В лавке Вималараджи, где торговали специями, или в лавке его брата, где торговали серебром, за полуспущенными жалюзи постепенно темнели двери, полоса света становилась все тоньше, пока под металлической дверью не оставалась золотистая линия, затем свет гас, и линия исчезала. Пока Сирисса представляла себе, что комендантский час отменен, ветер трепал ей юбку. Голуби устраивались между электрическими лампочками, произнося по складам название "Каргилл". Под крылом ночи происходило множество вещей. Неистовый бег, испуганные, обезумевшие, разъяренные и усталые профессиональные убийцы, наказывающие еще одну несогласную деревню.
Анил, забыв про все, целиком погрузилась в свои мысли. Она не знала, сколько времени стоит во внутреннем дворе, размышляя о превратностях судьбы Моряка, но когда она, очнувшись, повернула голову, шею заломило, словно в ней засела стрела.
Сначала ты находишь жертву и лишь потом подозреваемого — такова непреложная истина ее работы. Несмотря на их предположение, что Моряка убили где-то здесь, несмотря на подробности относительно его возраста и телосложения, несмотря на ее теории о его росте и весе, несмотря на «реконструкцию головы», в которую она не слишком верила, ей представлялось маловероятным, что им удастся установить его личность. Они пока ничего не знали о том мире, откуда пришел Моряк.
Но если им все-таки удастся его опознать, установить подробности убийства, что тогда? Он был одним из многих тысяч жертв. Что это может изменить?
Ей вспомнилось, как Клайд Сноу, ее учитель в Оклахоме, говорил о правах человека в Курдистане: «Одна деревня может говорить от лица многих деревень. Одна жертва может говорить от лица многих жертв». Они с Саратом знали, что за всю бурную историю гражданских войн на острове никто ни разу не был обвинен в убийстве, несмотря на официальные полицейские расследования. Но этот случай будет прямым обвинением в адрес власти.
Однако, пока они не опознают Моряка, они не могут говорить о жертве преступления.
Учителя Анил могли взять скелет семидесятилетнего человека и по признакам особой физической нагрузки или травмы костей определить его профессию. Лоуренс Энджел из Смитсоновского института только по искривлению позвоночника вправо установил, что это каменщик из Пизы, а по переломам большого пальца убитых техасцев пришел к заключению, что те коротали долгие вечера в барах, вцепившись в седла механических быков. Кеннет Кеннеди из Корнельского университета помнил, как по фрагментированным останкам жертвы автобусной аварии Энджел определил, что это тромбонист.
Кеннет Кеннеди из Корнельского университета помнил, как по фрагментированным останкам жертвы автобусной аварии Энджел определил, что это тромбонист. А сам Кеннеди, обнаружив четко выраженные линии на сгибающих мышцах пальцевых фаланг у мумии из Фив, относящейся к первому тысячелетию до нашей эры, сделал вывод о том, что это писец. Следы на мышцах объяснялись тем, что тот постоянно держал в руке специальную палочку для письма. Все началось с Бернардино Рамаццини, в своем трактате о болезнях ремесленников он описал распространенное тогда среди художников отравление свинцом. Позже англичанин Такрах говорил о деформации таза у ткачей, часами сидевших за станками. Одинаковые анатомические отклонения были отмечены у метателей копья, живших в каменном веке в регионе между Сахарой и Нигером, и у современных профессиональных игроков в гольф.
Прошлой ночью Анил просмотрела таблицы в книге Кеннеди «Воссоздание облика человека по скелету», с которой никогда не расставалась в поездках. Обнаружить явные признаки профессиональной нагрузки ей не удалось. Во время своего неподвижного стояния во внутреннем дворе она поняла, что на основе исследования лежавшего перед ней скелета можно выдвинуть
Анил обвела глазами внутренний двор. Сарат, сидевший в темной комнате, был едва различим, Ананда с
Очки Сарата сползли на нос. Он посмотрел на нее.
— Вы поняли меня?
— Не совсем. Вы хотите до него дотронуться?
— Просто попросите его не шевелиться, хорошо?
Как только Сарат оказался в его рабочем пространстве, Ананда накинул на голову из глины тряпку. Последовал короткий разговор, неуверенные односложные реплики в ответ на каждую фразу Сарата. Она медленно вошла и опустилась на колени рядом с Анандой, но, как только она до него дотронулась, он подпрыгнул.
Анил с досадой отвернулась.
— Не, не!— Сарат попытался объяснить еще раз.
Через некоторое время Ананда принял ту же позу, что прежде.
— Пусть он напряжется, как во время работы.
Анил обеими руками обхватила лодыжку Ананды.
Прижала большие пальцы к мышцам и хрящу, провела ими вверх и вниз по таранной кости. Ананда сухо засмеялся. Затем она спустилась вниз, к пяточной кости.
— Спросите его, почему он работает в такой позе?
Сарат ответил, что так ему удобнее.