- Как же?..
- Ничего. Я от морганатического брака.
- Не Елены ли Станиславовны будете сынок?
- Да. Именно.
- А она в каком здоровье?
- Маман давно в могиле.
- Так, так, ах, как грустно.
И долго еще старик глядел со слезами сочувствия на Остапа, хотя не далее как сегодня видел Елену Станиславовну на базаре, в мясном ряду.
- Все умирают, - сказал он, - вот и бабушка моя тоже... зажилась. А... все-таки разрешите узнать, по какому делу, уважаемый, вот имени
вашего не знаю...
- Вольдемар, - быстро сообщил Остап.
- ...Владимир Ипполитович? Очень хорошо. Так. Я вас слушаю, Владимир Ипполитович.
Старичок присел к столу, покрытому клеенкой в узорах, и заглянул в самые глаза Остапа.
Остап в отборных словах выразил свою грусть по родителям. Он очень сожалеет, что вторгся так поздно в жилище глубокоуважаемого архивариуса
и причинил ему беспокойство своим визитом, но надеется, что глубокоуважаемый архивариус простит его, когда узнает, какое чувство толкнуло его на
это.
- Я хотел бы, - с невыразимой сыновней любовью закончил Остап, - найти что-нибудь из мебели папаши, чтобы сохранить о нем память. Не знаете
ли вы, кому передана мебель из папашиного дома?
- Сложное дело, - ответил старик, подумав, - это только обеспеченному человеку под силу... А вы, простите, чем занимаетесь?
- Свободная профессия. Собственная мясохладобойня на артельных началах в Самаре.
Старик с сомнением посмотрел на зеленые доспехи молодого Воробьянинова, но возражать не стал.
"Прыткий молодой человек", - подумал он.
Остап, который к этому времени закончил свои наблюдения над Коробейниковым, решил, что "старик - типичная сволочь".
- Так вот, - сказал Остап.
- Так вот, - сказал архивариус, - трудно, но можно...
- Потребует расходов? - помог владелец мясохладобойни.
- Небольшая сумма...
- Ближе к телу, как говорил Мопассан. Сведения будут оплачены.
- Ну что ж, семьдесят рублей положите.
- Это почему ж так много? Овес нынче дорог?
Старик мелко задребезжал, виляя позвоночником.
- Изволите шутить.
- Согласен, папаша. Деньги против ордеров. Когда к вам зайти?
- Деньги при вас?
Остап с готовностью похлопал себя по карману.
- Тогда пожалуйте хоть сейчас, - торжественно сказал Коробейников.
Он зажег свечу и повел Остапа в соседнюю комнату. Там кроме кровати, на которой, очевидно, спал хозяин дома, стоял письменный стол,
заваленный бухгалтерскими книгами, и длинный канцелярский шкаф с открытыми полками. К ребрам полок были приклеены печатные литеры - А, Б, В и
далее, до арьергардной буквы Я. На полках лежали пачки ордеров, перевязанные свежей бечевкой.
- Ого! - сказал восхищенный Остап. - Полный архив на дому!
- Совершенно полный, - скромно ответил архивариус, - я, знаете, на всякий случай... Коммунхозу он не нужен, а мне, на старости лет, может
пригодиться.
.. Живем мы, знаете, как на вулкане... Все может произойти... Кинутся тогда люди искать свои мебеля, а где они, мебеля? Вот они где!
Здесь они! В шкафу. А кто сохранил, кто уберег? Коробейников. Вот господа спасибо и скажут старичку, помогут на старости лет... А мне много не
нужно - по десяточке за ордерок подадут - и на том спасибо... А то иди, попробуй, ищи ветра в поле. Без меня не найдут!..
Остап восторженно смотрел на старика.
- Дивная канцелярия, - сказал он, - полная механизация. Вы прямо герой!
Польщенный архивариус стал вводить гостя в детали любимого дела. Он раскрыл толстые книги учета и распределения.
- Все здесь, - сказал он, - весь Старгород! Вся мебель! У кого когда взято, кому когда выдано. А вот это - алфавитная книга - зеркало
жизни! Вам про чью мебель? Купца первой гильдии Ангелова? Пожа-алуйста. Смотрите на букву А. Буква А, Ак, Ам, Aн, Aнгелов... Номер... Вот.
82742. Теперь книгу учета сюда. Страница 142. Где Ангелов? Вот Ангелов. Взято у Ангелова 18 декабря 1918 года - рояль "Беккер" №97012, табурет к
нему мягкий, бюро две штуки, гардеробов четыре - два красного дерева, шифоньер один и так далее... А кому дано?.. Смотрим книгу распределения.
Тот же номер 82742... Дано... Шифоньер - в Горвоенком, гардеробов три штуки - в детский интернат "Жаворонок"... И еще один гардероб - в личное
распоряжение секретаря Старпродкомгуба <Имеется в виду продовольственный комитет Старгородской губернии. Губернские и уездные продовольственные
комитеты (продкомы) были созданы в 1918 году как местные заготовительно-распределительные органы Народного комиссариата продовольствия РСФСР.
Осенью 1921 года преобразованы в продовольственные отделы местных Советов.>. А рояль куды пошел? Пошел рояль в Собес, во 2-й дом. И посейчас там
рояль есть...
"Что-то не видел я там такого рояля", - подумал Остап, вспомнив застенчивое личико Альхена.
- Или, примерно, у правителя канцелярии городской управы Мурина... На букву М, значит, и нужно искать... Все тут. Весь город. Рояли тут,
козетки всякие, трюмо, кресла, диванчики, пуфики, люстры... Сервизы даже, и то есть...
- Ну, - сказал Остап, - вам памятник нужно нерукотворный воздвигнуть <Бендер перефразирует расхожую цитату из стихотворения А. С. Пушкина
"Памятник".>. Однако ближе к телу. Например, буква В...
- Есть буква В, - охотно отозвался Коробейников. - Сейчас. Вм, Вн, Ворицкий №48238, Воробьянинов, Ипполит Матвеевич, батюшка ваш, царство
ему небесное, большой души был человек... Рояль "Беккер" № 5480009, вазы китайские маркированные четыре, французского завода "Сэвр", ковров-
обюссонов <Французский город Обюссон был известен фабрикой ковров и драпировок.> восемь разных размеров, гобелен "Пастушка", гобелен "Пастух",
текинских ковров два, хорасанских ковров один, чучело медвежье с блюдом одно, спальный гарнитур - двенадцать мест, столовый гарнитур -
шестнадцать мест, гостиный гарнитур - четырнадцать мест, ореховый, мастера Гамбса работы...
- А кому роздано? - в нетерпении спросил Остап.
- Это мы сейчас. Чучело медвежье с блюдом - во второй район милиции. Гобелен "Пастух" - в фонд художественных ценностей. Гобелен "Пастушка"
- в клуб водников. Ковры обюссон, текинские и хоросан - в Наркомвнешторг. Гарнитур спальный - в союз охотников, гарнитур столовый - в
Старгородское отделение Главчая.