Не так давно он согласился познакомиться со своей "сестрой" и после этого взял
ее к себе переводчицей. Полковник относится к Ангелике строго официально, но это
вовсе не означает, что он не испытывает к ней своего рода симпатии. Иоахим фон
Зальц занимает значительную должность в абвере не только потому, что принадлежит
к знатному роду, — он показал себя с лучшей стороны на дипломатической службе в
Англии и Франции.
Помедлив, фрау Дитмар сказала доверительно:
— Мария Бюхер — моя подруга, и я могла бы не рассказывать вам всего этого. Кроме
того, здесь имеется еще одно обстоятельство. В свое время Фридрих и Ангелика..
Мне кажется, лучше вам это знать и, конечно, забыть, если... — фрау Дитмар
улыбнулась. — если у вас появятся какие-нибудь серьезные намерения. Вы сами
убедитесь. Я искренне люблю Ангелику — она чудесная девушка, хотя не лишена
некоторых странностей.
Откровенный рассказ фрау Дитмар об этой маленькой семейной истории не с лучшей
стороны рекомендовал Марию Бюхер и ее дочь, а слова о "серьезных намерениях"
довольно цинично раскрывали причину приглашения на семейный праздник. Не слишком
обрадовал Иоганна и откровенный материнский эгоизм фрау Дитмар (ее Фридриху не
нужна была такая жена), и все же Вайсу было приятно, что выбор фрау Бюхер пал
именно на него. Значит, он сумел внушить ей такое о себе представление, какого
добивался, когда вез ее из кирхи. "Неплохая работа", — похвалил себя Иоганн и
тут же отметил, что мысленно произнес эти слова в той интонации, в которой
говорил их инструктор-наставник. Случилось это после того, как Иоганн, выполняя
урок, доказал ему, почему именно немцы — высшая раса, и подтверждал свои
суждения цитатами из выступлений Альфреда Розенберга — теоретика германского
фашизма. Докладывал он в двух вариантах: первый принадлежал рядовому солдату,
второй — офицеру вермахта.
— Хотя и сверхглупо, — усмехаясь, сказал наставник, — но в общем... — И произнес
с одобрением: — Неплохая работа.
И когда Иоганн пожаловался, что у него сейчас такое ощущение, будто он наелся
дерьма, инструктор-наставник сказал укоризненно:
— Неправильно реагируешь, Белов. Это уже их идеология. Презирать — пожалуйста,
но знать и понимать — твоя обязанность. Без этого ты среди них будешь казаться
неполноценным, и тогда ты там никаких перспектив на продвижение не получишь. И
не забывай: Иоганн Вайс — парень скромный, но себе на уме. За офицерский погон
может и на подлость пойти. — Торопливо добавил: — С нашей точки зрения, конечно,
а там это считается "лови момент". Человек человеку — волк, и так далее.
10
У фрау Марии Бюхер собрались, очевидно, самые близкие ее друзья — двое мужчин и
три женщины. Они называли друг друга только по именам, но при этом были
подчеркнуто вежливы и предупредительны. По их одежде и манерам трудно было
определить, что они собой представляют.
Пожилой человек по имени Герберт был в солидном двубортном пиджаке. На вязаном
жилете — цепочка. Он был преисполнен чувства собственного достоинства, и
мясистое лицо его выражало глубочайшее равнодушие ко всему на свете. Он говорил
какому-то хилому господину в смокинге, что англичанам после Дюнкерка
благоразумней всего заключить с фюрером мирный договор, с тем чтобы совместно
решить восточную проблему. За это фюрер может позволить им оставить себе
некоторые северные территории России, которые они оккупировали в свое время и
потом потеряли. Взамен Англия, разумеется, должна поделиться с Германией
некоторыми своими колониальными владениями.
Взамен Англия, разумеется, должна поделиться с Германией
некоторыми своими колониальными владениями.
Но хилый господин в смокинге по имени Пауль осторожно возражал, утверждая, что
фюрер сделает то, что не удалось Бонапарту. И немецкие солдаты будут так же
победоносно маршировать по улицам Лондона, как они маршируют сейчас по Парижу.
Дама в парчовом платье, с короткими, толстыми, как окорока, обнаженными руками,
перебивая этих двух собеседников, заявила очень авторитетным тоном, что фюрер,
хотя и ненавидит англичан, знает, что Черчилль считает Россию врагом номер один,
и господин Мосли обещал фюреру содействовать тому, чтобы общественное мнение
Англии склонилось в пользу исторических целей фюрера.
— Вильма — наш Риббентроп, — кивая на полную даму, сказала хорошенькая блондинка
в голубом куцем платье, открывающем колени.
Вилима с льстивой улыбкой ответила блондинке:
— Ты, Ева, как и наша прародительница, всегда выглядишь соблазнительно.
Очевидно, у господина бригаденфюрера появляется желание съесть яблоко, когда он
видит тебя.
Ева, польщенная, загадочно улыбнулась.
— Не стала бы отрицать.
Господин в смокинге обернулся, лениво поаплодировал:
— Браво, Ева!
Фрау Бюхер провозгласила, восхищенно глядя на Еву:
— О, Ева — самая обольстительная из валькирий! И хотя я женщина, я понимаю
бригаденфюрера.
На Вайса никто из гостей не обратил внимания, но фрау Дитмар встретили очень
почтительно. И искренне обрадовались ее приходу. И когда Ева, перед которой все
заискивали, крикнула: "К черту политику! В конце концов, мы женщины", — фрау
Дитмар строго поправила ее:
— Немецкие женщины, милая. — И, сев рядом с мужчинами, спросила: — Ну как,
Герберт, с кем мы будем воевать еще?
Пауль не дал Герберту ответить:
— Вы хотите спросить, фрау Дитмар, какие еще страны станут частью великой
Германии?
— Ах, оставьте! — недовольно оборвала его фрау Дитмар. — Вы тут не со своим
хозяином. Мы можем не валять дурака.
— Как жаль, что среди нас нет вашего Фридриха, — сказала блондинка. — Он
оказался таким серьезным юношей.
— Да, Фридрих, — подхватила Вельма, — он конечно, серьезный юноша, но если бы
ты, Ева, укоротила юбку еще на пять сантиметров...
— Юный штурмовик не выдержал бы штурма, — закончил с хохотом Пауль.
Из последующих разговоров Вайс понял, что господин Герберт служит
экспертом-оценщиком в конторе "Пакет-аукцион", на склады которой доставляют
имущество репрессированных жителей из оккупированных областей. Эта же контора
выдает конфискованное имущество различным должностным лицам. Наиболее
значительные ценности вручаются как личный подарок фюрера за особые заслуги, а
также в дни праздников или военных побед, даты которых приравнены по своему
значению к пасхальным и рождественским дням. Имперская канцелярия составляет
специальные списки лиц, заслуживающих того или иного подарка. И вот господин
Герберт, как эксперт, определяет ценность предметов, предназначенных для
подарков. И может оценить вещь в сто марок, когда в действительности она стоит
тысячу.
Самые высокопоставленные лица заинтересованы в расположении Герберта. Ведь если
он захочет или сочтет для себя выгодным, он подберет такие вещи для подарка в
тысячу марок, истинная стоимость которых — целое состояние.
Но Герберт вынужден был сообщать личному представителю Гиммлера обо всех особо
ценных предметах, поступающих на склады конторы, откладывать их и передавать в
фонды гестапо. И вот почему: никто из собравшихся здесь не знал, что в годы
послевоенного кризиса Герберт был приговорен к пожизненному заключению за аферу
с маргарином.