Он заблуждается, думая,что заритсяначужое золото. Золото
светится, какзвезда. Любовь, пусть даже не ведающая,чтоона-- любовь,
нуждается тольков свете,но не в силах человеческих присвоитьсебе свет.
Мерцание завораживает вора, и он совершает кражу за кражей, подобно безумцу,
чтоведро за ведром вычерпывает черную водуродника, чтобы схватитьлуну.
Вор крадет и в мимолетное пламяоргий швыряет прахуворованного.Иснова
стоит в темнотеза углом, бледный, словно передсвиданием,неподвижный из
страха спугнуть, надеясь, что именно здесь он отыщет однажды то, чтоутолит
его жажду.
Отпустия егона свободу, он сновабудет служитьсвоему божеству, и
завтра же моя стража,если я пошлюее подстригатьдеревья,схватит его в
чужом саду: с колотящимся сердцем он ждал улыбки фортуны.
Но его первого я укрою своей любовью, потому что усердия у него больше,
чему благоразумноговеголавке.Я строюгород.Мою крепость я решил
заложитьздесь.Яхочу остановить идущий караван. Он был семечком в русле
ветра. Ветер расточает семена кедра как аромат. Но я встаю на пути ветра.Я
укрываю семя землей, чтобыво славуБожиюподнялисьи оделисьсмолистой
хвоей кедры.
Любви нужно найти себя.Я спасу того, кто полюбит существующее, потому
что такую любовь возможно насытить.
Только поэтому я затворяюженщину в доме мужаи велю бросить камень в
неверную. Мне ли не знать томящей ее жажды? Словно в открытой книге, читаю я
всердце той, что в вечерний час, сулящий чудеса, оперлась на перила: своды
небесного моря сомкнулись над ней, и собственная нежность -- палач для нее.
Как ощутим для меня ее трепет; рыбкатрепещет на песке изовет волну:
голубой плащ всадника. В ночь бросает она свой зов. Кто-то по
явитсяиответит.Но тщетно онабудет перебирать плащи, мужчинене
насытитьее. Берег, ища обновления, призывает морской прилив, и волны бегут
одна за другой. Иодназадругой исчезают. Так зачем потворствовать смене
мужей: кто любит лишь утро любви, никогда не узнает встречи.
Я оберегаюту, что обрела себя во внутреннем дворике своего дома, ведь
икедрнабираетсясил, вырастаяиз семени,ирасцветает, не переступив
границ ствола. Не ту, что рада весне, берегу я, --ту, что послушна цветку,
который и есть весна. Не ту, что любит любить, -- ту, которая полюбила.
Яперечеркиваю тающую в вечернем сумраке и начинаютворить ее заново.
Вместо ограды ставлюс ней рядом чайник, жаровню, блестящий поднос из меди,
чтобы мало-помалу безликие вещисталиблизкими, стали домоми радостью, в
которой нет ничегонездешнего. Дом откроет длянее Бога. Заплачет ребенок,
прося грудь, шерстьпопросится в руки, и угли очага потребуют:раздуй нас.
Так ее приручили, и она готоваслужить. Ведь я сберегаю аромат для вечности
илеплювокругнегососуд.Я--каждодневность,благодарякоторой
округляется плод. И если я принуждаю женщину позабыть о себе, то только ради
того,чтобывернутьпотомГосподу не рассеянныйветром слабый вздох, но
усердие, нежность и муки, принадлежащие ей одной.
..
...Долго искал я, в чем суть покоя. Суть его в новорожденных младенцах,
всобранной жатве, семейном очаге. Суть его ввечности,куда возвращается
завершенное. Покоем веет от наполненных закромов, уснувших овец,сложенного
белья, от добросовестно сделанного дела, ставшего подарком Господу.
Ияпонял:человек-- таже крепость. Вот он ломаетстены, мечтая
вырватьсянасвободу,нозвезды смотрят на беспомощные руины. Чтообрел
разрушитель,крометоски--обитательницыразвалин?Так пустьсмыслом
человеческойжизнистанет сухая лоза, которуюнужно сжечь, овцы,которых
нужно остричь. Смыслжизни похож нановыйколодец,он углубляется каждый
день. Взгляд, перебегающий с одного на другое,теряет из вида Господа. И не
та, чтоизменяла, откликаясьнапосулыночи, -- оБоге ведаетта,что
смиренно копила себя, не видя ничего, кроме прялки.
Крепость моя, я построю тебя в человеческом сердце.
Да, на всеесть время --время выбирать, чтобудешь сеять, нопосле
того, как сделал выбор, приходит время растить урожай и радоваться ему. Есть
времядлятворчества,а потом для творения. Огненные молнии вспарывают на
небе запруды, а потом наступает время для водоемов, собравших небесные воды.
Есть время идля завоеваний, и для спокойствия царств... Но я служу Господу
и поэтому предпочитаю вечность.
Ненавижу перемены. Обрекаю на смерть того,ктовночи бросаетветру
пророчества.Он-- дерево,которого коснулосьпламенеющее небесное семя,
дереволомается, трещит,иот лесаостаетсягорсткапепла Меняпугает
вмешательство Бога. Неизменному подобает пребыватьв вечном. Да, есть время
для зачинания нового, но за ним наступает благодатное время традиций.
Наше дело растить, мирить,сглаживать. Я латаю земныетрещины и прячу
отлюдскихглазкипящуюлавувулканов.Я--лужайканадпропастью.
Хранилище, где дозревает плод. Паром, что принял из рукГоспода поколение и
переправляетего надругой берег. Измоих рукГосподь получитего точно
таким же, каким вручил, -- может быть, чуть более зрелым,мудрым и искусным
в чеканкесеребряных кувшинов, -- но суть моего народа пребудет неизменной.
Яукрыл мой народсвоей любовьюоберегаяпотомственных мастеров,что из
поколения в поколение трудятся, совершенствуя форму корабля и щита. Оберегая
сказителя, поющегонасвойлад безымянную песню --наследствопраотцев,
ошибаясь и обогащая ее даромсвоей души. Оберегая беременных и кормящих,я
люблюумножающиеся стада и времена года,которые непременновозвращаются.
Преждевсего я-- житель.И я спасутебя, моякрепость, цитадельмоя и
обитель, от посягательств бесплодного песка. Я развешу звонкие рога по твоим
стенам. Трубя, они предупредят нас о варварах.
III
Великая истина открыласьмне. Я узнал: люди живут. А смысл ихжизни в
их доме.Дорога, ячменноеполе, склонхолмаразговариваютпо-разномус
чужаком и с тем, кто здесь родился.