Мы заметили его на краю конечной зоны. Он и четверо других тренеров стояли там в зеленых свитерах, непринужденно засунув руки в брюки. Будто их дело — следить за газоном или вроде того. Картина, по сути, оскорбительная.
Нат:
— Противник или мы. До Рейка нам вовсе не было дела.
Бланшар:
— Никогда не забуду Рейка, как он с помощниками стоял на краю поля. Блудницы, зашедшие в церковь. Мы тогда не поняли, отчего они держались так далеко. Да и до сих пор не понимаем.
Пол:
— Им велели держаться подальше от боковой линии.
Бланшар:
— Кто?
Пол:
— Команда.
Бланшар:
— Почему?
Нат потянулся к регулятору громкости. Голос Бака срывался от нахлынувшего волнения, и падение артистизма компенсировалось увеличением громкости. Бак почти кричал в микрофон, когда игроки «Ист-Пайка» вышли на линию, чтобы разыграть комбинацию.
— Мяч на восемнадцатой отметке, стрелки часов замерли на трех двадцати пяти до конца игры. Во второй половине встречи у «Ист-Пайка» три успешных попытки — и шестьдесят один ярд в общей сложности. Все их попытки задохнулись под напором воодушевленных «Спартанцев». Впечатляющий поворот и небывалая игра, лучшая за двадцать два года репортажей о футболе в исполнении «Спартанцев».
Силос:
— Трави дальше, Бак.
— Передача из рук в руки на правый край ради одного, возможно, двух ярдов. Игроки «Ист-Пайка» растерянны, они не знают, что делать, и тянут время, понимая, что должны хоть немного продвинуться вперед. Три минуты десять секунд, и стрелки часов продолжают бег. У Мессины остаются все три тайм-аута, и, полагаю, они еще сгодятся. Игроки «Ист-Пайка» продолжают тянуть время, медленно идут на совещание, медлят у боковых линий — наконец часы замерли на двенадцати секундах, совещание окончено, команда лениво становится в линию. Четыре-три-два-один, снэп, питч направо Барнаби, Барнаби делает угол, пройдя пять, возможно, шесть ярдов. Третья попытка, комбинация третья, и трое на двадцать пятой отметке — при том, что часы продолжают идти.
К воротам подъехала машина — белая, с надписью на дверце.
— Кажется, вернулся Мэл, — сказал кто-то.
Нехотя выбравшись из кабины, шериф потянулся и не торопясь оглядел трибуны. Потом прикурил сигарету. Огонек был хорошо различим с высоты тридцатого ряда, примерно на сороковой отметке.
Силос:
— Нужно было взять еще пивка.
— «Спартанцы» окапываются. Принимающие слева и справа. «Ист-Пайк» на позиции для снэпа, снэп принимает Уэдделл, обманное движение вправо — следует передача влево, на тридцать второй мяч забирает Гэдди, которого тут же сбивает с ног Индус Айкен. Первая попытка у «Ист-Пайка» — и они подтягиваются вперед. Две минуты сорок, пора принимать решение. «Спартанцам» нужен кто-то на боковой линии. Напомню, друзья, команда играет без тренеров.
Бланшар:
— Кто принимал решение?
Пол:
— Когда они реализовали первую попытку, мы с Нили решили взять тайм-аут.
Силос:
— Я вывел защиту к боковой линии, вокруг собралась команда. Все орали. Как вспомню, мурашки идут по телу.
Нили:
— Нат, дай звук, пока Силос не заплакал.
— После первой попытки «Ист-Пайк» на отметке тридцать два. Не спеша заканчивают совещание, расходятся, позиция справа, снэп, Уэдделл отходит, чтобы сделать передачу, осматривается — и отдает мяч вперед и в сторону, на тридцать восьмую. Принимающий не вышел за пределы поля, время не остановлено, две двадцать восемь.
Две двадцать семь.
Покуривая у ворот, Мэл Браун пристально изучал тесную группу экс-«Спартанцев», потерявшихся в центре трибун. Он слышал звуки и наверняка узнал голос Бака Кофи, но вряд ли мог разобрать, о какой игре идет речь. Впрочем, у него имелась своя задача Выпустив дым, Мэл поискал глазами укрывшегося в полумраке Кролик.
— «Ист-Пайк» у линии, вторая и четыре, осталось две минуты четырнадцать секунд игрового времени Быстрый питч влево на Барнаби — и он не может идти вперед! На линии его жестко останавливают братья Утли, Ронни и Донни, способные, как кажется, пролезть в любую щель. Они врезаются первыми, за ними бросается вся команда! «Спартанцы» теряют голову, но лучше им быть осторожными: блокировка могла оказаться слишком поздней.
Силос:
— Поздняя блокировка, грубая игра, штук шесть персональных предупреждений… Бак, нужно выбирать. Нам не стали бы выкидывать флаг в каждом розыгрыше.
Ронни:
— Силос вызывал плохие чувства.
— Третья и четыре, меньше двух минут до конца. Пока часы продолжают идти, «Ист-Пайк», как могут, задерживают игру. Выстроившись в линию, одиннадцать «Спартанцев» ждут. Побежишь — и окажешься битым. Спасуешь — и тебя принесут в жертву. Выбор за «Ист-Пайком». Они не в состоянии распорядиться мячом! Уэдделл отходит за линию — это скрин, и Донни Утли забивает мяч в поле! Часы остановлены! Четвертая — и четверо! «Ист-Пайк» должен пробить пант! Одна минута пятьдесят секунд до конца, и «Спартанцы» смогут владеть мячом!
Мэл с новой сигаретой в зубах неторопливо шел по беговой дорожке. Все смотрели, как он приближался.
Пол:
— Прошлый возврат панта сработал, и мы решили повторить попытку.
— Удар низом, мяч приземляется на сороковой отметке, высокий отскок, потом другой. На тридцать пятой его подбирает Алонсо Тейлор — и ему уже некуда идти! Всюду флаги! Пожалуй, это захват.
Пол:
— Пожалуй? Индус со всей дури вцепился ему в спину.
Силос:
— Я хотел сломать ему шею.
Нили:
— Помнишь, я тебя остановил? Бедолага в слезах пошел к боковой линии.
Силос:
— Бедолага… Если встречу — припомню ему.
— Итак, друзья, вот к чему мы пришли. Мяч у «Спартанцев» на их собственной девятнадцатиярдовой линии, им нужно пройти восемьдесят один ярд, и до конца игры остается минута сорок секунд. Счет тридцать один — двадцать восемь. Они проигрывают. У Крэншоу в запасе два тайм-аута и ни одного сделанного паса.
Пол:
— Он не мог отдать пас со сломанной рукой.
— Вся команда «Спартанцев» собралась у боковой линии, и такое впечатление, что они молятся.
Мэл поднимался по ступеням медленно, без обычной для него добродушной целенаправленности. Нат остановил запись, и над трибунами повисла тишина.
— Парни, — негромко сказал Мэл, — тренер скончался.
Материализовавшись из тени, Кролик заковылял по беговой дорожке. Все молча наблюдали, как он исчез за табло для ведения счета. Через несколько секунд фонари на юго-западной стороне погасли.
«Рейкфилд» погрузился в темноту.
Большинство молчаливо сидевших на трибуне «Спартанцев» не знали Мессину без Эдди Рейка. И более старшие игроки, бывшие совсем юными, когда в город прибыл двадцативосьмилетний никому не известный и никак себя не проявивший футбольный тренер, — даже они считали влияние Рейка столь огромным, что легко представляли его вечным. Наконец, до Рейка Мессина ничего собой не представляла.