Мы, не сговариваясь, обернулись и я увидел, что к нам направляется женщина в туго перепоясанной кожаной куртке с кумачовой косынкой на голове. Сугубую революционность ей придавал маузер в деревянной кобуре, висевший на тонком кожаном ремешке через плечо. Появление незнакомки смутило моего собеседника, и он даже сделал непроизвольное движение в сторону, но сбежать не рискнул, только несколько раз переступил ногами на одном месте.
-Это кто такая? - спросил я.
-Ордынцева, приехала из Губкома нашу коммунию проверять, - со злостью ответил товарищ Август. - Свалилась дура на мою голову!
Женщина неумолимо быстро приближалась, и мы оба смотрели, как она подходит. По виду ей было от двадцати до сорока лет, точнее оценить ее возраст я бы не взялся. На первый взгляд она мне показалась похожей на известную актрису Аллу Демидову в роли комиссарши в кинофильме «Служили два товарища», в ней чувствовалась та же решительная сосредоточенность и фанатичная непримиримость.
-Товарищ Телегин, - строго спросила она товарища Августа Бебеля, - что здесь происходит?
Тот бросил на меня взгляд полный тоскливой скуки и вежливо ответил:
-Поймали контру, товарищ Ордынская. Фальшивый продотряд.
-Ясно. А это что за товарищ?
-Товарищ Алексей, фершал.
Ордынская, близоруко щурясь, оглядела меня с головы до ног, так, что мне захотелось спрятать ноги в грязных холщевых подштанниках и оправить заношенный до дыр армяк.
-Член партии? - резко спросила она, обращаясь к кому-то между мной и товарищем Бебелем.
-Само собой, - неопределенно ответил я.
-СД? СР?
Я сообразил, что она имеет в виду, и ответил, примазываясь к победителям:
-Социал-демократ.
-Большевик, меньшевик?
-Большевик.
-А я социалистка-революционерка.
-Левая, правая? - продемонстрировал и я глубокое знание революционного движения.
-Левая.
-Значит, союзники по борьбе! У меня к вам, товарищ Ордынцева, есть вопрос. Вот мы с товарищем Августом спорим, возвращать ли крестьянам незаконно изъятое у них зерно. Интересно услышать ваше мнение.
-Возвращать! - решительно сказал она, чем сразу стала мне симпатична. - Товарищ Телегин последнее время стал проявлять мелкобуржуазную сущность.
-А жрать ты, что, товарищ Ордынцева, зимой собираешься? - возмутился товарищ Бебель. - Пусть мелкособственнический элемент жирует, а коммунары пухнут с голода?
-Революция выше, чем голод, товарищ Телегин!
-Сколько раз я просил тебя, товарищ Ордынцева, не называть меня Телегиным. У меня теперь другое имя!
Революционерка посмотрела на небритого революционера холодным, невидящим взглядом и обратилась ко мне:
-Не хочешь, товарищ, участвовать в диспуте о платформах?
-Сначала отправлю подводы назад в деревню, потом можно и подискутировать.
-Хорошо, товарищ, выполняй свой революционный долг!
Товарищ Бебель угрюмо посмотрел на нас, открыл, было, рот, собираясь возразить, но я ему заговорщицки подмигнул, и он промолчал. Ордынцева окончив разговор, круто повернулась и направилась к выходу.
-Ты чего мигаешь? - спросил меня бывший Телегин, когда революционерка, звонко ступая подкованными сапожками, удалилась на безопасное расстояние.
Ордынцева окончив разговор, круто повернулась и направилась к выходу.
-Ты чего мигаешь? - спросил меня бывший Телегин, когда революционерка, звонко ступая подкованными сапожками, удалилась на безопасное расстояние.
-Ты про Шульмана слышал? - таинственно спросил я.
-Это про которого контрик говорил?
-Именно!
-Нет, а кто это такой?
-Двоюродный брат Карла Маркса, зверь, а не человек, чуть что, сразу к стенке ставит. Не отдадим назад крестьянам хлеб, ты даже не успеешь новые штаны сносить, как у генерала Духонина окажешься!
-Неужто братан самого товарища Карла Маркса?
-То-то и оно-то!
-Что же ты мне сразу не сказал! - возмущенно воскликнул коммунар. - Может, у него и с этим Пороговым вась-вась?
-Этого не знаю, но думаю, навряд ли, слишком разные у них масштабы личностей!
-Это ты хорошо сказал, товарищ Алексей, революционно, со штанами нужно решить сегодня же.
Глава 4
Пока Телегин не передумал и не изобрел какую-нибудь пакость, я пошел разбираться с нашими продуктами. Обе мобилизованные продотрядом женщины толклись возле своих подвод, не рискуя оставить их на разграбление коммунарам. Я рассказал им, как обстоят дела, и предложил утром ехать обратно.
-Зачем утра ждать, мы сейчас же и уедем! - сказала одна из них, по имени Дарья.
-Куда же ехать на ночь глядя, да еще без дороги, - возразил я. - Завтра утром поедете. И я, если получится, вам помогу.
-Нет, нам помощи не нужно, мы сейчас хотим, - вмешалась вторая и, не теряя времени, начала разворачивать последнюю подводу.
-Да как же вы со всем обозом вдвоем справитесь, мы и сюда-то еле добрались? - удивился я.
-Как-нибудь доберемся, своя ноша не тянет!
-По дороге легко доедем, - объяснила Дарья. - Спасибо тебе, мил человек, за все. Будешь в наших краях, как родного приветим.
-Почему же мы сюда по бездорожью ехали? - задал я наивный вопрос.
-Потому берегом и ехали, что не всякому дорогу знать нужно.
Уговаривать их остаться на ночь я не решился. К утру «политическая ситуация» запросто могла измениться и неизвестно в какую сторону. Помог повернуть подводы и связать их в один большой обоз. Мы попрощались. Я забрал свой сверток с одеждой и оружием. Потом подумал, что такой объемный пакет неминуемо вызовет нездоровый интерес коммунаров, и остановил готовую тронуться в обратный путь Дарью.
-Даша, передайте это на хранение Ивану Лукичу, я, как только смогу, за ним заеду.
Дарья согласно кивнула, и женщины спешно отправились в обратный путь.
Проводив их до околицы, я вернулся в церковь и разыскал продотрядовцев, устроившихся на ночевку в притворе. В комнате со сферическим сводом стояли сколоченные из старых досок в два яруса нары, на колченогом столике в углу горела керосиновая лампа Ивана Лукича. Все были в верхнем платье и, то ли от холода, то ли по куражу, в шапках. В углу комнаты кучей лежали узлы с их «личным имуществом».
Продотрядовцы уже где-то достали выпить, в помещении витал тяжелый сивушный дух. На мой приход никто не обратил внимание. Разговор шел о превратностях судьбы. Один из уголовных ругал командира Порогова за излишнюю жадность. Мне это было слушать неинтересно, и я сразу же спросил, у кого мои вещи.