Водитель испуганно крикнул:
-Куда вы, товарищ инженер?
И в этот момент на шоссе появился Пискунов. Взъерошенный, с вздыбившимися волосами (шапка осталась где-то на пустыре), глубоко засунув руки в карманы распахнутой дохи, он обошел бульдозер и остановился перед Урмом. Их разделяло не больше пяти шагов. Урм громоздился над инженером, словно башня, его граненые бока блестели в свете фар, окутанный паром живот лоснился от влаги, круглая голова с большими стеклянными глазами, растопыренными ушами рецепторов и рогом локатора была похожа на страшную и смешную маску из тыквы, какими в деревнях парни пугают девчат. Голова равномерно покачивалась, глаза следили за каждым движением Пискунова.
-Урм, - громко сказал Пискунов.
Голова застыла неподвижно, суставчатые руки прильнули к туловищу.
-Урм, слушай мою команду!
Урм ответил:
-Я готов.
Кто-то нервно рассмеялся. Пискунов шагнул вперед и положил руку в перчатке на грудь Урма. Его пальцы торопливо поползли по броне, нащупывая главное - замыкатель, соединяющий счетно-анализаторскую часть мозга Урма с системой силы и движения. И тут случилось неожиданное - неожиданное для всех, кроме Пискунова, боявшегося этого больше всего. По-видимому, в памяти Урма сохранились ассоциации, связывающие этот жест Хозяина с внезапно возникающей неспособностью двигаться. Едва пальцы Пискунова коснулись ключа, как Урм резко повернулся. Бронированная рука стремительно прошла над головой успевшего пригнуться Пискунова, и Урм, не торопясь, двинулся обратно по шоссе. Николай Петрович первым пришел в себя.
-Эй, ребята! - крикнул он. - Заводите бульдозеры справа и слева! Отрежьте ему дорогу к воротам… Пискунов! Эй, Пискунов!
Но Пискунов не слушал. Пока бульдозеры расползались по обе стороны от шоссе, ныряя в снежных тучах, он побежал за Урмом.
-Стой, Урм! - кричал он высоким, срывающимся голосом. - Стой, скотина! Назад! Назад!
Он задохнулся. Урм шел все быстрее, и расстояние между ними постепенно увеличивалось. Наконец Пискунов остановился, сунул руки в карманы и, втянув голову в плечи, стал смотреть ему вслед. Николай Петрович и Рябкин подбежали к нему. Последним подошел Костенко.
-Ну куда тебя понесло? - сердито сказал Королев. Пискунов не ответил.
-Он не повинуется, - проговорил он. - Понимаешь, Коля? Не повинуется. Ясно, это спонтанный рефлекс.
Николай Петрович кивнул.
-Я тоже догадался.
-Еще бы! - воскликнул Рябкин. - С таким же успехом вы могли бы предоставить железнодорожным составам самим выбирать время и путь следования…
-Что это такое - спонтанный рефлекс? - робко спросил Костенко. Ему не ответили.
-И все-таки, несмотря ни на что, это замечательно. - Николай Петрович высморкался, сунул платок за пазуху. - Он не повинуется! Надо же…
-Идем! - решительно сказал Пискунов.
Тем временем бульдозеры развернулись в полукольцо и стали стягиваться вокруг Урма, неторопливо шлепавшего по шоссе. Один из бульдозеров выполз на шоссе впереди него, кормой к воротам, другой нагонял его сзади, остальные три приближались с боков - два слева, один справа. Конечно, Урм давно заметил, что его окружают, но, вероятно, не придал этому значения. Он продолжал двигаться по шоссе, пока не уперся грудью в бульдозер. Он надавил, трактор чуть качнулся, водитель с напряженным лицом схватился за рычаги. Урм отошел и ударил с разбегу.
Конечно, Урм давно заметил, что его окружают, но, вероятно, не придал этому значения. Он продолжал двигаться по шоссе, пока не уперся грудью в бульдозер. Он надавил, трактор чуть качнулся, водитель с напряженным лицом схватился за рычаги. Урм отошел и ударил с разбегу. Железо лязгнуло о железо, и было видно, как снежную мглу под прямым лучом фары прорезали яркие искры.
В то же мгновение щит заднего бульдозера уперся в спину Урма. Урм застыл неподвижно, только голова его медленно поворачивалась вокруг оси, точно школьный глобус. Справа и слева подошли еще два бульдозера и плотно закрыли последние пути к отступлению. Урм оказался в плену.
-Товарищи инженеры! Товарищ Пискунов! Что дальше делать? - закричал водитель первой машины.
-Товарищ Пискунов вышел. Что ему передать? - сказал Урм.
Он размахнулся и ударил по щиту. Затем еще и еще. Он бил равномерно, словно боксер на тренировке, слегка отклоняясь при каждом ударе, и из-под его палицеобразных рук с лязгом сыпались снопы искр. Пискунов в сопровождении Николая Петровича, Рябкина и Костенко поспешил к нему.
-Надо скорее что-то предпринять, иначе он покалечит себя, - встревоженно сказал Рябкин.
Пискунов молча полез на гусеницу трактора, но Рябкин схватил его и стянул обратно.
-В чем дело? - раздраженно спросил Пискунов.
Рябкин сказал:
-Ты - единственный человек, который знает Урма до тонкостей. Если он тебе вмажет… это дело может затянуться на несколько месяцев. Должен идти кто-то другой.
-Правильно, - поспешно сказал Николай Петрович. - Я пойду.
Один из рабочих, обступивших инженеров, вмешался:
-Может, кого из нас выберете? Мы помоложе, ловчее…
-Я, - хмуро сказал Костенко.
-Это не пойдет, - сказал Николай Петрович. - Пискунова не пускайте.
Он сбросил шубу и полез на трактор. Тогда Пискунов рванулся из объятий Рябкина.
-Пустите, Рябкин.
Рябкин не ответил. Костенко подошел с другой стороны и крепко взял Пискунова за плечи.
А Урм бушевал. Нижняя часть его тела была плотно зажата бульдозерами, но верхняя двигалась свободно, и он молниеносно поворачивался из стороны в сторону, наотмашь колотя стальными кулаками по железным щитам. Клочья пара крутились над ним, в снеговой мгле. «Живая сила удара кулака - триста кило», - вспомнил Костенко.
Николай Петрович, стиснув зубы, сидел на корточках между бульдозерами в ногах Урма и ждал подходящего момента. От лязга и грохота болели уши. Он знал, что Урм заметил его - стеклянные глаза, то и дело настороженно мерцая, обращались к нему.
-Тише, тише, - одними губами шептал Николай Петрович. - Урм, голубчик, тише! Да тише же ты, подлец!
Какой-то новый звук возник при ударах, что-то треснуло - не то стальная рука Урма, не то щит бульдозера. Медлить больше было нельзя. Николай Петрович нырнул под кулак Урма и прижался к его боку. И тут Урм снова поразил всех. Руки его упали. Грохот прекратился, снова стало слышно, как воет пурга над полем и фыркают моторы тракторов. Николай Петрович, бледный и потный, выпрямился и протянул руки к груди Урма. Раздался сухой щелчок. Зеленые и красные огоньки на плечах Урма погасли.
-Все, - просипел Пискунов и закрыл глаза.
Люди сразу заговорили преувеличенно громко, послышались смех и шутки. Водители помогли Николаю Петровичу выбраться из-под Урма и под руки свели его на землю.