- Все здесь…
– Ай да молодец! - Иван Павлович довольно потер руки. - А в двух словах, что за рапорт?
– О том, как проходит адаптация к новым условиям жизни, жалобы на скверный климат и примерная оценка природных ресурсов нашего региона. А еще параметры новых настроек аппаратуры связи и тестовые сигналы для управляющего блока.
– Какого блока?
– Управляющего. Того, что управляет работой ворот. Ну, то есть перехода с их родины к нам, на Землю, я так это понял.
– Вот оно что! Так они не на тарелках к нам прилетают? - Иван Павлович рассмеялся. - То-то ПВО их не замечает!
– У меня сложилось впечатление, что у них очень туго с техноресурсами, - Андрей кивнул. - На постройку тарелок, видимо, металла не хватает.
– Очень прекрасно! - Иван Павлович просто светился от счастья, словно речь шла не о тайном вторжении пришельцев, а о премии в размере пожизненного оклада. - Сейчас проверим твой диск на одном новом суперкомпьютере, и… Посиди пока здесь, я быстро…
– Нет, - твердо возразил Соловьев. - Я пойду с вами.
– Зачем? - искренне удивился Сноровский. - Ты мне не доверяешь?
– Не вам.
– Внедренные пришельцы?
Для человека Иван Павлович был чрезвычайно сообразителен. Андрей поймал себя на этой странной мысли и задумался. Чья это была мысль? Того растрепанного беглеца? Феликса? Или он сам начинал терять душевную связь с общей массой людей?
– Я знаю, по крайней мере, одного… человека, который, скорее всего, таковым не является.
– Кого? - переходя на полушепот, спросил Сноровский.
– Не здесь, - Андрей обвел многозначительным взглядом кабинет.
– Да, тебе лучше пойти со мной, - немного подумав, согласился Иван Павлович. - Надо будет проверить шифровальщиков. Только не увлекайся. Государственные секреты и прочее, сам понимаешь, а ты в штате не состоишь, даже никаких подписок не давал.
– Боб сказал, что мое «Личное дело» в Конторе уже есть…
– Да? - Сноровский потер лысину и ухмыльнулся: - Ну, в таком случае буду прав даже формально. Идем, Андрей Васильевич. Покажу тебе святая святых. Отдел спецсвязи…
***
*Сошников стоял, понуро опустив голову и разглядывая тупые носки своих ботинок. То, в чем его обвинял старший товарищ, не имело отношения к реальным возможностям Феликса, но оправдываться он не любил.
– Ты понимаешь, что будет, если его раскодируют? - допытывался собеседник.
– Никто его не раскодирует, Кирилл Мефодьевич, - Феликс поднял тоскливый взгляд на пожилого мужчину с широким, гладким лицом и изысканными манерами. - Для этого они должны быть келлами. Мозги у них не так устроены.
– А этот феномен Соловьев? - Кирилл Мефодьевич заложил руки за спину и подошел к Феликсу поближе. - Ты уверен, что его талант ограничен по глубине проникновения?
– Шарлатан этот Соловьев, - уверенно ответил Феликс. - Очередной шизанутый контактер…
– Ты не у себя в Конторе, - строго сказал собеседник, - будь любезен, подбирай выражения.
– Виноват, - Феликс смущенно кивнул. - Все равно не факт, что диск попал в руки моих коллег. Его мог подобрать кто угодно.
– Кроме твоих коллег, вечером на пристани не было ни одной живой души.
– Парыгин мог потерять его и раньше. Вы же видели, в каком он был состоянии.
– Сущность настигла его уже после того, как он вышел с банкета, - задумчиво произнес Кирилл Мефодьевич. - Вряд ли он был таким рассеянным до встречи с этим Проклятием вселенной…
– Не понимаю, - Феликс снисходительно усмехнулся и покачал головой, - как вы можете верить в эту древнюю чушь? Сущность, Проклятие… Нажрался Парыгин, как извозчик, вот и пригрезилось ему! Белая горячка, она и для сапиенсов, и для келлов одного цвета и с одной формулы начинается - С2Н5ОН.
– Общение с людьми делает тебя циничным материалистом, - укоризненно произнес пожилой. - Так недалеко и до полного нигилизма.
– Знаете что, матронарм…
– Ты еще группенфюрером меня назови…
– А, простите, забылся, господин директор… Так вот, господин директор инструментального завода Кирилл Мефодьевич…
– Так еще хуже, - пожилой вздохнул и прикрыл ладонью глаза. - Почему нам нельзя хоть на час вернуться домой? Хотя бы немного поговорить на нормальном языке…
– Вы же матро… то есть директор, вам и вопрос, - Феликс понял, что продолжения взбучки не последует, и немного расслабился. - Я найду того, кто поднял этот злосчастный диск, будьте уверены. Если только это не те, кто платил Призраку.
– А этим-то зачем ввязываться в нашу игру? - удивился собеседник. - У них свои дела, у нас свои…
– Это могло бы многое объяснить, - Феликс многозначительно округлил глаза и приосанился. - Большинство покушений вызывают у моих коллег искреннее недоумение. Устранение Мордехая или Белянина вполне вписывается в схему борьбы между группировками, но Юшкин или Слепцов - уже перебор. Даже с точки зрения Конторы. Они были негодяями, но обеспечивали черному рынку определенную стабильность.
– Значит, злодеям она не нужна. Кто-то желает раскачать лодку, и вот здесь-то кроется главное зло - заговорщики используют все доступные средства, в том числе - опасные для нашей миссии.
– Крупная игра, - глубокомысленно изрек Сошников, - требует таких же ставок…
– Они доиграются, - собеседник поджал и без того тонкие губы. - Опасность надвигается медленно, но неотвратимо. Пока, в силу определенной инертности, Сущность преследует лишь келлов, но недалек тот час, когда она переключит все свое внимание на людей. Придет и их черед…
– Не хотелось бы, - пробормотал Феликс, задумчиво почесав в затылке.
– Почему? - пожилой подозрительно прищурился, и его лицо покрылось сетью морщинок.
– Это будет означать, что люди нас победили, - на этот раз не манерничая, ответил Сошников. - Индикатор - к бабкам не ходи. Сущность предпочитает ставить барьеры на пути сильных, победителей. В этом и кроется секрет ее инертности, потому она до сих пор и преследует келлов. В некотором смысле - по привычке. Если мы проиграем поход на Землю, вот тогда она от нас отстанет. Раз и навсегда. До побежденных ей нет никакого дела. Она ими брезгует.
– Ты же назвал вселенское Проклятие древней чушью, - Кирилл Мефодьевич усмехнулся. - Противоречивая ты натура, Феликс Алексеевич.
– Я реалист, - Феликс пожал плечами. - Так принято в моей Конторе…
***
*Программист утер вспотевший лоб платком подозрительной чистоты и растерянно взглянул на Сноровского.