В конце 1901 - начале 1902 годов полковник Батюшин, глава русской военной разведки в Варшаве, узнал, что Редль был не очень разборчивым в
своих связях гомосексуалистом, правда, об этом не подозревали ни его друзья, ни его начальство. С помощью шантажа и подкупа ему удалось
завербовать Редля в качестве внедренного агента. Впоследствии этот же прием был взят на вооружение и КГБ. На деньги, которые он получал от
русских, Редль приобретал автомобили не только для себя, но и для своих любовников, в частности, для своего любимчика, молодого офицера
уланского полка, которому он также платил 600 крон в месяц.
Среди наиболее ценной информации, переданной им за десять лет шпионской деятельности до его разоблачения и последующего за ним самоубийства в
1913 году, были мобилизационные планы австрийского командования для проведения военных операций против России и Сербии. (43)
Царские дипломаты и консулы также иногда упражнялись в шпионской работе, время от времени собирая материалы, имеющие военное значение. Но,
отражая плохое общее взаимодействие между Военным министерством и Министерством иностранных дел, сбор разведывательной информации военными и
дипломатами был плохо скоординирован. Военные делали главный упор на использование разведчиков, не уделяя должного внимания перехвату и
расшифровке разведывательной информации. Своей первой крупной победе на Восточном фронте под Танненбергом в августе 1914 года немцы были обязаны
поразительной глупости русских, которые посылали все свои распоряжения по радио открытым текстом. Сначала немецкие радисты слушали радиообмен
противника из простого любопытства.
Первым же, кто понял значение этого открытия, был немецкий офицер, полковник Макс Хоффман, которого впоследствии назвали архитектором победы.
Под Танненбергом служба перехвата впервые сыграла решающую роль в обеспечении военной победы. Как писал впоследствии Хоффман, благодаря
перехвату «мы знали о всех планах русских». Словно во время штабных игр, русские оказались в кольце противника, который был в курсе каждого их
шага.
(44)
«Охранка» была не единственной службой, занимавшейся сбором внешней разведывательной информации и «активными действиями». Существовала целая
армия агентов, состоявшая из иностранных журналистов, которые были подкуплены Министерством финансов для обеспечения беспрепятственного
поступления огромных иностранных займов, в которых так нуждался царский режим и экономика России, и для снятия всех подозрений, возникавших у
западных вкладчиков относительно безопасности их капиталов. В большинстве европейских стран до 1914 года считалось вполне нормальным такое
явление, как правительственное «субсидирование» дружественных иностранных газет. В докладе французского парламента, составленном в 1913 году,
несмотря на некоторые критические замечания в адрес разведывательных служб, отмечалась «неоспоримая» необходимость подобного «субсидирования». В
этом смысле Россия занимала первое место в
Европе, а поскольку Франция была самым большим иностранным вкладчиком в довоенную Россию, главным объектом деятельности Министерства финансов
была французская пресса. Артур Раффалович, представитель Министерства финансов в Париже, подкупил все крупнейшие французские газеты, за
исключением социалистической (впоследствии коммунистической) газеты «Юманите». К марту 1905 года поражение русской революции и неудачи России в
войне против Японии настолько подорвали доверие французских кредиторов и бизнесменов, что Раффаловичу приходилось в месяц раздавать взяток на
сумму около 200.
К марту 1905 года поражение русской революции и неудачи России в
войне против Японии настолько подорвали доверие французских кредиторов и бизнесменов, что Раффаловичу приходилось в месяц раздавать взяток на
сумму около 200. 000 франков. В этом ему помогал министр иностранных дел Франции Делькассе.
Результаты деятельности агентов, оказывавших влияние на те или иные круги, практически не поддаются оценке. Также очень трудно оценить,
насколько важен подкуп прессы. Как бы там ни было, несмотря на щедрость Раффаловича, в марте 1905 года французские банки прекратили все
переговоры относительно дальнейших займов России. Тем не менее, к 1914 году 25% французских внешних вложений приходилось на Россию
(правительственные займы составляли 4/5 этой суммы), в то время как все страны огромной французской империи довольствовались 9%. Без поддержки
прессы кризисы доверия, подобные тому, который закрыл французские кредиты России в марте 1905 года, случались бы гораздо чаще. (46)
Хотя система внешней разведки царской России была плохо скоординирована, она заложила основу для советской разведки. Самые разнообразные
«активные действия» и средства сбора разведывательной информации были основными инструментами ее деятельности. Она была первой в мире в области
перехвата и дешифровки и использовании шпионской агентуры в помощь сотрудникам службы дешифровки. А Альфред Редль был первым из огромной армии
иностранных внедренных агентов («кротов»), которые сыграли главную роль в операциях советской внешней разведки в тридцатые годы. Помимо случая с
Редлом, царская разведка дала советским разведывательным органам еще один пример, убедивший их в целесообразности использования внедренных
агентов в качестве мощного оружия для борьбы со своими противниками. После Февральской революции в руки большевиков попали архивы «охранки», из
которых они узнали, что еще до раскола Российской социал-демократической рабочей партии на большевиков и меньшевиков в 1903 году «охранке»
удалось внедрить в их ряды больше своих агентов, чем в любую другую революционную группировку. (47) Информация о деятельности и организации
большевиков, которой располагала «охранка», была настолько подробной и полной, что даже та незначительная часть архива, которая уцелела после
Февральской революции, стала главным документальным источником для написания истории начального периода деятельности большевиков. Некоторые из
документов «охранки» впоследствии доставили ряд неприятностей Сталину, который, придя к власти, выдавал себя за самого верного последователя
Ленина. В действительности же еще в 1909 году он критиковал Ленина за некоторые теоретические «промахи» и «неправильную организационную
политику». В декабре 1910 года заграничная агентура в Париже перехватила письмо Сталина, в котором он все-таки решил поддержать Ленина.
Он писал, что ленинская линия была «единственно правильной», а самого Ленина охарактеризовал как «умного мужика». (48)
Предположения о том, что Сталин был агентом «охранки», судя по всему, не имеют под собой реальных оснований. Хотя и, не исключено, что
«охранка» пыталась завербовать его. Как бы там ни было, она имела достаточное количество своих агентов в партии большевиков. В 1908-1909 годах
из пяти членов большевистского комитета в Санкт-Петербурге, по крайней мере, четверо были агентами «охранки» (49). «Охранка» смогла внедрить
своих агентов и в другие антимонархические организации.