Королева сделала резкое движение в сторону Жанны.
- Мой враг! - с улыбкой сказала она.
- Но, сударыня, кардинал преклоняется перед вашим величеством, - по крайней мере, я так думаю, - и, если я не ошибаюсь, его уважение к августейшей супруге короля не уступает его преданности.
- О, я верю вам, графиня! - возвращаясь к своей обычной веселости, подхватила Мария-Антуанетта. - Верю отчасти. Да, да, тому, что кардинал преклоняется.
- Имею честь заверить ваше величество, что господин де Роан... - начала Жанна с серьезным видом и с проникающей в душу интонацией.
- Отлично, отлично, - перебила ее королева. - Раз вы такая пылкая его защитница.., раз вы его друг...
- О сударыня! - произнесла Жанна с прелестным выражением почтения и целомудрия.
- ..то вы знаете и я знаю, что кардинал меня обожает. Решено. Передайте ему, что я на него не сержусь.
Эти слова, содержавшие в себе горькую иронию, глубоко проникли в испорченную душу Жанны де ла Мотт.
Жанна, натура вульгарная и развращенная, увидела в проявлении гнева королевы досаду на поведение кардинала де Ровна.
«Ее величество досадует, - сказала она себе. - А коль скоро есть досада, значит есть и еще кое-что».
Рассудив, что противодействие прольет свет, она принялась защищать г-на де Роана со всей изобретательностью и со всем любопытством, коими природа, как добрая мать, столь щедро ее наделила.
Королева слушала.
«Она слушает», - сказала себе Жанна.
Но вдруг в соседнем кабинете раздался чей-то молодой, громкий, жизнерадостный голос.
- Это граф д'Артуа! - сказала королева. Андре тотчас же встала. Жанна намеревалась уехать, но принц так внезапно вошел в комнату, где находилась королева, что уйти было почти невозможно. Однако графиня де ла Мотт сделала то, что в театре называется «делает вид, что уходит».
Заметив хорошенькую женщину, принц остановился и поздоровался с ней.
- Графиня де ла Мотт, - представляя Жанну принцу, сказала королева. - Итак, вы вернулись с охоты на волков, - прибавила она, протягивая брату руку на английский манер, этот обычай снова вошел в моду.
- Да, сестра, я славно поохотился: я убил их целых семь. Это поразительно! - отвечал принц. - Кстати, вам известно, что я заработал семьсот ливров?
- Каким образом?
- Имейте в виду, что за голову волка платят по сто ливров. Это дорого, но я охотно отдал бы двести за голову газетчика. А вы, сестра?
- Ах, вы уже знаете эту историю? - спросила королева.
- Мне рассказал ее граф Прованский. Ах, дорогая сестра, вот уж действительно вам повезло!
- Вы называете это везением? Слышите, Андре?
- Так вот: вы несправедливо обвиняете судьбу, - граф сделал пируэт, чтобы упасть на софу рядом с королевой, и продолжал, - ведь, в конце-то концов, вы спаслись после знаменитой истории с кабриолетом...
- Раз! - считая на пальцах, произнесла королева.
- Спаслись от чана...
- Пусть так; я считаю. Два! Дальше?
- И спаслись от истории на балу, - шепнул он ей на ухо.
- На каком балу?
- На балу в Опере.
- Я вас не понимаю.
- Я вас не понимаю.
Он расхохотался.
- Какого же дурака я разыграл, заговорив с вами о секрете!
Слова: «бал», «Опера» поразили слух Жанны. Она удвоила внимание.
- Вовсе нет! Давайте объяснимся, - быстро возразила королева. - Вы говорите о какой-то истории в Опере. Что это значит?
- Вы не были на последнем балу в Опере?
- Я? - воскликнула королева. - На балу в Опере?
- Разумеется, вы. Вы там были!
- Быть может, вы меня там видели? - произнесла она с иронией, но все еще шутя.
- Я вас там видел.
- Почему же вы не скажете, что вы со мной разговаривали? Это было бы еще забавнее.
- Клянусь честью, я уже собирался с вами заговорить, когда нас разлучила волна масок.
- Вы с ума сошли!
- Я был уверен, что вы мне это скажете. Я не должен был подавать виду, что мне все известно; это моя ошибка.
Королева встала и в волнении сделала несколько шагов по комнате.
Граф смотрел на нее с удивленным видом.
- Друг мой, - обратилась она к юному принцу, - не будем шутить; у меня такой скверный характер, что, как видите, я уже теряю терпение; признайтесь сразу же, что вы хотели посмеяться надо мной, и я буду очень счастлива.
- Так вот, сестра, - отвечал принц, - я сказал правду; почему вы не предупредили меня заранее?
- Сударыни, - сказала она, - его высочество граф д'Артуа утверждает, что видел меня в Опере!
- Вот как было дело, - произнес принц. - Я был там с маршалом де Ришелье, с господином де Калоном, с.., да, честное слово, со всем светом! Ваша маска упала.
- Моя маска?
- Я собирался вам сказать; «Это более чем рискованно, сестра», но вы исчезли, увлекаемая кавалером, державшим вас под руку.
- Кавалером? Боже мой! Вы сведете меня с ума! Королева провела рукой по лбу.
- Когда это было? - спросила она.
- В субботу, накануне моего отъезда на охоту. Утром, когда я уезжал, вы еще спали, а иначе я тогда сказал бы вам то, что сказал сейчас.
- Боже мой! Боже мой! В котором же часу вы меня там видели?
- Должно быть, часа в два - в три.
- Положительно, либо я сошла с ума, либо вы.
- Да не расстраивайтесь вы так!.. Никто ничего не узнал... Я было подумал, что вы с королем, но этот человек заговорил по-немецки, а король знает только английский.
- Немец... Какой-то немец... О, у меня есть доказательство, брат! В субботу я легла в одиннадцать!
Граф поклонился с улыбкой, как человек недоверчивый.
- Я поверил бы вам, если бы вы, по крайней мере, разгневались, но что же делать? Если я и скажу вам «да», другие придут и скажут «нет».
- Другие? Какие другие?
- Черт возьми! Те, кто видел вас так же, как видел я!
- Что же! Покажите мне их!
- Сей же час!.. Филипп де Таверне здесь?
- Брат! - вскричала Андре.
- Он тоже был там, - ответил принц, - хотите расспросить его, сестра?
- Да, да, хочу!
Королева позвала слуг; за Филиппом пошли, побежали к его отцу, с которым он только что расстался после той сцены, которую мы уже описали.