Они добрались до улицы Кожевников, прошли через кухню и под
удивленным взором хозяйки устроились за столиком трактира. Едва они успели сесть, как дверь широко распахнулась и внутрь ввалились трое
незнакомцев.
— Вот он! — вскричал один из них, направляясь прямиком к Себастьяну и вытаскивая на ходу чудовищного вида кинжал с лезвием шириной в
ладонь.
— Это они! — крикнул Себастьян гвардейцам.
При виде гвардейцев с саблями наголо пораженные незнакомцы застыли в трех шагах от стола, а затем, словно опомнившись, попытались
обратиться в бегство.
— Не так скоро, — воскликнул Себастьян и бросился наперерез к двери, успев по пути вытащить шпагу из ножен.
Один из троих преследователей кинулся на графа, выставив вперед руку с кинжалом, но головорез явно недооценил противника. Себастьян
мгновенно пронзил ему ладонь своей шпагой. Человек закричал, выронив кинжал на пол. Двоих других перехватили гвардейцы. Нападавшие
попытались было сопротивляться, но оставили эту мысль: сабли выглядели весьма угрожающе. Преследователи выкрикивали слова, которых
Себастьян не понимал, и, чтобы утихомирить их, пришлось прибегнуть к нескольким тумакам.
— А теперь, мадам, — обратился Себастьян к застывшей от ужаса трактирщице, — соблаговолите принести нам веревку.
— Нечестивец проклятый! — воскликнул пленный мужчина с седой квадратной бородой и плюнул Себастьяну в лицо.
— Как ты сказал? — переспросил Себастьян.
— Дьявольское отродье! — продолжал браниться бородач.
— Именно так я и думал, — произнес Себастьян.
Он вытащил из кармана платок, вытер плевок и вложил шпагу обратно в ножны.
— Свяжите их, — приказал Себастьян, — всех троих вместе, так и поведем.
Когда дело было сделано, все пустились в обратный путь во дворец. Один из гвардейцев держал веревку, на конце которой болталась жалкая
троица. Начальник караула не мог скрыть изумления, увидев трех своих подчиненных, графа и пленников.
— Их нельзя вести во дворец, — заметил Себастьян.
— Значит, отведем в караульное помещение, — решил капитан гвардейцев, явившийся осведомиться о том, что произошло.
— Прекрасно, — ответил Себастьян. — А я пока пойду предупрежу дворецкого.
— Что вы намеревались сделать? — задал вопрос капитан гвардейцев.
Король, его секретарь, Свендгард и Себастьян сидели в столовой караульного помещения, пытаясь заставить задержанных заговорить.
Секретарь должен был переводить.
Преисполненное ненависти и презрения молчание допрашиваемых выводило гвардейца из себя. Потеряв терпение, капитан схватил бородача за
плечи и принялся его трясти.
— Чтобы покончить с ним, разве не ясно? — прокричал наконец тот. — Пара ударов кинжалом — и пусть идет рыб кормить.
— Но за что? — поразился Свендгард.
— Это же дьявол, у вас что, глаз нет? Вы сами не видите? Он разгадал наши намерения, когда мы были в пятидесяти шагах от него. Дьявол
подло заманил нас в ловушку. А вы его сообщники!
Капитан отвесил наглецу звонкую оплеуху.
— Изволь уважать своего короля!
— Мы хотим его защитить! — взревел бородач.
— От чьего имени вы действуете?
— От имени Господа нашего!
— От имени какого человека? — допытывался капитан.
— Я повторяю: во имя Господа нашего и нашего короля. Чтобы защитить нашего короля от дьявола!
Король и Себастьян переглянулись. Свендгард слушал допрос, не в силах скрыть охвативший его ужас.
— Кто вам сказал, что этот человек дьявол? — спросил король.
— Ваш слуга, — едва слышно признался задержанный.
— Который? — нахмурился монарх.
— Ваш духовник.
Король пришел в ярость.
— Норгад?
Задержанный опустил голову.
— Немедленно найдите и приведите сюда Норгада! — приказал король. — А этих людей бросьте в тюрьму, пока я не решу, что с ними делать.
Они виновны в тяжком преступлении — оскорблении величества, раз осмелились поднять руку на моего гостя.
Монарх ринулся из помещения подобно урагану, не обращая внимания на снег, который становился все гуще, и направился во дворец.
— Я прошу вас принять мои самые искренние и глубокие сожаления, — заявил Фридрих Себастьяну, когда оба они оказались в вестибюле
дворца.
— Что вы, ваше величество, это я сожалею, что стал причиной этого прискорбного инцидента.
— Если бы вы не выказали недюжинное присутствие духа и не догадались покинуть трактир через черный ход, если бы вы не отправились за
помощью, на моей совести было бы ваше убийство, граф.
Король, Себастьян, Свендгард и секретарь поднялись на второй этаж и направились в одну из гостиных. Фридрих приказал принести легкие
закуски.
— Я прошу вас, — приказал он секретарю, — пойдите посмотрите, почему так долго не могут отыскать эту подлую змею Норгада.
Пришлось приступить к закускам, так и не дождавшись, пока найдут пастора. Король удалился, объявив Себастьяну, что ужинать они будут
вместе с королевой. Монарх попросил графа присоединиться к ним в шесть вечера в той же гостиной, что и накануне, где специально для ужина
расставили столы.
Себастьян отправился к себе, чтобы отдохнуть и обдумать, что произошло. Когда он чуть раньше назначенного королем часа покидал свои
апартаменты, из гостиной донеслись громкие голоса. Себастьян узнал голос монарха, говорившего по-датски. У двери на страже стояли двое
солдат. Изрядно обеспокоенный, граф велел доложить о себе и вошел в гостиную. Король ходил взад и вперед по комнате, королева, очень
бледная, сидела в кресле. Перед ними стоял Норгад.
— А, вот и вы, граф, счастлив вас видеть, — произнес монарх, переходя на немецкий. — Нам удалось наконец отыскать негодяя, который
осмеливается говорить от имени Господа и который в своей набитой бреднями голове вынашивал планы самого гнусного преступления. Подумать
только: посягнуть на жизнь моего гостя!
— Мой долг повелевает защищать вас от скверны, ваше величество, — ответил Норгад.
Пастор повернул голову в сторону Себастьяна, и лицо его исказила гримаса самого глубокого отвращения, которое только можно себе
представить.
— Этот француз источает миазмы вольнодумства и безбожия. А безбожие неотвратимо ведет к краху вашего дома.