У графа лицо побледнело.
- Что это значит, сэр? - крикнул он. - Знаете ли вы, с кем говорите?
- Я знаю, что я говорю - ив последний раз - с человеком, плутующим в карты.
Граф перегнулся через стол и ладонью ударил говорящего по губам. Их окружили.
- Тут недоразумение, сэр, - кричал один из игроков. - Ведь это же граф де Куд, из Франции.
- Если я ошибся, - заявил обвинитель, - я охотно принесу извинения.
Но пусть сначала господин граф объяснит - что это за карты он опустил к себе в карман.
Тут человек, который на глазах Тарзана положил карты в карман графа, попытался выскользнуть из комнаты, но, к великому своему неудовольствию, увидел, что в дверях стоит высокий сероглазый незнакомец.
- Pardon? - сказал этот человек, стараясь обойти Тарзана.
- Подождите, - отвечал Тарзан.
- Но почему? - задорно воскликнул тот. - Разрешите мне пройти!
- Погодите! - повторил Тарзан. - Мне думается, что вы можете кое-что разъяснить.
Молодец потерял терпение и, пробормотав сквозь зубы проклятие, попробовал оттолкнуть Тарзана. Человек-обезьяна только улыбнулся и, повернув верзилу, схватил его за шиворот и потащил к столу, не обращая внимания на его проклятия, удары и старания вырваться. В первый раз Николай Роков имел дело с мускулами, благодаря которым их обладатель вышел победителем из стычек с Нумой-львом и с Теркозом - гигантской обезьяной-самцом.
Человек, бросивший де Куду обвинение, и два другие игрока вопросительно глядели на графа. Другие пассажиры столпились вокруг, ожидая разъяснения.
- Этот человек сошел с ума, - говорил граф. - Джентльмены, прошу вас, обыщите меня.
- Обвинение смехотворно, - сказал один из игроков.
- Стоит вам только засунуть руку в карман сюртука графа, и вы убедитесь, что обвинение правильное, - настаивал негодяй и, так как остальные не решались, он сделал шаг по направлению к графу, - ну что же, я сам это проделаю, раз вы не хотите.
- Нет, - возразил де Куд. - Обыскать себя я позволю только джентльмену.
- Бесполезно обыскивать графа. Карты у него в кармане. Я сам видел, как они были положены туда.
Все обернулись с удивлением в сторону говорящего - молодого человека крупного телосложения, держащего за шиворот выбивающегося пленника.
- Тут заговор, - сердито крикнул де Куд. - У меня нет никаких карт, - и с этими словами он опустил руку в карман. Мертвая тишина воцарилась на мгновенье. Граф мертвенно побледнел и медленно вынул руку, в которой были три карты.
Он обвел всех взглядом, полным немого ужаса, и мало-помалу краска обиды залила ему лицо. Сострадание и презрение читалось в чертах людей, присутствующих при обесчещении мужчины.
- Это заговор, мсье, - говорил сероглазый незнакомец. - Джентльмены, - продолжал он, - господин граф не знал, что у него в кармане есть карты.
Они были положены туда без его ведома, во время игры. С того места, где я сидел, вон в том кресле, я в зеркало видел все происходящее. Вот этот господин, которому я сейчас помешал скрыться, положил карты в карман графа.
Де Куд перевел глаза с Тарзана на человека, которого тот держал.
- Бог мой! Николай! - воскликнул он. - Вы? Потом, обернувшись к своему обвинителю, он пристально всмотрелся в него.
- А вас, сударь, я не узнал без бороды.
Это сильно меняет вас, Павлов.
Теперь мне все понятно. Все ясно, господа.
- Что же нам делать с ними, мсье? - спросил Тарзан. - Не передать ли их капитану?
- Нет, друг мой, - заторопился граф. - Это дело личное, и я прошу вас ничего не предпринимать. Достаточно того, что я очищен от подозрения.
Чем меньше мы будем иметь дело с этими типами, тем лучше. Но как мне благодарить вас за вашу огромную услугу? Позвольте мне передать вам мою карточку, и если когда-нибудь я смогу быть вам полезен, помните, что я в вашем распоряжении.
Тарзан отпустил Рокова, быстро вышедшего из курительной вместе со своим сообщником. В дверях Роков обернулся к Тарзану:
- Мсье будет не раз иметь случай пожалеть, что впутался в чужое дело.
Тарзан улыбнулся и, поклонившись графу, протянул ему свою карточку.
Граф прочел:
Г. Жан К. Тарзан.
- Г. Тарзан, - сказал он, - вы в самом деле должны пожалеть, что помогли мне, потому что вы навлекли на себя ненависть двух самых отъявленных негодяев Европы, могу вас уверить. Избегайте их, мсье, как только возможно.
- Дорогой граф, - отвечал Тарзан со спокойной улыбкой, - я знавал более страшных и внушающих ужас врагов, но и сейчас я жив и невредим. Я думаю, что этим двум никогда не удастся причинить мне зло.
- Будем надеяться, мсье. Но не повредит, если вы будете настороже и будете помнить хотя бы, что с сегодняшнего дня у вас есть враг, который ничего не забывает, никогда не прощает, и что в его отравленном злобой мозгу вечно зарождаются планы новых жестокостей против тех, кто в чем-нибудь помешал ему или чем-нибудь оскорбил. Дьявол - милый проказник по сравнению с Николаем Роковым.
В этот вечер, войдя к себе в комнату, Тарзан нашел на полу записку, подсунутую, очевидно, под дверь.
Развернув ее, он прочел:
"Г. Тарзан, несомненно, вы не отдавали себе отчета в том, какое серьезное оскорбление вы нанесли, иначе вы не сделали бы того, что сделали сегодня. Я готов верить, что вы поступили так по неведению и без намерения оскорбить незнакомого вам человека. В виду этого я охотно позволю вам принести извинения, и если вы дадите мне обещание, что не будете больше вмешиваться в дела, вас не касающиеся, буду считать дело ликвидированным.
Иначе... впрочем, я уверен, - вы поймете, что наиболее разумно выбрать путь, который я предлагаю.
С полным уважением Николай Роков".
Злая усмешка заиграла на минуту на губах у Тарзана, но он сейчас же перестал думать о происшедшем и лег спать.
В одной из соседних кают графиня де Куд говорила со своим мужем.
- Почему вы так мрачны, дорогой Рауль? - спрашивала она, - весь вечер вы были очень удручены. Что вас беспокоит?
- Ольга, Николай здесь, на пароходе. Вы этого не знали?
- Николай! - воскликнула она. - Но это невозможно, Рауль, не может быть. Он сидит в тюрьме в Германии.
- Я и сам так думал до сегодняшнего дня, пока не увидел его и того другого негодяя - Павлова. Ольга, я не могу дольше выносить его преследований. Не могу, даже ради вас. Рано или поздно я передам его властям. Я даже на половину решился уже рассказать обо всем капитану до того, как мы подойдем к берегу. На французском пароходе мне ничего не стоило бы, Ольга, выполнить эту роль Немезиды.
- Ах, нет, Рауль! - с этим восклицанием графиня опустилась на колени перед мужем, сидевшим на диване с опущенной головой.