Поскольку все знали, что Зарем катакомбный христиан, то социал‑христиане встретили его как родного брата. Однако в своих рапортах брат Зарем с негодованием писал, что это вовсе не социал‑христиане, а самые настоящие сатанисты‑бердяевцы, которые только маскируются под неохристиан.
Человек‑компьютер методично, как в шахматной игре, сообщал, что религия этих неосатанистов очень проста. Это просто дегенераты, которые молятся на дегенерацию, то есть на сатану и врага рода человеческого, которого они называют князем мира сего. Дегенерацию и половые извращения, поскольку это всегда начинается с верхов общества, они считают признаком человеческой элиты, признаком избрания и приобщения к, так сказать, высшему классу людей. Поэтому эти х‑сосы и п‑лизы, садисты и мазохисты, шизофреники и параноики считают себя избранными людьми, элитой рода человечесвого и высшим классом. Но поскольку нормальные люди, то есть быдло, всех этих премудростей не понимают, то все это нужно держать в строжайшей тайне. В принципе эти бердяевские черточеловечки просто шли по стопам евреев, которые уже давным‑давно объявили себя «избранным народом».
Затем шла справка специалистов 13‑го отдела. Вот за этот‑то неосатанизм, маскирующийся под «Неохристианство», царский Святейший Синод в 1915 году и приговорил чертоискателя. Бердяева к вечной ссылке в Сибирь. А теперь американская разведка пытается возродить эту бердяевщину под маской социал‑христиан.
Революционную литературу «Самиздата», которая исходила из подвала американского посольства, знающие люди называли в честь дяди Сэма «Сэм‑издатом». Но подобная штучка исходила и из подвала дома чудес, где этим занимались два сталинца. Бывший повар Васьки Сталина, Женька Южный, по ночам варил в этом подвале самогон. А днем он накручивал там ротаторный журнальчик, который по аналогии тоже назвали «Самогоном». В этом деле ему помогал Миша Гейм‑Данилов, бывший собутыльник Васьки Сталина.
Редактировали это варево косоглазый Филимон и Ирина Забубенная‑Розенберг, баронесса‑поэтесса и мать цыганского барона Люси Шелапутина. А варил этот «Самогон» для того, чтоы потом было легче взять за жабры легионеров из «Сэм‑издата».
В свое время генерал‑архиепископ Питирим предупреждал, что в доме чудес будет не только белая пропаганда, но и черная пропаганда, какая‑то черная магия, которой Борис даже и видеть не будет. Теперь же он видел, что это за черная магия, которой занимался чародей Гильруд, служивший ему в качестве Мефистофеля.
Борис вспомнил, как он собирался писать книгу об идеальных советских людях нового типа – гомо совьетикус. Но потом словно черт попутал и перемешал все карты. Засунули его в этот проклятый дом чудес. И все получается не так, как он думал. Вместо идеальных гомо совьетикус получается черт знает что.
Пока Борис листал папку с делом «Черного креста», немецкая овчарка Максима осторожно положила ему голову на колени. Глаза у Рекса были такие красивые и умные, почти как у ребенка. И он так дружески виляет хвостом, словно хочет что‑то сказать.
– Да, Рексик, старик Шопенгауэр был, пожалуй, прав,‑сказал Борис, гладя Рекса по голове. – Плохо было бы жить на свете, если бы не было собак, на честную морду которых можно смотреть с абсолютным доверием.
Рекс лизнул ему руку и сочувственно вильнул хвостом.
В доме чудес продолжались чудеса. Жоржик Бутырский украл где‑то породистую сиамскую кошку и весь день игрался с нею. А в фонтане исчезла одна из рыб.
– Куда моя рыба делась? – спросил президент дома чудес.
– Ее, наверно, кошка съела, – ответил потомок Чингисхана.
По ночам тройной агент Жоржик занимался своей агентурной работой по линии «Черного креста» и «Самиздата», а днем болтался по дому чудес, зевал и учил свою кошку ходить на задних лапах.
А президент дома чудес заглянул в бассейн и удивился:
– Эй, а куда еще одна рыба пропала?
– Странно, – сказал потомок Чингисхана. – Может, это рыбы не простые, а летучие?
Американское радио «Освобождение» захлебываясь сообщало о развитии подпольного демократического движения в СССР и о героическом «Самиздате». Тем временем демократ‑подпольщик Серафим Аллилуе сидел в дурдоме имени Кащенко, в палате No 7, и играл в подкидного дурачка с другими демократами.
А когда президент дома чудес опять заглянул в свой фонтан, в бассейне вместо рыб плавали одни окурки.
– Энтих рыбок потомок Чингисхана выловил, – объяснил швейцар Назар, переминаясь с ноги на ногу. – Жоржик водку приносил, а закусона у них нема. Так они энтих рыбок варили и жрали.
– Я знаю про Жене, – поднял палец Остап. – Это самый знаменитый французский вор. Он в окошки, как летучая мышь, летает. Заработал пожизненное заключение ~ как рецидивист.
– Что‑о? – взвыл политсоветник. – И это все, что вы знаете про самого знаменитого французского писателя‑экзистенциалиста?
– Кроме того, Жене педераст, – робко заметил Завалюхин. – И пишет только про педерастов. Очень занимательно.
– Но почему же философ Сартр тогда называет его святым Жене?
– Кукушка хвалит петуха, поскольку хвалит он кукушку, – пожал плечами Корякович. – Ведь Сартр тоже левый мальчик.
– Кроме того, Сартр косоглазый, – сказал Остап. – Как моя падчерица. А уж мою падчерицу я знаю. У нее в голове перекос – параллакс.
– Ох, какие это идиоты! – бесился политсоветник. – Да, все это нужно знать – и молчать. И все это отрицать. И твердить, что это святые и гении.