. В политике я не признаю никаких законов. Политика — это такая игра, в
которой допустимы все хитрости и правила которой меняются в зависимости от
искусства игроков... Когда нужно, не остановимся перед подлогом и шулерством", —
это его наставление воодушевило все фашистские тайные службы на бесчеловечные
акции, помогло им превысить меру всех мерзостей, какие когда-либо знала история.
Но ничто не помогло фашистам постичь советский закон, сломить его.
Абвер испытывал серьезные затруднения при попытке сформировать группы "пятой
колонны" на территории СССР в канун своего коварного нападения. А ведь до сих
пор ему удавалось блистательно осуществить это при захвате многих европейских
государств.
Полковник Иоахим фон Зальц действительно в последнее время нуждался не только в
лирических, но и в чисто деловых услугах своей секретарши: представленные ему
списки лиц, отобранных в диверсионно-террористические группы, предназначенные
для забрасывания на территорию СССР, оказались неудовлетворительными.
Фрейлейн Ангелика была приятно удивлена, увидев Вайса в новом, более
привлекательном обличье. Она не скрывала от Иоганна, а, напротив, подчеркнула,
как обрадована и даже восхищена его видом.
Ангелика расчетливо решила воспользоваться этим визитом для того, чтобы навести
Иоганна на разговор, который был ей сейчас полезен. Ведь Вайс — прибалтийский
немец, он жил в Латвии при советской власти и, пожалуй, сможет дать какие-нибудь
рекомендации, а Ангелика предложит их от своего имени фон Зальцу, расположением
которого она в последнее время очень дорожила, связывая с полковником свои
далеко идущие планы на будущее.
Иоганн тоже хотел поболтать с Ангеликой, чтобы, если удастся, выведать у нее
что-либо. Он знал до известной степени приемы немецкого шпионажа; допустим, так:
достаточно прибегнуть к шантажу: "Фрейлейн Ангелика, мне кое-что известно о вас,
и о папаше Зальце, и о нынешних ваших отношениях с его сынком", — и, конечно,
фрейлейн Ангелика раскиснет.
Прием хотя и шаблонный, но вполне в духе методики, признанной всеми
империалистическими разведками.
Но вместо этого испытанного, бьющего наверняка и такого простого способа Вайс
встал на путь более сложный, так как полагал, что на подобный шаблонный прием
отвечают не менее шаблонно: сначала он будет некоторое время получать
незначительные материалы, а потом последует донос в гестапо.
Ангелика достаточно умна и сумеет выступить в роли разоблачителя своего
шантажиста. В конце концов, ее совратил не кто-нибудь, а немецкий барон. Так ли
уж это унизительно в глазах того общества, к которому принадлежит Ангелика?
Все это с молниеносной быстротой промелькнуло в голове Иоганна, но даже тенью не
отразилось на его лице, выражавшем одно только восхищение хорошенькой и деловой
девицей. Видно было что он польщен оказанным ею доверием.
И в ответ на небрежный, заданный будто бы из одного вежливого любопытства к
прошлому Вайса вопрос Ангелики о его знакомых и друзьях в Риге он с
воодушевлением рассказал, как ловил ночью рыбу в заливе вместе со своим другом
Генрихом Шварцкопфом.
— И с девушками, — так нервно и насмешливо добавила Ангелика, что Иоганн решил
перейти к другой теме. Она была несколько опасна, но зато давала возможность
понять, чем вызван интерес к нему Ангелики.
Грустно вздохнув, Вайс сказал:
— Извините, фрейлейн, но для каждого прибалтийского немца тяжела безвозвратная
потеря — как бы там ни было — родины.
— Почему вы говорите — безвозвратная? — строго осведомилась Ангелика и
многозначительно добавила: — Я несколько иначе, чем вы, представляю будущие
границы рейха.
Вайс возразил живо:
— О, я тоже думал иначе. Но пакт, заключенный с Москвой, мы, немцы, там, в
Латвии, расценили как крушение наших надежд. — Шепнул смущенно: — Надеюсь, эти
слова останутся между нами?..
— О, конечно, — уверила Ангелика. И посоветовала: — Будьте со мной предельно
откровенны, так же, как и я с вами. — Положив руку на колено Вайса,
посочувствовала: — Я понимаю ваши переживания. — Помедлила и вдруг сказала
решительно: — Иоганн, я могу вам обещать: если вы — и очень скоро — предложите
мне покататься на лодке по вашему Рижскому заливу, я охотно приму приглашение.
— Фрейлейн, вы сулите мне соблазнительные сны...
— Больше я пока ничего не могу вам сказать, — оборвала Ангелика эту галантную
фразу. И серьезно взглянула на Вайса.
Иоганн подумал, не слишком ли поспешно дал понять Ангелике, как воспринял ее
слова, и промямлил:
— Да, если б не этот пакт... — И сказал как бы про себя: — Но ведь у нас с
Польшей тоже был договор!..
Ангелика снисходительно улыбнулась.
— Наконец-то. Как вы все-таки медленно соображаете. — Откинувшись на спинку
стула, поправляя прическу, спросила с любопытством: — Ну, а эти большевики вас
сильно притесняли в Латвии?
Вайс опустил глаза.
— Если вести себя с ними осмотрительно... — Быстро поднял глаза и, поймав на
лице Ангелики выражение жадного внимания, снова потупился, пробормотал неохотно,
— то можно было избежать неприятностей. — Встал. — Извините, фрейлейн, мне
пора...
Ангелика вскочила, положила обе руки ему на плечи.
— О, прошу вас... — И пообещала многозначительно: — Останьтесь, вы не пожалеете.
Иоганн сделал вид, что воспринял это как призыв, и решительно обнял девушку. Как
он и рассчитывал, она сердито вырвалась из его рук.
— У вас солдатские манеры!
— Но я солдат, фрейлейн.
— Если вы хотите завоевать меня, то надо действовать не так...
— А как? — ухмыльнулся Вайс.
— Будьте умницей, Иоганн. Сядьте и расскажите мне все, что вы знаете. — Добавила
ласково: — Пожалуйста! — И снова положила руку на его колено.
Перебирая ее тонкие, холодные, чуть влажные пальцы, Иоганн сказал как бы нехотя:
— Если вам так хочется, фрейлейн, ну что ж, я готов.
— О! — удовлетворенно вздохнула Ангелика и ближе придвинулась к нему.
Иоганн толково, точно и обстоятельно рассказал то, что было ему рекомендовано в
случае нужды передать немецкой разведке в качестве своего личного
патриотического дара.
Это был хитроумный набор фактов мнимо-значительных, за некоторыми скрывалась
ловушка, а другие были столь обнаженно правдивы, что не могли не ввести в
соблазн...
Ангелика слушала внимательно и напряженно, спросила:
— Откуда вам известны эти подробности, Иоганн?
— Вы знаете, я работал в автомастерской, и мне приходилось ремонтировать им
машины. И после ремонта сопровождать в пробных выездах. Это очень недоверчивые
люди.
— Они называют это бдительностью?
— Бдительность — это несколько иное. Это обычай проверять документы. И чем
больше у тебя документов, тем больше ты внушаешь доверия...
Ангелика встала, видно было, что ее живо интересовал разговор с Иоганном.
— Одну минутку. — И вышла из комнаты.
Вскоре она вернулась и объявила торжественно:
— Иоганн, полковник Иоахим фон Зальц ждет вас у себя в кабинете.
Переступив порог, Вайс увидел бледного, сутулого человека, с впалой грудью и
такими же запавшими висками и щеками на костистом, длинном , унылом лице.