Ясное дело, он был любитель выпить, но как он умудрился утонуть в довольно мелком ручье? Может, он что-то знал? Может, его подкараулили на улице и убили?
Послышались чьи-то шаги, и кто-то позвал ее. Не вставая, Элеонора подползла к выходу и отодвинула полог шатра. Перед ней на корточках сидел Гуго.
— Сестра, — улыбнулся он. — Принято решение. Завтра мы, предводители «Бедных братьев», отбываем в Константинополь для срочного совещания с господином Раймундом.
Часть 4. Константинополь
Утро Дня святого Афанасия, 3 мая 1096 г.
In quo cessabit mulicrum amor el desiderium.
Элеонора де Пейен из Компьена, что в графстве Шампань, участница Крестового похода, сестра Гуго и вдова Одо де Ферневаля, всегда свято верила в то, что по красоте своей Константинополь сравним с божественным Иерусалимом, несмотря на то что в этом большом городе возле континентального моря плелись интриги, совершались предательства и замышлялись убийства. Элеонора и ее попутчики прибыли в Константинополь накануне Дня святого евангелиста Марка. Их проводник Теодор описывал город как треугольник, с двух сторон огражденный морем и защищенный огромными двойными стенами. В Константинополь они въехали через Золотые ворота, представлявшие собой высоченные тройные двери из бронзы в стене из белого кирпича с красной черепицей наверху. А на стене были воздвигнуты две огромные золотые статуи Победы и четыре гигантских слона, изготовленных из того же драгоценного металла.
«Бедные братья» встретились с графом Раймундом в роскошном особняке императора Алексия Комнина, который он предоставил предводителю провансальцев. Особняк находился рядом с широкой дорогой, ведущей к Золотым воротам. Граф принял их хорошо. Известие о нападении греков привело его в бешенство, однако он всячески хвалил Гуго за его решительные действия по улаживанию конфликта. Он был очень обеспокоен течением переговоров, которые он вел с другими предводителями крестоносцев, а также с императорским двором. Раймунд настоял на том, чтобы гости отдохнули, пока суд да дело. Они искупались, надели свежее свободное платье, поели хлеба с запеченными в нем фруктами, свежей молодой баранины, обжаренной в специях, и выпили вина, которое когда-то, как утверждал Теодор, услаждало вкус Александра Македонского и его полководцев.
В последующие дни Теодор проявил себя знающим, вежливым и расторопным гидом. Он показал гостям достопримечательности города. Теодор провел их по мраморным ступенькам в величественные дворцы, охраняемые варягами — северными воинами, одетыми в пурпурные костюмы с позолоченными оборками. На их головах были украшенные перьями шлемы, а в руках они держали двойные топоры, которые отличали их как «бессмертных» — телохранителей императора Алексия. Мимо них торопливо семенили слуги в вышитых серебром комнатных туфлях, спеша выполнить волю басилевса, помазанника Божьего, христолюбивого императора. Элеонора с товарищами походила также по городским стенам высотой тридцать футов и общей длиной около семнадцати миль; с вершины Золотых ворот они смотрели на вереницы повозок и караваны верблюдов и ослов, везущих в столицу империи товары со всех ее уголков.
Они побывали в бухтах и на пристанях залива Золотой Рог, где рыбацкие шаланды с треугольными парусами бороздили светло-голубые, искрящиеся на солнце воды, минуя галеры имперского флота с их длинными рядами весел и массивными головами драконов, из которых, как им сообщил Теодор, изрыгались потоки загадочного «греческого огня». Наслаждаясь вечерней прохладой, они гуляли по улицам, всегда в сопровождении наемников, которые обеспечивали безопасность франков и следили, чтобы они не ходили туда, куда им ходить не следовало. Город представлял собой разительный контраст тем пыльным, продуваемым всеми ветрами дорогам, усеянным валунами долинам и густым лесам, которые им довелось видеть во время похода… На шумных городских базарах бородатые продавцы с цепкими взглядами что-то кричали им на множестве непонятных языков, предлагая камфорное масло, кунжут, шелка из Китая, пряности, сандаловое дерево, а также вышитые ткани.
В харчевнях с открытым фасадом продавали медовые пряники, грецкие орехи, мороженые ягоды и хиосское вино в кубках. Потом они гуляли в императорских садах, где цвели багряники и вились толстые и пышные дикие лозы. По каналам, пересекавшим эти райские кущи, плыли прогулочные баржи и императорские галеры, сверкающие своими яркими вымпелами. Элеоноре еще не раз придется вспомнить эту роскошь и изобилие, когда через некоторое время всех их поглотит водоворот войны, болезней и голода. Как и прежде, она не собиралась отказываться от своего намерения разузнать, какие скрытые желания хранили в своих сердцах члены их отряда. Элеонора стала намекать об этом Гуго при каждой возможности, хотя такая возможность выпадала нечасто. Дело в том, что граф Раймунд возлагал на ее брата большие надежды, особенно в том, что касалось переговоров с другими руководителями похода об организации совета предводителей, учреждении общего фонда и распределении провизии.
Все вельможи, принимавшие участие в Крестовом походе, стали прибывать в Константинополь в сопровождении людей самых разных национальностей, разговаривавших на разных языках. Элеонора краем глаза видела этих предводителей, когда они посещали роскошный особняк, чтобы переговорить с графом Раймундом. Первым франком, который прибыл в Константинополь, был Гуго Парижский, брат короля Франции. Маленький флот французского принца потерпел крушение, многие из его воинов утонули, и их разбухшие трупы, выброшенные волнами, через некоторое время усеяли берега заливов и островов. Однако ходили слухи, что на каждом из этих трупов был виден красный крест — явный признак того, что они выполнили свою клятву и получат вознаграждение Господа. Прибыл Готфрид Бульонский — с жесткими как проволока волосами и суровым выражением лица. С ним был его честолюбивый и коварный брат Болдуин. А тем временем Адемар из Ле-Пюи, лукавый и воинственный епископ, с головой, до сих пор не зажившей после удара, полученного им в Склавонии, привел к Константинополю остатки войска графа Раймунда и удобно расположил их в полях и лугах за пределами города. Приехал преисполненный собственной важности Роберт Короткие Штаны, герцог Нормандский. Он был рыжий и краснолицый, веселый и общительный, ленивый и беспечный, но в то же время герцог был непревзойденным наездником и опытным воином. Последним прибыл Боэмунд Тарентский, светловолосый норманн ростом выше шести футов, с лицом хищного орла. У него были сильные руки опытного бойца, прекрасно владевшего мечом. Будучи прирожденным воином, Боэмунд чувствовал себя в бою, словно птица в полете. Греков он недолюбливал. Немногим раньше он воевал в Северной Италии и Греции, пытаясь выкроить территорию для собственной империи, но получил отпор. Теперь он привел пятьсот рыцарей под своим ярко-красным знаменем. Его целью был Иерусалим, однако он пристально присматривался и к другим территориям и владениям, на которые можно было заявить права. Боэмунду составил компанию его племянник Танкред Тарентский, наилучший фехтовальщик среди норманнов, человек одного склада с Боэмундом, однако больше пекущийся о своей душе и крови на своих руках, чем о захвате богатой добычи.
Все эти властители собрались в Константинополе, как стая хищных птиц. Император, хитрый как змея, принял их с изысканными подношениями: там были золото и серебро, дорогие ткани, украшенные драгоценными камнями седла и упряжь, новые мантии, корзины с засахаренными фруктами и винами, охлажденными в снегах с Олимпа, ларцы и сундуки, отделанные сверкающими сапфирами, кусочки слоновой кости, вышитые покрывала и искусно выкованные мечи. Алексий развлекал и угощал предводителей, а тем временем их последователи числом более семидесяти тысяч пребывали за пределами города, регулярно снабжаемые едой и питьем, но тщательно охраняемые эскадронами туркополов в остроконечных шлемах из вороненой стали или надвинутых на брови белых тюрбанах. На этих туркополах были доспехи, надетые поверх свободных камзолов, и штаны, заправленные в сапоги для верховой езды с высокими каблуками.