Когда евс уже был готов орать и обвинять меня во всех грехах, начиная с душевной черствости, в кафе ввалились «надзоровцы» в униформе. Найджел попытался было скрыться, но был пойман, после чего гениально отыграл сцену «Ты предал меня, гад, так мучайся всю жизнь». И под занавес, когда его уже уводили, появились Дадли с Нэком, их вызвал патруль, обнаруживший нас. Дадли очень хотел свести нас вместе, чуть ли не подталкивал Нэка ко мне, его резоны были ясны: потом можно было бы мариновать нас обоих, объясняя это тем, что Найджел передал мне носители инфы, а я сплавил их Нэку. Но не на того нарвался, Нэк яростно посверлив меня взглядом, с совершенно кошачьим утробным рыком, развернулся и ни слова не говоря, вылетел прочь. Я остался сидеть все с тем же невозмутимым видом, и эту невозмутимость мне пришлось хранить двое суток, во время которых я практически не спал. Из-за отсутствия сна и полноценной еды (ведь психопаты-синто не едят вне дома то, что не проверили на яды, [2] а анализатора у меня с собой не было), допросы напоминали легкую пытку. Тем не менее, у меня была запись разговора с Найджелом, а что-либо подбросить мне при обыске евсы все же не решились, и по истечении двух суток я вышел из ненавистного мне здания Отдела оправданным и чистым «как стеклышко». И уже думал нанять таксо, ведь Нэк, выдерживая роль обманутого любовника ни разу даже не поинтересовался как я там, не говоря уже о том чтобы прийти и еды принести. Но эта блондинистая зараза решил дать показательное представление перед камерами наблюдения на тему «Прощение изменщика и уволакивание его домой». Пришлось подыграть, правда, шепнул ему на ухо, пообещав прибить, как только силы будут, но Нэка это, естественно, не напугало.
По прошествии пары дней мы подвели итоги: да, действовали мы как идиоты, не понимая всю полноту риска. Возможно, в этом виноваты безделье и общая расслабленная атмосфера посольского гетто, а может отсутствие мозгов в наших головах, но если бы пришлось пережить все заново, ни я, ни Нэк не отказались бы от такого приключения, а вот страховались бы лучше. Однако для себя мы решили, что если будут «подводить» еще кого-то, то будем уклоняться, тем более что скорей всего теперь объектом будет Нэк.
На Синто, конечно же заинтересовались происшедшим, и честно сказать, было стыдно записывать подробный отчет обо всем этом. На других планетах у послов дела как дела - встречи с информаторами, сбор данных, работа по выдаче виз в конце-концов, а мы даже виз не выдаем. «Постельная возня» и только. То, что я выполняю, благодаря милости руса это «minimum minimorum», не давать и такого - просто позор. Если сравнить то, чем я занимался на Дезерте в неполные восемнадцать лет, и чем сейчас, так надо от стыда зарыться в землю на два метра и не показываться на свет.
Нэка подобные проблемы не гложут, похоже, его вообще ничего не гложет, и в этом одна из его сильных сторон.
Мы познакомились с Нэком, КарСве, как тогда его еще звали, когда мне было четырнадцать. Полугодия, которые сестрица проводила у моей мамы, я проводил во Втором университете, получая дипломы и набираясь опыта в сборе и усвоении информации. КарСве учился там же, только круглый год, и жили мы в городке-общежитии на материке, мотаясь по монорельсу каждый день на остров и обратно. Вот с монорельса все и началось…
Отношения у меня с моими сверстниками из посольских семей как-то не складывались - виной тому было мое происхождение, точнее: то, что моя мать была и оставалась гейшей. У многих матери были младшими женами и гейшами в прошлом, но они были женами, а мой отец, имея полноправную жену, признал ребенка от гейши - такое случается нечасто. И вот в чем загвоздка: госслужащие как никто другой обязаны чтить «Законы Синто», гласящие, что важен сам человек и его личные достоинства, а не его происхождение и семья, но у послов данный закон едва уловимо, подспудно, давал сбой.
У Синоби - нет, там блюли и букву и дух, у них не было возможности «крутить носом», они принимали всех, кто мог тащить тяжелую ношу принадлежности к семье или вассалитета. Потому что быть Синоби - это тяжелая, кровавая, а порой и грязная работа, которая может отправить к предкам во цвете лет, а вот быть послом это почетно, это удел достойных, самых лучших. А где осознание собственной «достойности», там и снобизм со всеми производными. Конечно же, посольские семьи принимали «свежую кровь», но детям со стороны, которых не готовили специально, было очень трудно сдавать тесты-экзамены.
Гипотетически, какой-нибудь фермер мог запросить учебные материалы для своего ребенка, приложив свод тестов, доказывающих, что у его чада подходящие способности, и посольская семья, к которой он обратился, обязана была их предоставить. Но на практике, смышленые «фермерские дети» были востребованы прежде всего в сфере обучения - очень и очень многие работали на Университетских островах, в инженерных семьях, медицине, да где угодно. Многие семьи реально заинтересованы в притоке «свежей крови», а не только декларируют это на словах. Впрочем, послы даже не декларировали, считая ротацию между разноранговыми семьями внутри своего круга этим самым освежающим притоком. Как бы там ни было, но любой, кого послы брали в обучение, проходил жесткий экзамен-отбор, и никак иначе - госслужба есть госслужба, и право крови в таких семьях ничего не значит. Это у коммерсантов, не имеющий таланта и способностей может взяться управлять делом на страх и риск своей семьи, госслужащие на такой риск не идут - провал и позор одной семьи может стоить провала и позора всему Синто.
Впрочем, биография нашего с сестрой отца, выходца из семьи коммерсантов Торенте, говорит о том, что нет ничего невозможного, и достойный всегда займет свое место. Ха, а наш дедушка был именно тем самым «фермерским ребенком», сделавшим неплохую карьеру в сфере образования, но он слишком был предан своему делу, своей работе и не уделял должного внимания семье, вот поэтому наш отец в детстве первой носил фамилию матери - Торенте, и считался выходцем из коммерсантской семьи, а не семьи институтских преподавателей. Иностранцы считают нашу смену фамилий и их расстановку безумием, а для нас это как код: говорит об очень и очень многом, это часть того, что делает нас такими, какие мы есть, делает нас синто.
Так вот, дипломаты-послы по сути, представляют собой одну очень большую и закрытую семью с собственными семейными правилами и нормами, но иногда к ним прорывается кто-то со стороны и тогда он или вливается в эту мега-семью, или остается чуть в стороне, как наш отец, лорд Викен. Сочетание того, что мой отец так и не стал до конца «своим», а мать была гейшей, и заставляло моих сверстников держаться со мной чуть отстраненно, блюсти дистанцию, демонстрируя снобизм и собственное превосходство. Я платил им той же монетой, считая себя выше их «на голову», ведь воспитание у Синоби было не только жестким и даже жестоким, оно давало мне куда большие возможности, чем щадящее воспитание послов. Так было, пока мы не подросли и не поумнели, пока не научились жить своим умом и судить о людях не по принадлежности к чему-либо, а по поступкам и словам.
Но в четырнадцать лет это было мое второе полугодие в университете, и хоть никто меня ни к чему не принуждал и не ставил никаких задач, (отец лишь озвучил перечень дипломов, которые мне нужны) я сам для себя решил - получить за эти полгода два диплома: по истории Расселения и Синто. Историю Синто большинство послов проходили за полгода, а вот Расселения за год, так что планку я себе поставил выше некуда и был весьма горд этим. В результате свободное время для меня отсутствовало не как факт, а как само понятие, и даже в каждодневной дороге я работал с мини-визором. Но где-то через пару месяцев все же пришлось сбавить обороты - несмотря на баланс физической нагрузки и умственной, наступил перегруз.