Лошади стояли, опустив головы, вечерний ветерок трепал листья осин и берез. Всхлипывал Вторуша в траве.
Середин спрыгнул с телеги, подошел к купцу, присел рядом. Тот лежал, прижавшись лицом к земле, стиснув в кулаках вырванные пучки травы.
-Может, здесь остановимся? - спросил Олег.
Вторуша перевернулся на спину, лицо его кривилось, в глазах блестели слезы.
-Возвращаться надо, - хрипло сказал он, - похоронить брата, как положено, чтобы…
-Мы вернемся к полуночи - самое время для нечисти…
-Всех порешу! - Купец вскочил на ноги и ринулся к лошадям. - Всех нелюдей, извергов!
-Остановись, Вторуша, - встал ведун у него на дороге, - хоронить нечего. Оборотни их погрызли, зверь поел, вороны склевали. Шесть дней под солнцем лежат. Нечего хоронить, поверь, я видел.
Купец обмяк, сгорбился.
-Может, и правда твоя, мил человек. - Он покачал головой: - Эх, Тиша… Но здесь не останемся. Поедем до людей, или хоть до поляны какой. В лесу ночевать не будем. Теперь я один две семьи кормить должен: свою и братову. Две бабы, четверо ребятишек. Товар не жалко - Тиша на пробу взял то, что наши умельцы мастерят, а медом, воском и лаптями, думаю, в Суроже никого не удивишь. Главный товар - вот он, - купец показал рукой на возы с мехами. - Довезу - стало быть, перезимуем, живы будем. Уж я постараюсь.
Олег отвязал свою телегу, Вторуша влез на козлы, хлестнул лошадь, и повозки ходко покатили по лесной дороге.
Лес по сторонам сменился: березы, осины и ели незаметно уступили место соснам. Величавые деревья росли редко, и бор просматривался далеко вглубь несмотря на надвигающиеся сумерки. Коричневато-желтые стволы горели в заходящем солнце янтарем, густые кроны висели над головой, точно темно-зеленые облака. Пахло смолой и хвоей. Корни все чаще змеями переползали дорогу, и телеги подпрыгивали на них, кренясь, как корабль во время шторма. Вторуша знай подхлестывал лошадь, и Олег, не имевший богатой практики в управлении гужевым транспортом, прилагал все усилия, чтобы не отстать. Злобно всхрапывала Сивка, привязанная к повозке Середина: хозяин все больше шагом ездил, а теперь вдруг рысью пустился.
Сквозь сосны справа блеснула вода. Вторуша свернул с дороги и напрямик, петляя меж стволов, двинулся к реке. Колеса мягко зашуршали в желтой хвое, устилавшей землю. Лес расступился. Вдоль обрывистого берега с висящими над водой корнями купец направился к песчаному плесу.
-Здесь остановимся, - буркнул он, спрыгивая с телеги, - распрягай коней, я хворост соберу.
Олег спустился на землю, присел, разминая ноги. Свежий воздух, напоенный запахами реки и хвойного леса, был до того вкусен, что хотелось резать его и есть, как краюху хлеба. Середин выпряг лошадей и по очереди свел их к воде. Речка была неширокая, с песчаными берегами. В прозрачной воде колыхались водоросли. Стайка мальков прыснула от берега, когда лошади, увязая в сыпучем песке копытами, вошли в воду. Ведун скинул сапоги, засучил штаны и тоже ступил в реку. Сложив ладони ковшиком, он плеснул на лицо, напился и, подождав, пока вода успокоится, посмотрел на свое отражение. Лицо загорело, волосы выгорели, короткая бородка, сливаясь с усами, обрамляла знакомую физиономию. Середин подмигнул отражению. Лошади фыркали, иногда отрываясь от воды и поглядывая по сторонам. На ходу расстегивая куртку, Олег вышел на берег. Вечер вступал в свои права: лес потемнел, зажигались первые робкие звезды, небо наливалось темной синевой, переходящей в фиолетовый сумрак на западе.
Скинув рубаху, ведун запрыгал на одной ноге, снимая штаны.
Прохладный воздух освежил тело. Разбежавшись, Олег сильно оттолкнулся ногами и, подняв тучи брызг, обрушился в воду. Разом исчезла усталость, захотелось без причины заорать во все горло, радуясь нахлынувшей бодрости, прозрачной влаге, проснувшейся в руках силе. Он и заорал, крутясь в реке мельничным колесом, хлопая ладонями и гикая от удовольствия.
-Эй, парень! Плыви к берегу, давай, давай, - срывающийся на крик голос заставил Середина угомониться.
От сбившихся в кучу телег к реке бежал Вторуша с топором в руке. С разгону купец залетел в воду по пояс и, держа руку с топором на отлете, протягивал другую к Олегу.
-Давай, выгребай, сейчас я его, вместе сдюжим, давай, мил человек…
-Ты чего? - Середин неспешно подплыл к берегу, встал, ощутив под ногами песчаное дно, огляделся. - Увидел кого?
Вторуша опустил топор.
-Я думал, тебя водяной схватил, - растерянно пробормотал он. - Ты ж орешь, как хряк под ножом.
Олег захохотал так, что лошади, смотревшие на людей с недоумением, шарахнулись в сторону.
-Так это я от радости. Эх, жизнь хороша! А, купец?
Вторуша в сердцах плюнул, повернулся и побрел к берегу. Олег догнал его, обнял за плечи:
-Ну, не серчай.
-Да ну тебя. Только зря одежу намочил. Чумовой ты какой-то…
-Что есть, то есть, - согласился Середин. - Ты лучше скажи: сетка али невод у тебя не запасен? Тут рыбы, наверное, несчитано-немеряно, а жрать все одно нечего - может, рыбки наловим?
-Сетка есть. Вон, в моей телеге, под поклажей.
Середин раскатал сеть на песке. Ячейки оказались крупные, в пол-ладони, камни с отверстиями служили грузилами. Справа, под обрывом, возле упавшей в реку сосны, где течение было не такое быстрое, он осторожно, чтобы не спугнуть возможную добычу, вошел в реку. Широко размахнувшись, бросил невод, стараясь накрыть как можно больше поверхности. Сеть пошла под воду, исчезая в зеленоватой глубине. Подождав, Олег ухватил края невода и, быстро перебирая, потянул на себя. В сети кто-то бился, дергая ее из стороны в сторону. Пятясь, ведун вышел на берег. В ячейках запутались три сазана, килограмма по три каждый, и сом, в руку длиной. Олег оглушил рыбу подвернувшейся под руку корягой, выпутал из сети и понес к лагерю. Вторуша уже разложил костер и теперь рассыпал овес по торбам, собираясь кормить лошадей.
-Вот, гляди какой улов, - приподнял Олег добычу.
-Мелковата, - пробурчал купец, - вот у нас сом однажды теленка с водопоя утащил. Только голову и нашли потом.
-Ну, ты сказал, - Олег бросил рыбин у костра, - а бражки под телятину он у вас не спросил?
-Вот, лопни мои глаза, коли соврал!
-Ладно, котелок есть у тебя?
-Есть. Сейчас, коней покормлю и займусь.
Олег вернулся к реке, нашел глинистый выход на берегу и простирнул пропитавшуюся потом рубаху.
Вечер перешел в ночь, похолодало. Середин накинул куртку на голое тело, надел кожаные штаны, подхватил сапоги и подсел к костру. Вторуша, бросив в котел рыбьи головы, хвосты и плавники, резал рыбу крупными кусками. Потрескивали в огне сучья, лошади хрустели овсом в подвешенных на головы торбах.
-Я сомика варить не стану, - сообщил Вторуша, - мы его в углях запечем. И похлебка будет, и жарево. Лады?
-Лады, - ответил Олег, растягиваясь у огня.