– Ты помнишь тот год, когда он жил у нас?
Был конец лета 1977 года, и они направлялись в гости к Джорджине и Юлиану, собираясь провести с ними неделю. В последний раз они виделись с ними два года назад. Джорджу мальчик показался тогда несколько странным, и он неоднократно говорил об этом – конечно же, не Джорджине и тем более не Юлиану. Он поделился своими наблюдениями с Анной, когда они остались наедине.
– – Забавный малыш? – он удивленно приподнял бровь. – Думаю, можно называть это и так. Но я бы скорее назвал его странным. И насколько я мог судить во время нашего последнего визита, он мало изменился с тех пор. Странный ребенок превратился в странного юношу.
– Ну, Джордж! Это же просто смешно. Все дети так не похожи друг на друга. Просто Юлиан чуть больше отличается от остальных. Вот и все.
– Послушай, – начал Джордж. – Когда этот ребенок появился у нас, ему не исполнилось еще и двух месяцев, но у него уже были зубы! Острые, как иглы, зубы! И, помнится, Джорджина говорила, что он родился с ними. Вот почему она не могла кормить его грудью.
– Джордж! – укоризненно, даже немного резко, прервала его Анна, напоминая о том, что на заднем сиденье машины сидит Хелен, их дочь, – очаровательная, в некоторых отношениях не по летам развитая шестнадцатилетняя девушка.
Хелен намеренно громко вздохнула и обратилась к матери.
– Мама! Мне уже давно известно, для чего существует женская грудь, помимо того что естественным образом привлекает к себе внимание противоположного пола. Пора бы тебе перестать считать эту тему запретной для меня, исключить ее из списка табу!
– Список табу! – усмехнулся Джордж.
– Джордж! – на этот раз еще резче одернула его Анна.
– На дворе тысяча девятьсот семьдесят седьмой год! – саркастически произнесла Хелен. – Но об этом по‑прежнему не следует знать! Во всяком случае в этой семье. Я имею в виду – о том, что кормить ребенка грудью вполне естественно. Или я не права? Более естественно, чем позволять тискать ее, сидя в заднем ряду какого‑нибудь захудалого кинотеатришки.
– Хелен! – Анна обернулась к дочери и гневно сжала рот – Это было так давно! – Джордж полупечально‑полунасмешливо взглянул на жену.
– Что было? – быстро спросила она.
– Когда я в последний раз тискался в киношке, – ответил он.
– Это все твое воспитание! – в негодовании обратилась к мужу Анна. – Ты всегда обращался с ней, как со взрослой.
– Потому что она почти взрослая, – ответил он. – Анна, дорогая, мы можем руководить ими только до определенной поры, а потом у них начинается своя, самостоятельная жизнь. Хелен здоровая, умная, веселая и красивая девушка, и она не курит марихуану. Она уже четыре года носит бюстгальтер, и каждый месяц у нее...
– Джордж!!!
– Табу! – хихикнула Хелен.
– Так или иначе, – в голосе Джорджа послышалось раздражение, – мы говорили не о Хелен, а о Юлиане. Хелен, я считаю, вполне нормальная девушка. А вот ее кузен, точнее двоюродный кузен, – нет.
– В чем конкретно? – возразила ему Анна. – Приведи мне хотя бы один пример! Ты говоришь, что он ненормален. В чем именно это проявляется? Его интеллект выше или ниже нормального?
– Как только речь заходит о Юлиане, – вмешалась в разговор Хелен, – у вас всегда дело кончается ссорой. Неужели он действительно стоит того?
– Любимчик твоей матери, – бросил через плечо Джордж. – Джорджина – ее кузина, а Юлиан – сын Джорджины.
Неужели он действительно стоит того?
– Любимчик твоей матери, – бросил через плечо Джордж. – Джорджина – ее кузина, а Юлиан – сын Джорджины. А это значит, что они неприкасаемы. Твоя мать отказывается признать очевидное, вот и все. Это касается любого из ее друзей – она и слова плохого о них не хочет слышать. Достойное похвалы свойство. Но я всегда называю вещи своими именами. Я считаю, и всегда считал, что Юлиан слегка не в себе. Я всегда говорил, что он со странностями – Ты считаешь, что он педераст? – спросила Хелен – Хелен! – протестующе воскликнула мать – Но это словечко я слышала от тебя! – тотчас же возразила ей Хелен. – Ты сама называла геев педерастами!
– Я никогда не говорила о... гомосексуалистах! – в ярости закричала Анна. – А уж тем более с тобой.
– Я слышала, как однажды в разговоре с тобой папа отозвался о ком‑то в том смысле, что он распутен, как лишенный сана викарий, – спокойно возразила Хелен. – А ты ответила: «Как, неужели он педераст?»
Анна резко обернулась к дочери и, несомненно, дала бы ей пощечину, если бы только могла дотянуться.
– Значит, в будущем, прежде чем вести взрослые разговоры, нам следует запирать тебя в комнате? – покраснев от злости, спросила Анна. – Ты просто несносная девчонка!
– Наверное, тебе именно так и следовало бы поступить, – Хелен тоже готова была вспылить, – прежде чем я научилась употреблять разные словечки!
– Ну, будет вам, будет! – успокаивающе заговорил Джордж. – Все ясно. Вы забыли, что мы едем отдыхать? Я, наверное, сам виноват, но Юлиан всегда вызывал во мне раздражение. Я и сам не знаю почему. К счастью, он, как правило, избегает встречаться с нами, когда мы приезжаем. Надеюсь, так будет и на этот раз. Я, во всяком случае, буду чувствовать себя спокойнее. Он не относится к числу симпатичных мне людей. А что касается его воспитания и умственных способностей, – (Хелен едва удержалась, чтобы не прыснуть со смеху), – ничего не могу сказать. Но ведь в свое время его вышвырнули из школы, и...
– Не правда! – Анна попыталась высказать свое мнение. – Его никто не вышвыривал! Он опередил всех и сдал экзамены на год раньше, получив квалификации по всем предметам Разве обладание выдающимися умственными способностями свидетельствует о том, что человек ненормален, или о том, что он... гомосексуалист? Боже упаси( Сидящая здесь мисс Всезнайка имеет пару приличных баллов по не самым главным в школе предметам и при этом, видимо, считает себя почти что энциклопедически образованным человеком. Что ж, в таком случае Юлиана следует считать гением! Джордж, а какие квалификации у тебя?
– Не понимаю, какое это имеет отношение к нашему разговору, – ответил он. – Но, насколько я слышал, среди выпускников университета гораздо больше геев, чем среди выпускников всех школ вместе взятых. И...
– Джордж, ты не ответил на мой вопрос.
– Ты же знаешь, я производственник, – со вздохом ответил Джордж. – И в этой области у меня вполне достаточно квалификации и знаний. Я владею практически всеми специальностями. Потом я стал инженером и вкалывал на своего босса, зарабатывая для него кучу денег, пока, наконец, не завел собственное дело. Но в любом случае...
– Я говорю об академических знаниях, – настаивала на своем Анна.
Джордж молча продолжал вести машину, глубоко вдыхая теплый воздух, лившийся сквозь открытое окно салона.
– Здесь мы с тобой равны, дорогая, – через некоторое время раздался его голос.
– Значит никаких! – торжествующе воскликнула она.