Дракула. Последняя исповедь - Крис Хамфрис 19 стр.


С него два дня назад удалили все волосы, и краснота только что прошла. Женщина-каллиграф терпеливо ждала решения. Дамы остановились на словах Джалаладдина Руми о высоком полете. Илона не разобрала их точного смысла, потому что не понимала по-персидски. Она с трудом удерживала смех, когда кисточка мастерицы танцевала по ее коже.

Все эти приготовления к утрате девственности заняли целый день, наполненный весельем и музыкой. Тростниковая флейта играла не умолкая. Ее мелодии звучали то радостно, то грустно и сочувственно. В какой-то момент Илоне приказали танцевать, не много, но достаточно для того, чтобы доказать, что она лучшая из всех, и при этом не вспотеть.

Прислужницы выполняли все, что им было положено, и уходили одна за другой. В помещении остались всего две женщины, не считая самой Илоны. Хибах предстояло продать наложницу и получить за нее деньги. Веселая Таруб должна была сопровождать ее до покоев Мехмета.

Девушка снова застыла в неопределенной, невыразительной позе, опустив глаза, а Хибах все ходила и ходила вокруг нее, то приказывая добавить краски на губы, что было вовсе и не нужно, то поменять одно серебряное колечко на ноге на другое, то убедиться в том, что каждый колокольчик, висящий на ее поясе, издает приятный звон.

Она проверила все колокольчики, кроме одного, который не должен был звенеть, и спросила:

— Ты сможешь найти его в темноте?

— Да, госпожа.

— Закрой глаза и покажи мне.

Пояс разложили на полу. Илона закрыла глаза, наклонилась, пошарила пальцами, нашла нужный выступ внутри колокольчика и положила под него накрашенный ноготь.

— Можно мне открыть, госпожа?

— Чтобы запачкать свое одеяние? Глупая девчонка! Нет. Ты должна помнить, что надо сделать до того, как ты заснешь. На рассвете любому мужчине приятно убедиться в том, что он провел ночь с девственницей. Так что если у тебя не будет собственной крови, а это может случиться, то используй кровь голубицы, которая находится внутри колокольчика. Натри ею себя, а особенно — его. Хорошенько намажь ятаган на самом острие.

Хибах грубовато хихикнула, потом обернулась к Таруб.

— Мы ничего не упустили?

Та улыбнулась.

— Моя Лама излучает чистый свет утренней звезды, не сомневайся.

— Ну-ну, — проворчала старшая надсмотрщица. — Чистота хороша днем. По ночам мужчинам требуется кое-что другое.

Она обернулась к Илоне и спросила:

— Ты вспомнишь все, чему я тебя учила?

Во рту у девушки пересохло. Она кивнула.

— Я думаю, да, госпожа.

— Ты думаешь!.. — резко ответила Хибах. — Надо знать наверняка, быть готовой ко всему. Мужчины различны в своих желаниях. Мехмет куда капризнее и требовательнее многих. Он переменчив, как ветер на Леванте. Ему может вздуматься сочинять тебе стихи и поклоняться как звезде востока. Он будет ползать перед тобой на коленях и молиться на твое чрево! — Ее палец скользнул по животу Илоны и уперся в самый его низ. — Или же сын султана захочет обращаться с тобой как с мальчишкой… вот здесь!

Палец Хибах снова сдвинулся. Она сильно надавила им, и Илона почувствовала, как все внутри ее напряглось и сжалось.

— Он может приказать, чтобы ты рыдала, смеялась или делала по очереди то и другое. Наследнику престола надо дать все, чего бы он ни пожелал.

Теперь страх вернулся к избранной девушке. Он был столь силен, что очарование неторопливых дневных приготовлений мгновенно исчезло.

Теперь страх вернулся к избранной девушке. Он был столь силен, что очарование неторопливых дневных приготовлений мгновенно исчезло. Этот страх захватил ее, но вместе с ним появилось и кое-что еще.

— Есть ли у меня выбор? — неожиданно резко спросила она.

Таруб громко фыркнула от негодования. Хибах инстинктивно вскинула руку, но тут же опустила ее, не желая портить товар.

— Глупая девчонка! Где ты находишься? Твой единственный выбор — это угадывать и исполнять желания господина! Именно его!

Она повернулась к Таруб.

— Закрой ей лицо!

Таруб подошла к небольшому столу и наклонилась, чтобы взять с него головной убор Илоны. Он был довольно тяжел из-за большого количества серебряных и бронзовых монет, прикрепленных к надбровной части. Таким было требование посланца Мехмета, весьма необычное, кстати.

Как правило, монеты служили приданым. Еще их носили проститутки как свидетельство благополучия и талантов. Хибах съязвила, что в этом заключен намек на будущее положение Илоны — либо жена, либо шлюха, скорее всего, то и другое.

Кожаная основа убора была заранее подогнана по размеру. Он сразу сел легко и удобно. Монеты спускались на лоб девушки, мешая ей смотреть перед собой.

Хибах отступила на шаг и придирчиво разглядела товар.

— Хорошо, — донесся наконец до Илоны ее голос. — Ступай, Лама Томные губы. Сделай так, чтобы мы гордились тобой. Пусть Аллах поможет тебе и вознаградит за способности.

Когда она вышла из комнаты и вступила в главный коридор дома, ее встретили вздохи и перешептывания. Сквозь колыхающееся покрывало годзе лишь мельком видела, что происходит вокруг, но отчетливо слышала и узнавала голоса девушек, с которыми жила эти последние четыре года, и подумала вдруг, что никогда больше не встретится с ними.

Илона усилием воли прогнала слезы и снова вспомнила гнев и раздражение, которые испытывала мгновение назад. Глаза ее были обведены краской. Девушка не могла позволить себе испортить товарный вид. Такова была ее участь сегодня днем, да и ночью, предписанная бесповоротно, неизменная и непреложная. У нее не было выбора.

Потом Илона вдруг почувствовала удушье. В ее воображении встало то, о чем она почти забыла за этот день, полный событий. Кто-то говорил ей о выборе, которого ей никогда не предлагали.

Когда дверь в коридор закрылась и прощальный шепот девушек затих, она осталась стоять перед дверью, которая вела на улицу Нектар, в ожидании, пока она откроется. Илона вдруг почувствовала, что к ней вернулось возмущение, смешанное с удивлением. Какое право имел этот Дракула будить в ней надежды? Что мог сделать заложник?! Его положение было чуть получше, чем у заключенного, оно немногим отличалось от рабского. А раб — это тот, кто потерял всякую свободу выбора. Ее доставят в паланкине к Мехмету, который будет делать с ней все, что только захочет. Она разобьет маленькую склянку, спрятанную в колокольчике, если ее собственной крови не хватит для того, чтобы убедить его в своей девственности. Женщина ничего не выбирает сама.

Дверь дома наложниц широко распахнулась. На улице стояли носилки с небольшой, приземистой кабиной. Илона различала ее за своей качающейся вуалью. Шестеро пейков, то есть стражников из дворцовой охраны, вооруженных алебардами, стояли рядом. Их возглавлял офицер, болук-баши. Четверо других огромных мужчин, обнаженных до пояса, держали длинные шесты, на которых была закреплена кабина. Они то появлялись перед ее глазами, то снова исчезали. Девушка почувствовала, что у нее закружилась голова. Таруб поддержала ее за локоть и не отпускала руки, намереваясь вести вниз по лестнице до самого конца.

Назад Дальше