владельца этих драгоценностей, то
я не вижу причин скрывать предыдущего. Она-то уж во всяком случаечестный
человек, и еесудитьнезачто.Живетсебенафамильныеценности,
припрятанные с прадедовскихвремен.Скромноживет,тихо.Однойтакой
вещицы ей на год жизни хватает.
- Кто же это?
-Этомоясамаястар-рр-риннаяклиенткаОльгаПетровна
Долго-Сабурова, ей теперь уже девяносто второй годокпошел,ноонаеще
очень бодра-с, оч-чень! У нихвродувсебылидолгожители.
Живетсебенафамильныеценности,
припрятанные с прадедовскихвремен.Скромноживет,тихо.Однойтакой
вещицы ей на год жизни хватает.
- Кто же это?
-Этомоясамаястар-рр-риннаяклиенткаОльгаПетровна
Долго-Сабурова, ей теперь уже девяносто второй годокпошел,ноонаеще
очень бодра-с, оч-чень! У нихвродувсебылидолгожители.Графского
происхождения потому что. Сестры ее младшие на военном кр-ррейсереуехали
в 17-м из Петрограда, и поныне здравствуют, а в Риме пансионатдержат.А
она не поехала с ними, у нее фамильные ценностибылигде-топрипрятаны.
Вот эти самые. Ни в одном музее не сыщете!Знаете,чьяэторабота?Их
крепостного ювелира Алексея Трофимова. Вот она на эти вещицы иживетвсе
годы пролетарской власти. С перерывом, конечно,стридцатьседьмогопо
пятьдесят шестой. Тогда она была на казенном довольствии. А как выпустили,
так раз в годок, примерно, стала она меня к себе приглашать, на Мещанку. И
я ей эти безделушки оценивал. То есть, в те годы, может, ипочаще,очень
она после лагеря к нашему брату-мужику была горячая, ну да теперь ужелет
десять как поостыла. Не так, чтобы совсем, но все-таки девяносто годовне
шутка-с! Налей нам, р-рыбонька, еще по р-рюмашке.
- А кто продавал для нее эти вещицы? Вы?
- Нет, батюшка, увольте. Я - нет. Она сама пр-родавала, яейтолько
цену называл и имел свои комиссионные - трипроцента,какположено.Но
только моя цена была ответственная, покупатель ей в этуценуверил,это
она мне много раз говорила.
- А кто покупатель? Вы его знаете?
- Мар-рат Алексеевич! Тут у нас недопонимание. Я думал,чтовыкак
раз и взяли этого покупателя и,можетбыть,дажемнепокажете.Яуж
сколько лет хочу посмотреть на человека, который, неторгуясь,беретпо
моей цене все эти вещицы. Графиня от меня еговсевсекретедержит.А
теперь, выходит, вы сами его ищите.
- Ищем, - сознался Светлов. - Где она живет, ваша Долго-Сабурова?
-Н-да,накололивыстаричка,пр-рр-раво-слово.ГрафиняОльга
ПетровнаДолго-Сабуровапоследниедевяностолетзавычетомгодов
заключения живет в своем бывшемсобственномдоменаПервойМещанской.
По-новому, это Проспект Мира, 17. Квартиру ей,можносказать,отвсего
трехэтажного домаоставили-толькооднукомнатунатретьемэтаже.
Извольте коньячку?
- Не обижайтесь, Эммануил Исаакович. Мне ехать пора.
-Кграфине?Несмеюзадерживать.Рр-рыбонька,налейпосошок
Мар-рр-рату Алексеевичу...
Через двадцать минут Светлов былнаПроспектеМира,аещечерез
десять минут выяснилось, что жилица квартиры-комнатыN-17графиняОльга
Петровна Долго-Сабурова скончалась неделю назад и квартиру теперь занимает
жэковский слесарь-водопроводчик Раков.