-Не подскажете, как называется ваша деревня, - спросил я для того, чтобы завязать разговор.
-Ивановка, сударь.
Дальше следовало спросить: «А нет ли у вас водицы, испить, а то так есть хочется, что переночевать негде».
Но ничего такого я не сказал, выдержал паузу, как будто оценивал сообщение.
-Кажись, вы заплутали? - поинтересовался старик, с любопытством разглядывая меня.
-Похоже, что заплутал. Ну, спасибо, пойду дальше.
-Куда же вы на ночь глядя, зайдите в избу, гостем будете.
Я не заставил себя уговаривать и согласился.
-Куда путь держите? - спросил мужик, когда мы подходили к избе.
Вопрос для меня был очень сложный. Местных названий я не знал и никакой правдоподобной истории загодя не придумал. Осталось, как всегда в таких случаях, соврать.
-Мне нужно осмотреть ваш лес, я занимаюсь изучением древесины.
-Как же вы один идете, да еще без ружья и теплых вещей? - удивился он.
-Вещи в реке утонули, у меня лодка перевернулась, - нашелся я.
-Ишь ты, как же это тебя угораздило? - переходя по-свойски на «ты», посочувствовал он - Вроде и ветра не было, и река у нас тихая, без порогов.
Врать очень не хотелось, но, коли сам загнал себя в угол, пришлось:
-Да лодка доброго слова не стоила, плоскодонка, Неловко наклонился над водой и перевернул.
Крестьянин понимающе, чуть насмешливо посмотрел, опознав во мне городского придурка, способного не то, что лодку перевернуть, но и заблудиться в двух осинах.
-Как же ты теперь будешь? - сочувственно спросил он. - Того и гляди, холода ударят, а ты чуть не в исподнем?
-Как-нибудь выкручусь, - пообещал я, - Главная беда - всю еду утопил.
Мужик с сомнением покачал головой, но ничего не сказал. Мы вошли в избу. Навстречу нам поднялась с лавки пожилая крестьянка и низко поклонилась. Я поклонился в ответ. Несколько ребятишек в одних рубашонках, увидев чужого человека, юркнули за большую русскую печь.
-Принимай гостя, хозяйка, - сказал крестьянин.
-Милости просим, - ответила она, опять кланяясь. - Прошу за стол, угощайтесь, чем Бог послал.
Ломаться и отказываться я не собирался и без лишних слов уселся на лавку. Было заметно, что мой приход, да еще в такой странной, легкой для осени одежде, вызвал у женщины любопытство. Однако, она, сообразно деревенской этике, ничего спрашивать не стала и захлопотала, собирая на стол.
Я огляделся. Горница, в которой мы находились, была чиста, некрашеные полы из широких плах выскоблены до желтизны. На стенах висели лубочные картинки, сытинский календарь за 1912 год и несколько плохого качества фотографий.
Меня больше всего заинтересовали именно они. Я встал из-за стола, подошел к стене и принялся их рассматривать.
-Это сын мой единственный, - сказал хозяин, увидев, что я обратил внимание на фотографию молодого человека в солдатской форме, - в Германскую войну убитый.
Я не знаю, что положено в деревне говорить в таких случаях, и просто сочувственно вздохнул.
-Троих малых деток сиротами оставил, - продолжил он и кивнул на возящихся и хихикающих за печкой детей.
-А мать жива? - спросил я.
-Жива, сейчас она у суседей, хворой товарке по дому помогает.
-Пожалуйте за стол, - повторила приглашение крестьянка, прерывая наш семейный разговор. - Не побрезгуйте нашей пищей, - сказала она, низко кланяясь,
Я не побрезговал и не заставил себя упрашивать. Еда была скромная, крестьянская, но очень вкусная. Каша была теплой, только что из печи и порядком сдобрена маслом. Хлеб пшеничный подовый, мягкий и тоже еще теплый. Стараясь не спешить, я порядком опустошил стол и когда, наконец, сигнал сытости дошел до мозга, с сожалением оторвался от еды.
Пока я насыщался, хозяева молчали, не нарушая трапезу пустыми разговорами.
-Спасибо, все очень вкусно. Со вчерашнего дня ничего не ел, - сказал я, чтобы объяснить свой непомерный аппетит.
-Это почто так? - не смогла сдержать любопытство хозяйка.
-Лодка с вещами и припасами перевернулась, вот я и остался, как есть..
-Ишь ты! - поразилась женщина. - Как же это тебя угораздило?
-Сам не пойму, как получилось: наклонился над водой, а она возьми и перевернись.
Хозяева сочувственно закивали Кажется, их такой разворот событий устроил.
-Место-то хоть запомнил? - спросил крестьянин, - Завтрева, даст Бог, вытащим.
-Где мне было запомнить. Я же чуть не потонул, а как в себя пришел, меня уже течением отнесло.
-Глаза отводят, - многозначительно сказала хозяйка.
-Кто отводит? - не поняв, о ком она говорит, спросил я.
-Известно кто, нечистые. Ишь, водяные опять баловать начали!
Меня такой вариант развеселил:
-У вас что, в реке живут водяные?
-Кончайте вы к ночи эти разговоры, - строго сказал мужик и перекрестился.
В это время детишки, притихшие было за печкой, расшалились, это вызвало недовольство деда, и он, как бы прекращая неуместный разговор, на них прикрикнул:
-Тише вы, пострелята, забыли, что гость в доме!
-Совсем без матери от рук отбились, - пожаловалась хозяйка.
-Как без матери? - удивился я и спросил у старика: - Вы же говорили, что она у соседей,
-У них, - подтвердил он, - за больной ходит. Подруга ейная помирает. Невестушка цельные дни там, почитай, уже неделю домой глаз не кажет.
-А что с подругой?
-Болеет, того и гляди отойдет, - разъяснила женщина. - Водянка у нее.
-Я лекарил когда-то, - скромно сказал я, - может, мне пойти, взглянуть на больную?
-Так ты лекарь, сударь! - обрадованно сказал хозяин. - А то я думаю, барин, не барин, а кто - непонятно, а ты, стало быть, дохтур! Взгляни, мил человек, а то ежели баба-то преставится, детки круглыми сиротами останутся!
Мужик, суетливо, в непривычной для своей комплекции манере, выскочил из-за стола. Я поблагодарил хозяйку за угощение, и мы тут же вышли из избы. Уже совсем стемнело. Он повел меня на другой конец деревни. Что такое водянка, я слышал, но видеть больных этой болезнью мне не доводилось. Причину заболевания я вспоминал по дороге к больной. От плохой работы сердца застаивается венозная кровь и через стенки сосудов начинает «выпотевать» лимфатическая жидкость, заполняя пространства между различными органами. Болезнь случается по разным причинам, но, кажется, чаще всего от голода, когда ослабевает организм и сердечная мышца.