Дама повернулась, желая увидеть, откуда доносится любезный голос, раздавшийся среди всех этих угрожающих голосов.
Она увидела молодого офицера, который, чтобы подойти к ней, должен был выказать такую же отвагу, какую выказывал Вебер, чтобы удержаться на месте.
Тонкое лицо с изящными чертами, высокий рост и военная выправка молодого человека понравились даме, и она поспешно ответила по-немецки:
- Ах, Боже мой! Сударь, я понятия не имела об этом предписании! Ни малейшего понятия!
- Вы иностранка, сударыня? - спросил молодой офицер.
- Да, сударь! Но скажите, что я должна делать? Они ломают кабриолет!
- Пусть себе ломают, сударыня: воспользуйтесь этим временем. Парижский народ приходит в ярость, когда богатые щеголяют своей роскошью перед лицом нищеты, и на основании предписания, полученного сегодня утром, вас отведут к комиссару.
- Ох, ни за что на свете! - воскликнула младшая дама. - Ни за что на свете!
- В таком случае, - со смехом подхватил офицер, - воспользуйтесь просекой, которую я прокладываю вам в толпе, и скройтесь.
- Дайте нам руку, сударь, и проводите нас до экипажей на площади, - властно сказала старшая дама. - Вебер! - громко проговорила она. - Подними Белуса на дыбы, чтобы эта толпа испугалась и разбежалась!
- А если они зломают кузоф?
- Пусть ломают, тебе-то что? Спаси, если сможешь, Белуса, а главное, спасайся сам - вот единственное мое поручение.
- Карашо, сутарыня, - отвечал Вебер.
В то же мгновение он пощекотал вспыльчивого ирландца, ирландец скакнул в самую гущу толпы и опрокинул самых пылких, которые вцепились в поводья и оглобли.
Велики были в эту минуту всеобщее смятение и ужас.
- Вашу руку, сударь, - сказала дама офицеру. - Идемте, милая, - прибавила он, оборачиваясь к Андре.
- Идемте, идемте, отважная женщина, - шепотом произнес офицер. Он с искренним восхищением подал руку той, которая ее требовала.
Несколько минут спустя он довел обеих женщин до соседней площади, где фиакры стояли в ожидании седоков, кучера спали на козлах, а лошади, полузакрыв глаза и опустив головы, дожидались своего скудного вечернего рациона.
Глава 5
ВЕРСАЛЬСКАЯ ДОРОГА
Обе женщины оказались вне досягаемости толпы, но можно было опасаться, что какие-нибудь любопытные побегут за ними, узнают их и снова устроят сцену, подобную той, которая только что произошла и от которой на сей раз им, видимо, будет труднее ускользнуть.
Молодой офицер сознавал, что такая опасность есть, - дамы хорошо поняли это по энергии, с какой он будил кучера, который скорее замерз, чем заснул.
- Куда вы едете, сударыни? - опять-таки по-немецки спросил офицер.
- В Версаль, - на том же языке ответила старшая дама.
- В Версаль? - вскричал кучер. - Вы сказали: «В Версаль»?
- Вам хорошо заплатят, - сказала старшая немка.
- Вам заплатят, - по-французски повторил кучеру офицер.
- А сколько? - спросил тот.
- Луидора достаточно? - спросила офицера младшая дама, продолжая германизацию.
- Тебе предлагают луидор, - перевел молодой человек.
- Луидор - это справедливо, - пробурчал кучер, - ведь я рискую переломать ноги моим лошадям.
- Луидор - это справедливо, - пробурчал кучер, - ведь я рискую переломать ноги моим лошадям.
- Луидора достаточно, сударыня, - сказал офицер. С этими словами он повернулся к кучеру.
- Слезай с козел, мошенник, и открой дверцу, - приказал он.
- Я хочу, чтобы мне заплатили вперед, - заявил кучер.
- Мало ли, чего ты хочешь!
- Я в своем праве. Офицер сделал шаг вперед.
- Мы заплатим сейчас, заплатим, - сказала старшая немка.
Но искали деньги обе дамы напрасно: ни у той, ни у другой не нашлось ни одного су.
Офицер видел, как они нервничают, краснеют, бледнеют; положение усложнилось.
Дамы уже решили дать кучеру в залог цепочку или какую-нибудь драгоценность, но тут офицер, желая избавить их от сожалений, которые могли бы их унизить, вытащил из кошелька луидор и протянул кучеру.
Тот взял луидор и, пока дамы благодарили офицера, осмотрел его и взвесил на руке, потом открыл дверцу, и дама, сопровождаемая своей спутницей, поднялась в карету.
- А теперь, бездельник ты этакий, - обратился к кучеру молодой человек, - отвези этих дам, да вези быстро, а главное - честно, слышишь?
Во время этого короткого монолога дамы посовещались. В самом деле: они с ужасом увидели, что их проводник, их покровитель, намеревается их покинуть.
- Сударыня, - шепотом сказала младшая дама своей спутнице, - ему нельзя уходить...
- Почему же? Спросим, как его имя и его адрес; завтра мы отошлем ему этот луидор с благодарственной записочкой, которую черкнете вы.
- Нет, нет, сударыня, умоляю вас, не надо с ним расставаться! Ведь если кучер - человек непорядочный, в дороге возникнут затруднения... В такое время, когда дороги плохие, - кого мы попросим о помощи?
- Вы правы, - согласилась старшая дама. Но офицер уже откланивался.
- Сударь, сударь! - по-немецки взмолилась Андре. - Одно слово, одно слово, прошу вас!
- Я к вашим услугам, сударыня, - отвечал, видимо, недовольный офицер, сохранивший, однако, на лице, в голосе и даже в оттенке голоса самую изысканную учтивость.
- Сударь! - продолжала Андре. - Вы не можете отказать нам в милости после стольких услуг, которые вы нам уже оказали!
- Я слушаю вас.
- Так вот, сказать по правде, мы боимся кучера, который с самого начала не произвел на нас приятного впечатления.
- Вы напрасно беспокоитесь, - сказал офицер, - я знаю его номер: сто семь, буква извозчичьей биржи. Если он вам не угодит, обратитесь ко мне.
- К вам! - забывшись, произнесла по-французски Андре. - Да как же мы к вам обратимся, если мы не знаем даже вашего имени!
Молодой человек сделал шаг назад.
- Вы говорите по-французски! - в изумлении воскликнул он. - Вы говорите по-французски и уже битый час терзаете мой слух немецким! Сударыня, честное слово, это нехорошо!
- Простите нас, сударь, - заговорила по-французски другая дама, мужественно пришедшая на помощь озадаченной спутнице. - Вы же видите, сударь, что мы в ужасном положении в Париже, а главное - в ужасном положении в фиакре. Вы достаточно светский человек, чтобы понять, что мы в необычных условиях. Быть менее скромным, чем вы были до сих пор, значило бы быть нескромным Мы думаем о вас хорошо, сударь, соблаговолите и вы не думать о нас плохо, и, если можете оказать нам услугу, окажите ее или позвольте нам поблагодарить вас и поискать другого защитника.