Красные гривы слегка треплет ветерок.
-Красивый, - сказала Лилит оценивающе. Ее черные глаза пробежали по прямой спине золотоволосой красавицы. - И эта... тоже красивая. Под стать друг другу.
-Бла-а-а-агародные, - ответил Олег, зевая. - Белая кость, голубая кровь, тонкая шкура...
Томас услышал, покосился укоризненно больше на Лилит, к уколам этого грубого человека привык, что со скифа возьмешь, а вот эта красавица, хоть и ведьма, может подумать о нем черт-те что.
-Во всяком случае, - заметил он с достоинством, - благородный не станет распахивать пасть перед дамой, обдавая ее зловонным дыханием, не станет чесаться, как бабуин... а ты вообще черт знает где чешешься!., не станет... э-э... многое из того, что ты творишь, не станет!
Олег почесал затылок, уже чисто по-славянски, спросил озадаченно:
-А что, женщина не человек?
-Она лучше, чем человек, - ответил Томас с тем же достоинством высокорожденного. - Потому в ее присутствии надо вести себя, как в храме! Не лаяться, не скоблить себя, перекосив рожу, не плевать во все стороны, а только налево, где Враг рода человеческого... а пусть не стоит там, дурак, не... да что перечислять? Вечности не хватит счесть того, что сэр калика делает не то и не так! Все равно ему хоть кол на голове теши, хоть орехи коли.
Олег сказал озадаченно:
-Да... Это ж сколько надо предков заиметь, чтобы такой кодекс обрести?
-Много, - ответил Томас скромно. - У меня, к примеру, двенадцать поколений рыцарь на рыцаре! Из них половина доблестно пала в сражениях, треть красиво искалечена в турнирах, двое героически утопли, одного казнили по заведомо ложному обвинению, а еще треть отдали жизни из-за любви...
Олег удивленно качал головой. Если даже пропустить мимо ушей сбои в арифметике - в Европе даже короли неграмотны, а чтоб посчитать до двух десятков - снимают сапоги, - то все равно благородное происхождение Томаса видно за милю.
Лилит весело фыркала в ухо, дула, хрюкала, мявкала. Олег мотал головой, снова пообещать прибить, он же не рыцарь, ему можно, он человек свободный, это вон Томас скован по рукам и ногам догматами и цепями веры, женщину пальцем не тронет, дурак, если уж говорить между нами, умницами...
Лилит захохотала, красиво потряхивая гривой волос, такой же роскошной, как у их коня, только черной, как ночь. Глаза, крупные и с огромной радужной оболочкой, смотрели на Олега с обожанием, но он, к счастью, видел только дорогу, что мчится навстречу и торопливо проскакивает под копытами.
Томас покосился в их сторону.
-Берегитесь этого человека, - предостерег он, - высокочтимая леди Лилит.
-Почему? - удивилась она.
-Он ни во что не верит, - сказал Томас сокрушенно и перекрестился. - А человек без Бога в душе - страшен.
Олег фыркнул.
-Если верить твоему отражению в луже, ты мелок и грязен. Так что не всему надо верить.
Томас сказал благочестиво:
-Все, что я увидел во время моих скитаний по Святой Земле, учит меня верить Творцу по поводу всего, чего я не видел.
-Все должны во что-нибудь да верить, - согласился Олег. - Я, например, верю в то, что если эта зараза за моей спиной еще раз плюнет в ухо... как не плевала? А дул кто? Кто крякал гнусным голосом, будто толстая жирная утка?.. Вообще, верить в наше время нельзя никому. Даже себе. Мне - можно.
Томас морщился, закоренелый язычник увиливает от серьезного разговора про Божьи дела, но после того, где только что побывали, самое время поговорить всерьез и доказать ему ложность языческих заблуждений.
Даже себе. Мне - можно.
Томас морщился, закоренелый язычник увиливает от серьезного разговора про Божьи дела, но после того, где только что побывали, самое время поговорить всерьез и доказать ему ложность языческих заблуждений.
-Отсутствие веры, - сказал он трубным голосом, - уже лишает человека души!
Олег спокойно смотрел на бегущую навстречу дорогу, на выпад рыцаря Храма проворчал в полнейшем равнодушии:
-Вера... Верить можно только в то, чего нет. Или что еще не свершилось. Например, можно верить, что если будем настегивать коней, то к вечеру приедем в замок сэра Торвальда. Может быть, он даже угостит нас ужином в честь возвращения сына с невесткой. Можно верить в то, что если свернем вон в тот лесок, то отыщем ручей с хорошей водой, разведем костер и переночуем без всякой спешки.
Яра, что прислушивалась к их дружеской перепалке, повернулась в седле и сказала с ясной улыбкой:
-Можно верить, что у нас с Томасом будет сын, что вырастет великим воином... Нет, что у нас будет много детей и что все они будут умные и красивые!
Томас посмотрел с удивлением и некоторым испугом.
-Много?
-Ну да, - ответила она уверенно. - Или ты против?
-Да вообще-то нет, - промямлил он, - просто как-то не думал об этом... особенно. Не до того как-то...
-Ты ведь король, - сказала она уверенно. - У нас будет королевский замок. И большой сад. А в саду станут играть наши дети!
Олег скалил зубы, Томас покосился в его сторону, кивнул и сказал с облегчением, словно Олег бросил ему спасательный круг:
-Да, конечно-конечно. Я в это тоже верю.
Олег снова оскалил зубы.
-Верю! Только и слышу это «верю», «верю». Это проще, чем думать. Видишь, разница в том, что в христианского Бога нужно верить, а наши боги в вере не нуждаются. Они реальны! Они ходили по земле, дрались, вступали в браки с земными женщинами, их можно было даже ранить...
Томас нахмурился, слушал с недоверием и растущим подозрением.
-И что же, - спросил с надлежащей надменностью, - это хорошо, что у вас такие боги... мелкие?
-Мелкие? - удивился Олег. - Горами трясли!
-А наш Господь, - сказал Томас благочестиво и перекрестился, - трясет даже мирозданием. Как тряхнет, звезды сыплются, как жуки с дерева! А ногой топнет - хляби небесные раззяв... развезза... разверза... словом, ливень такой лупит по твоим богам, что те под деревья прячутся, как букашки какие мелкие! А когда градом, так вообще в землю зарываются. И кто сильнее?
-Не знаю, - ответил Олег задумчиво и таким голосом, что Томас взглянул подозрительно: не дразнит ли его язычник. - Все еще не уверен.
Деревья расступились, впереди зазеленела широкая долина, виднелись домики, стадо коров, Томас вздохнул:
-Еще с десяток миль, и мы в замке!
Над ухом Олега прозвенел веселый голосок:
-Так чего же медлим?
Томас развернулся с медлительностью большой катапульты. На благородном лице неторопливо отобразилось благородное недоумение.
-Разве медлим?
-Эти кони, - прокричала Лилит так звонко, что Олег отшатнулся, - могут идти не только шагом!
Томас сдвинул плечами, железо жутко скрипнуло. Синие глаза на миг встретились с ее черными, загадочными и непроницаемыми, но он не уронил взора, только милостиво наклонил голову, жест, достойный человека, который на троне пробыл уже не один десяток лет.