Гонец отдыхать не стал, прямо заявился в княжий терем. Гридни пытались остановить, но не могли: гонец проламывал дорогу грозным именем
великого князя. Владимир разъярился, Ярополк еще не был великим, задаст трусливой страже... Выручил Звенько. Прикинулся тупым и нерасторопным,
чуть слюни не пустил, выказывая себя дурнем, задержал, а Владимир тем временем выбрался через окно, пробежал, пригибаясь под окнами, на задний
двор, вывел коня и ускакал созывать бояр и знатных мужей.
На улице поймал еще своих дружинников, погнал искать Тавра, велел привезти верховного волхва Новгорода, а также собрать и доставить в терем
старейшин купеческих кварталов.
Лишь к полудню он осторожно выехал на улочку, ведущую к терему. Выглянул, ощутил себя чуть увереннее. Перед воротами уже с десяток нарядных
повозок, а со двора доносится ржание коней. Заметно суетится челядь, голоса звучат громкие, возбужденные.
Гридень у ворот вытаращил глаза:
— Княже!.. А мы думали... мы думали, ты в тереме!..
— Индюк думал,буркнул Владимир,Так-то охраняете? Ладно, сегодня я ночевал в другом месте. У одной из своих новых жен. Или не своих, не
упомню. Но с завтрашнего дня чтоб комар мимо не пролетел!
Гридень бросился отворять ворота, на ходу выкрикивал:
— Княже!.. Там к тебе посол от великого князя!
— От какого великого? — спросил Владимир злобно.
Гридень ощутил, что ляпнул что-то не то, но не понял где допустил промашку, заорал преданно:
— Да от Ярополка, от кого ж исчо? Не от Мечислава же польского! Сказывают, грамоту тебе привез!
— Ладно,сказал Владимир, стиснув зубы. Что сердиться на дурака, если все считают, что великокняжеский стол по праву принадлежит Ярополку.А
что за народ здесь? Почему понаехали?
Страж пожал плечами:
— А хрен их знает. Видать, как-то дознались о приезде гонца. Вот и набежали. Народ больно любопытный! И чо им не спится? А исчо бояре...
Владимир въехал во двор, потеснив стража конем. У коновязи два десятка коней, во дворе три повозки: Кресана, Стойгнева и Годовита. Кресана
пропустили во двор из почтения к старости, Годовита на днях конь выбросил прямо на угол колоды, а Стойгнева пропускали всегда, к нему у
Владимира было особое благоволение. Ближе к крыльцу Владимир узнал статного жеребца Звенька и смирную, но резвую кобылу Тавра.
Отрок выбежал навстречу, ухватил коня за узду. Владимир неспешно направился в терем. Добрыню бы сюда, подумал тоскливо. Как недостает
крепкого плеча могучего дяди! Но Добрыня неустанно объезжает рубежи земель новгородских, крепит мир с окрестными племенами, кого-то склоняет на
свою сторону, кого-то примучивает...
В главной палате бояре и старейшины купцов стояли кучками, переговаривались вполголоса, бросали острые взгляды по сторонам. Чувствовалась
близкая гроза.
Тавр от порога бросился навстречу. Лицо его было белым как мел:
— Уже знаешь, что он хочет?
— Знаю.
— И что ответишь?
— А ты бы сунул голову в петлю сам?
Тавр отступил, давая дорогу. Дыхание перехватило, когда переступил порог в главную палату, а сердце забилось часто-часто, нагнетая тяжелую
кровь в голову и кулаки. Пальцы непроизвольно поползли к поясу, где висел короткий меч.
На его княжеском столе, или троне, как именовали северные соседи, сидел огромный... Варяжко! Он за эти годы, со дня той позорной для
Владимира драки, чудовищно раздался в плечах, грудь была широка, а кольчуга из толстых булатных колец так плотно облегала налитое силой тело,
что казалась рыбьей чешуей.
Дыхание перехватило, когда переступил порог в главную палату, а сердце забилось часто-часто, нагнетая тяжелую
кровь в голову и кулаки. Пальцы непроизвольно поползли к поясу, где висел короткий меч.
На его княжеском столе, или троне, как именовали северные соседи, сидел огромный... Варяжко! Он за эти годы, со дня той позорной для
Владимира драки, чудовищно раздался в плечах, грудь была широка, а кольчуга из толстых булатных колец так плотно облегала налитое силой тело,
что казалась рыбьей чешуей. Поверх кольчуги были приклепаны широкие булатные пластинки, широкий пояс был в сплошных железных бляхах. Варяжко и
раньше весил больше, чем двое мужиков, но в доспехе перетянул бы и троих.
В мертвом молчании все перестали двигаться, лишь глазами следили за приближающимся князем. Владимир вышел на середину палаты. С огромным
усилием он заставил голос прозвучать ровно:
— Кто ты, осмелившийся сесть на княжеский стол?
Варяжко оглядел его нагло с головы до ног. Ответил неспешно, с рассчитанным оскорблением:
— Где здесь княжеский стол?
Ему никто не ответил, а Владимир очень медленно опустил ладонь на рукоять меча. Их взгляды скрестились, глаза Варяжко смеялись. Он тоже
положил огромную ладонь на свой меч, длинный и широкий. В глазах был триумф, он знал свою мощь. И помнил, как однажды уже заставил этого сына
рабыни наесться грязи.
Тавр сказал что-то коротко, и, оттеснив бояр, из коридора ворвались старшие дружинники. Опытные, вооруженные до зубов, они выставили копья и
с двух сторон молча пошли на Варяжко. Тот сразу посерьезнел. Никакая чудовищная сила или умение не спасет от удара копьем между лопаток.
— Стойте!..рявкнул он свирепо,На кого руку подняли? Я воевода великого князя Ярополка!.. А в Новгороде отныне нет князя. Будет посадник, как
и всегда. И нет здесь, как бы кому-то ни хотелось... княжеского стола!
Дружинники остановились сами, без команды Тавра. Тот сам пребывал в нерешительности, оглянулся на Владимира. Тот исподлобья смотрел на
Варяжко:
— Потому-то ты как свинья и залез в отсутствие хозяина на его место? Как бы его не назвать, хоть простой лавкой?
Среди бояр и гостей послышался сдержанный говор. По тону Варяжко понял, что новгородец этот спор выиграл. А он просчитался, думая что
байстрюка презирают и в Новгороде, где уже немало родовитых бояр и вообще знатных родов.
С неохотой он слез с трона:
— Ладно, это шутка. Вот наказ великого князя: Владимиру отбыть в Киев, там ему найдется работа. А терем и все здесь передать княжескому
посаднику... которым Ярополк назначил меня!
В молчании Владимир смотрел в смеющиеся глаза своего врага. Слышно было, как во дворе фыркали кони, высоко в небе громко прокричала ворона. А
в палате было тихо как в могиле.
— Найдет работу,повторил Владимир тихо, но в этой тиши услышали все.Да, я покорился бы воле брата, если бы он объединил силы Руси, повел бы
на брань супротив врагов... Я стал бы у него тысяцким, сотником, десятником... Даже пешим ратником пошел бы за Русь, за земли наши! Я с
гордостью шел бы под его знаменами, если бы он... шел дорогой отца!
Его слушали внимательно как свои, так и Варяжко. Юный князь новгородский говорил взволнованно, чистым ясным голосом, глаза блестели, а руки
прижимал к сердцу.
— Но... — продолжил он другим голосом,брат мой проводит время в прелюбодеяниях и разгулах. Он позорно замирился с печенегами, убившими нашего
отца, великого Святослава!.