Всегда тусклые глаза Джорджины при одном упоминании имени Юлиана загорались, и в них появлялось испуганное, почти паническое выражение. Именно таким странным образом заблестели они и сейчас, едва Анна напомнила ей о сыне.
– Ну, у него свои интересы... – она тут же попыталась сменить тему разговора и торопливо продолжила:
– Мы хотим снести старые конюшни. Под ними расположены обширные подземелья, какие‑то камеры, винные погреба моего дедушки – Юлиан считает, что еще немного, и конюшни просто провалятся в эти подвалы. Если мы их разберем, то можем продать строительный камень. Он очень хорошего качества, и за него можно выручить приличную сумму.
– Подземелья? Я и не подозревала об их существовании. Ты говоришь, Юлиан спускается туда?
– Только чтобы проверить, в каком они состоянии, – Джорджина говорила торопливо, очень быстро. – Его беспокоит, что... конюшни могут обвалиться, и это причинит вред дому... там просто старые коридоры, можно сказать, туннели, соединяющие обширные подземелья. Там полно вредных газов, пауков, стоят старые ржавые устройства для процеживания вина... словом, ничего интересного.
Видя, что она очень возбуждена – что это? приступ безумия? – Анна встала и, подойдя к Джорджине, положила руки на ее хрупкие плечи. Но та вздрогнула, будто ее ударили, и отшатнулась.
– Анна! – пристально глядя в глаза кузине и дрожа всем телом, прошептала она, – не спрашивай меня больше об этих подземельях. И умоляю, никогда не ходи туда. Там... там небезопасно...
* * *
Семейство Лейков приехало из Лондона в третий четверг августа. Погода стояла жаркая, и непохоже было, чтобы она собиралась меняться. В ближайший понедельник Анна и Хелен отправились на машине в Пейнтон, расположенный в нескольких милях от поместья, чтобы купить себе соломенные шляпы от солнца. Джорджина, как обычно, спала после обеда, а Юлиана нигде не было видно.
Джордж вспомнил, что Анна говорила о каких‑то подземельях под домом, винных погребах, по словам Джорджины. Делать ему было совершенно нечего, и он вышел из дома, обошел его вокруг и с задней стороны наткнулся на нечто вроде сарая, построенного из старинного камня. Он видел его раньше и решил, что это просто старое отхожее место, которым давно никто не пользовался. До сих пор сарай не вызывал у него никакого интереса. У строения была пологая крыша, покрытая черепицей, а вход в него располагался с противоположной от дома стороны. Вокруг беспорядочно разросся кустарник. Джорджу удалось открыть дверь, косо висевшую на ржавых петлях. Проскользнув внутрь, он сразу же догадался, что это и есть вход в те самые подземелья. По обеим сторонам от наклонного пандуса, предназначенного для спуска в подвал бочек с вином, вниз вели узкие ступени крутой каменной лестницы. Подобные сооружения можно встретить на заднем дворе любого старинного кабачка. Осторожно сойдя по ступеням, Джордж обнаружил внизу дверь, толкнул ее, и она со скрипом и визгом приоткрылась.
За дверью был Влад!
Не успел Джордж приоткрыть дверь на несколько дюймов, как в, щель просунулась собачья морда. Секундой раньше раздалось яростное рычание, а потом и неистовый лай, послужившие предупреждением для Джорджа. Едва он успел отдернуть руку, как овчарка вцепилась зубами в косяк, как раз в то место, где только что находились пальцы Джорджа, и разодрала крупные куски дерева. С грохотом захлопнув дверь, Джордж всем телом навалился на нее. Он успел увидеть горящие злобой и ненавистью глаза пса.
Но что делает здесь Влад? Единственное объяснение, пришедшее на ум Джорджу, состояло в том, что Юлиан поместил его сюда просто для того, чтобы он не путался под ногами, пока в доме гости. Мудрое решение, ибо совершенно очевидно, что лай Влада гораздо менее страшен, чем его укусы. Вполне возможно, что и Юлиан находится там же, рядом с псом.
Вполне возможно, что и Юлиан находится там же, рядом с псом. Что ж, без этой парочки Джордж вполне может обойтись...
Все еще не до конца придя в себя, Джордж вышел за пределы поместья и направился к кабачку, стоявшему в полумиле на перекрестке дорог. Пока он шел, любуясь полями и лугами, простиравшимися по обе стороны от дороги, слушая пение птиц и ласкающее слух гудение насекомых в зарослях чертополоха, нервы его понемногу успокоились. Солнце припекало, и к тому времени, когда Джордж достиг цели своего путешествия, ему очень захотелось пить.
Кабачок был очень старым, с крытой соломой крышей на дубовых балках, с латунными рамами. Внутри слышалось уютное тиканье дедовских часов, а на стуле лежал огромный белый кот. После общения с Владом Джордж вполне мог перенести присутствие кота. Устроившись на табурете возле стойки бара, он заказал кружку легкого пива.
В баре были и другие посетители. В углу возле окна с маленькими стеклами за столиком сидела элегантная пара, которой, по всей видимости, принадлежал маленький спортивный автомобиль, замеченный Джорджем во дворе. В другом углу местные молодые люди играли в домино, а за ближайшим к Джорджу столиком увлеченно беседовали, потягивая пиво, два пожилых господина. Их приглушенные голоса привлекли внимание Джорджа. После того, как бармен отошел к другим клиентам, Джордж с удовольствием отхлебнул ледяного пива, и вдруг ему показалось, что он услышал слово «Харкли», тихо произнесенное одним из собеседников. «Харкли‑хаус» было название поместья Джорджины, и Джордж невольно стал прислушиваться к разговору.
– Вы говорите об этой непонятной женщине, о том, что случилось там? Ходят слухи, она была очень странной.
– Нет никаких доказательств, конечно, но ее видели с ним. И она отправилась прямо к мысу Шаркхем, по Бриксхемской дороге. Ужасно!
«Очевидно, здесь произошла какая‑то трагедия», – подумал Джордж. Мыс представлял собой нагромождение скал, далеко выдававшихся в море.
Он взглянул на двух стариков и кивнул им, они кивнули в ответ, и Джордж вновь вернулся к своему пиву. Но продолжал прислушиваться к разговору. Один из собеседников был худым, похожим на хорька, другой, тот, который рассказывал страшную историю, был дороден и краснолиц.
– Она, конечно, была в положении.
– Беременна? – удивленно ахнул второй. – Так вы считаете, что в этом все дело?
– Ничего я не считаю. К тому же, как я уже сказал, она была очень странной. Но такая молодая! Какая жалость!
– Да, очень жалко, вы правы, – согласно кивнул худой. – Но прыгнуть таким образом... Как вы думаете, почему она это сделала? Я хочу сказать, что в наше время уже никого не волнует, если незамужняя женщина оказывается в положении.
Краем глаза следивший за ними Джордж увидел, что они еще ближе склонились друг к Другу, их голоса зазвучали еще тише, так что Джорджу пришлось изо всех сил напрягать слух, чтобы разобрать, о чем идет речь.
– Я считаю, – продолжал тот, что был полнее, – что сама природа подсказала ей, что не все в порядке. Знаете, это как овца выкидывает паршивого ягненка. Погибнуть таким образом! Бедная девочка!
– Вы говорите, что с ребенком что‑то было не так? Значит, было вскрытие?
– Да, именно. Тогда был отлив, и она это знала. Она не собиралась бросаться в воду, а хотела разбиться о скалы!
И сделала именно так, чтобы уж наверняка. А теперь слушайте, но только это строго между нами. Вы знаете, что моя девочка, Мэри, сейчас в больнице. И она говорит, что когда привезли ту женщину, она была уже мертва. Но они услышали, что в животе ее что‑то еще бьется...
– Ребенок? – после паузы спросил собеседник.
– А кто же еще, старый дурак? Вот поэтому ее и вскрыли.